Валентин, скорее всего, проведет сегодня очень даже приятную ночь, а может быть и не одну, с милой официанточкой. Чтобы через неделю-другую полюбовно разойтись, оставаясь хорошими друзьями. Таких тихих гаваней, в которых его фрегат может переждать одинокую холодную бурю, у него в кампусе множество. Коллекционировать их он начал еще на первом курсе и сейчас успешно обновлял старые контакты.
Ну а, как докладывала мне Юля, вплотную занятая обработкой, сортировкой и анализом поступающей информации по клану для Нины, Ольга, находящаяся сейчас по нашим делам в армянском Зангезуре, это все куда серьезнее. Для начала она не компрометирует себя случайными партнерами, потому как, в отличие от Вали, она там именно работает, а не учится или отдыхает и, соответственно, находится на виду.
Девушка после короткого визита в Москву, случившегося, после того как мы вернулись из Рима, поддалась-таки на ухаживания некого Чурова, Павла Борисовича, сорока шести лет от роду. Вдовствующего имперского дворянина, ротмистра и капитана-десантника в отставке. Милостью предыдущей владелицы, оставившей моей Зайке в наследство весь свой гранатово-винодельческий бизнес, владеющего сейчас наибольшей «неконтрольной» долей в теперь уже наших гранатовых садах.
Валентин об этом еще не знает, но там вроде как большая любовь, пусть и с такой разницей в возрасте. Единственной же преградой для похода к алтарю пока что является то, что Ольга поклялась в верности мне, то есть роду Ефимовых, а Павел Борисович был вассалом Ларионовых. И так очень недовольных тем, что по прихоти бывшей владелицы, в соответствии с последней волей, у них не только уплыл из рук прибыльный бизнес, но и к тому же он был отторгнут от их «Северная Венеция Групп». Финансовое объединение, которое после трагической смерти Екатерины Ларионовой, по мнению Нины, потеряло для нас свою привлекательность.
Соответственно, и переговоры по передаче вассалитета для Чурова предстояли тяжелые. Тем более что если текущая ситуация была статус-кво, ибо на данный момент формально бизнес принадлежал именно Нине, а не Ефимовым, и Ларионовы сидели как мышки, то после нашей свадьбы складывалась устраивающая уже их и не устраивающая нас ситуация, при которой они на вполне законных основаниях могли вставлять палки в колеса, претендуя на значимую часть будущего урожая или приказав своему вассалу, сместить которого нельзя еще десять лет, вообще саботировать работу садоводческого хозяйства.
Они, конечно, всего лишь баронеты, а мы – герцоги. Но в бизнесе титулы играют не такую значимую роль, как на светских раутах.
И тут еще эта любовь вчерашней выпускницы маг-колледжа и состоявшегося взрослого мужчины!
Тяжело вздохнув, я забрался в позвякивающий трамвайчик, размышляя о том, что в первую очередь у этого Чурова губа не дура. Возраст не возраст, а я прекрасно понимал, почему этот провинциальный дворянчик включился в войну с местной молодежью за сердце приезжей московской красавицы.
Да что уж там говорить! Можно долго разводить драму на тему объективной реальности, при этом радостно увеличивая собственный гарем, но инстинкты, они и есть инстинкты. И если бы сложилось все немного по-другому, если бы Валька не был моим другом, то Ольга давно бы уже стала украшением именно моего цветника.
Другое дело, что девушка она неглупая и очень даже хитрая. Так что нужно еще понять, чем же этаким привлек ее новый кавалер. Потому как я очень сомневаюсь, что там дело в банальной влюбчивости или обычной похоти. А если уж вообще ударяться в конспирологию, то из этого дела и вовсе торчат два длинных блондинистых хвостика… И тут появляется вопрос уже не о том, чем же привлек Ольгу Чуров, а о том, чем таким Нина соблазнила нашу валькирию, чтобы она легла под человека, годящегося ей в отцы…
И от некоторых возникающих у меня предположений я пару лет назад, не поварившись еще в аристократической кухне, пришел бы, наверное, в откровенную ярость. Ну как же… в фэнтези-книгах авторы часто описывают схожие ситуации, и герой, неважно, девственник он, гаремодержатель на сто голов или завсегдатай публичных домов, неизменно должен возмущаться, что, мол, он «не племенной бычок»!
«Да? Правда? А кто, например, тогда я? Баран, но все равно племенной? – хмыкнул я своим мыслям. – Потому как если не он, то все эти фаворитки и Нинино самопожертвование просто теряют смысл и превращаются в обычный фарс…»
За окном медленно тянулись фасады зданий, занятия давно уже закончились, и по хорошей погоде множество студентов предпочли свежий воздух своим квартирам и комнатам в общагах. А потому трамвайчик постоянно позвякивал, разгоняя народ с проезжей части. Машин в полисе было все же не так много, а потому многие мелкие улицы считались полностью пешеходными, да и крупные по большому счету тоже.
Многоквартирный домик, в котором жила репортерша Софья, располагался на Дубовой аллее, был он четырехэтажным с несколькими подъездами, в каждом по четыре квартиры на этаж. Только уже нажимая кнопку домофона, я вдруг понял, что совершенно забыл отписаться или позвонить девушке. Предупредить, что скоро буду.
Не то чтобы она меня не ждала. Наоборот, сама утром позвонила и просила подъехать вечерком. Что-то она там накопала, однако редакция внезапно загрузила ее работой после какого-то особенно громкого скандала в ресторане «Провансаль», расположенного на верхнем этаже памятного мне «Виктори-тауэра» с римской цифрой «5», ну, или с английской буквой «V» на крыше. Именно напротив него мне в прошлом году, словно в шпионском боевике, тайно передавали ключи и документы от моего «Карателя». Да и сама машина дожидалась на vip-стоянке именно этой высотки.
В любом случае приехать к нам Софья не могла, ну а мне прогуляться и проветрить мозги было нетрудно. И, видимо, как итог, то ли я пришел не вовремя, то ли наша пиранья пера срочно куда-то уплыла, виляя бумажным хвостом… потому как динамик чирикал вхолостую противным звуком вызова, но никто не отвечал.
– Да! Ни на что подписываться я не буду! Уходите! – вдруг резко ожил через пять минут экранчик, и на нем вместо лого появилась лицо девушки с полотенцем, намотанным на голову.
– Эм… Это я… – произнес я и даже приветственно помахал рукой в камеру. – Прости, что позвонить забыл.
– А, Кузьма… – девушка чуть покраснела, а затем, помолчав пару секунд, сказала как-то чересчур уверенно: – Заходи! Третий этаж.
Не успел я подняться по лестнице, потому как лифтов в подъезде не было, да я ими и не пользовался никогда, как, щелкнув, открылась нужная мне довольно массивная дверь. Софья в мягких домашних тапочках, ультракоротком халатике и действительно с полотенцем, намотанным на мокрые волосы, выглянула на пролет. Судя по всему, я выдернул ее прямо из душа, и она даже не успела вытереться как следует.
– З-заходи быстрее! – чуть взволнованно произнесла журналистка, осматривая пустой подъезд. – А то завтра в моей же колонке уже про саму меня и одного национального героя кто-нибудь напишет!
– Все так серьезно? – хмыкнул я, закрывая за собой дверь и не без удовольствия оглядывая стройные ножки, едва прикрытые почти ничего не скрывающим подолом, и крупную крепкую грудь, проступающую под махровой тканью халата.
