— Вы когда-нибудь слышали о Хартли Бассете? — спросила Берта Маклейн у адвоката.
— Мне кажется, что я о нем слышал по радио. Он вроде выдает ссуды на приобретение автомобилей?
— Да, — кивнула посетительница и заговорила очень эмоционально: — он выдает самые разные заемы. Ссуды на приобретение автомобилей он рекламирует по радио. Но он занимается и другими ссудами, которые не рекламирует. Он не гнушается скупкой краденых драгоценностей, может профинансировать опытного контрабандиста.
Адвокат вопросительно приподнял брови, собираясь уже что-то сказать, но вместо этого только затянулся сигаретой.
— Ты не можешь ничего из этого доказать, — очень тихо заметил Гарри Маклейн с угрюмым видом.
— Ты сам мне об этом рассказывал.
— Я просто предполагал, строил догадки.
— Нет, Гарри. Ты говорил правду. Ты на него работал и в курсе его дел.
— Какого рода неприятности у Гарри? — спросил Мейсон.
— Растратил свыше трех тысяч долларов Хартли Бассета. Почти четыре.
Адвокат перевел взгляд на Гарри Маклейна. Тот мгновение с вызовом смотрел в глаза Мейсону, потом опустил взгляд.
— Я собирался ему все вернуть, — произнес он так тихо, что слова едва можно было разобрать.
— Мистер Бассет знает о растрате? — спросил Мейсон.
— Теперь знает.
— А когда узнал?
— Вчера.
— Как все происходило? — спросил Мейсон, поворачиваясь к молодому человеку. — Вы присваивали деньги на протяжении длительного периода времени? Сразу всю сумму или частями? И что вы делали с этими деньгами?
Гарри Маклейн выжидательно посмотрел на сестру.
— Он брал деньги четыре раза — почти по тысяче долларов каждый раз, — сообщила она.
— Как все происходило?
— Он заменял настоящие расписки фальшивыми. Подделывал их.
Адвокат нахмурился.
— Вообще-то это не присвоение денег и не растрата, — заметил адвокат.
— Не надо углубляться во все эти детали, сестра, — сказал Гарри Маклейн, впервые после появления в кабинете повысив голос. — Просто скажи ему, что ты хочешь.
— И что же вы от меня хотите? — спросил Мейсон.
— Я хочу, чтобы вы вернули деньги мистеру Бассету. То есть я хочу, чтобы вы договорились с мистером Бассетом о том, чтобы я могла вернуть ему деньги.
— Всю сумму? — уточнил Мейсон.
— Да, но не сразу. Сейчас я могу ему отдать только полторы тысячи долларов. Остальное буду отдавать частями.
— Вы работаете?
— Да.
— Где?
Она покраснела.
— Не думаю, что сейчас важны такие детали, — заметила она.
— Вполне могут потребоваться.
— Если потребуется, обсудим это позднее. Я секретарь крупного бизнесмена.
— И сколько вы зарабатываете?
— Вы и это хотите знать?
— Да.
— Зачем?
— Ну, например, чтобы решить, сколько с вас взять за мои услуги, — ответил ей Мейсон.
— Получаю не так много, учитывая, сколько работы я выполняю. Но всем служащим значительно снизили зарплату.
— Сколько? — опять спросил Мейсон.
— Сорок долларов в неделю.
— У вас есть иждивенцы?
— Мать.
— Она живет с вами?
— Нет, в Денвере.
— И сколько денег вы ей отсылаете?
— Семьдесят долларов в месяц.
— Ее содержите вы одна?
— Да.
— А Гарри?
— Он не может помогать матери.
— Он работал у Хартли Бассета?
— Да.
— И сколько Гарри там получал? — спросил Мейсон.
— Я не мог помогать матери из тех денег, которые получал, — вставил Гарри Маклейн.
— И все-таки сколько?
— Сто долларов в месяц.
— Мужчине нужно больше, чем женщине, — заметила Берта Маклейн.
— Как долго вы работали у Бассета?
— Полгода.
Мейсон какое-то время изучающе разглядывал молодого человека.
— И в этот период вы получали более семисот пятидесяти долларов в месяц, так? — резким тоном спросил адвокат.
Глаза Гарри Маклейна округлились от искреннего удивления.
— Семьсот пятьдесят долларов в месяц! — воскликнул он. — Я ничего подобного не говорил. Бассет никому не платит приличной зарплаты. Мне он платил сто баксов в месяц, и то ему было страшно жалко с ними расставаться.
— За этот период вы присвоили почти четыре тысячи долларов. Если прибавить к ним вашу зарплату, то ваш ежемесячный доход получается порядка семисот пятидесяти долларов.
Уголки губ Гарри Маклейна задрожали.
— Как вы можете такое говорить? — воскликнул он и замолчал.
— Вы отослали хоть часть этих денег матери? — спросил Мейсон.
На вопрос ответила Берта Маклейн.
— Нет, — сказала она. — Мы не знаем, куда они ушли.
Мейсон повернулся к парню:
— Куда ушли деньги, Гарри?
— Их нет.
— Куда они делись?
— Я говорю вам, что их у меня нет.
— Я хочу знать, на что вы их спустили.
— Зачем вам это?
— Потому что мне нужно это знать для того, чтобы вам помочь.
— Что-то пока никакой помощи не видно.
Мейсон стукнул кулаком по столу и, произнося следующую фразу, сопровождал ее ударами кулака по столу. Слова он произносил медленно и четко.
— Если вы думаете, что я могу вам помочь, не зная фактов, то вы спятили. Я даже не буду пытаться. Или вы рассказываете мне все, или идите к другому адвокату.
— Он отдал эти деньги одному человеку, — сообщила Берта Маклейн.
— Женщине? — уточнил Мейсон.
— Нет, — ответил Гарри, и в его голосе прозвучала даже гордость. — Мне не приходится платить женщинам. Это они готовы давать мне деньги.
— Так кому вы их все-таки отдали?
— Я отдал их для инвестирования в дело.
— Кому?
— Этого я не скажу.
— Придется.
— Не скажу. Не хочу быть предателем. Вы не сможете заставить меня это сделать. Сестра уже пыталась у меня это выведать. Не получилось. Лучше я в тюрьму сяду и буду гнить там до самой смерти, чем стану предателем.
