Книга Сравнительные жизнеописания, страница 185. Автор книги Плутарх

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Сравнительные жизнеописания»

Cтраница 185

Наконец римляне восстали, напали на варваров и удержали их стремление вверх. Те, будучи теснимы, начали мало-помалу отступать в равнину; передние ряды их выстроились на ровном месте, но задние были в расстройстве и производили великий шум. Марцелл не пропустил сего благоприятного времени. Едва крик неприятелей простерся на холмы, как он, поднявшись со своим отрядом, напал на варваров с великим стремлением, издавал громкие восклицания и поражал их с тылу. Неприятели, теснимые Марцеллом, принуждая передние ряды обратиться и сражаться с ними, вскоре привели все войско в беспорядок. Недолго варвары, с двух сторон поражаемые, могли устоять против римлян; они пришли в расстройство и предались бегству. Римляне преследовали их. Более ста тысяч варваров были частью пойманы живые, частью умерщвлены*. Достались римлянам их шатры, обозы, деньги; все то, что не было расхищено, положили уступить Марию. При всем том, что он получил славную награду, однако никто не думал, чтобы сей полководец достойно был награжден за оказанные им услуги по причине предстоявшей отечеству великой опасности. Некоторые историки иначе повествуют, как о полученной Марием добыче, так и о числе погибших. Говорят, что массалийцы из костей убиенных сделали заборы вокруг своих виноградников и что поля, на которых мертвые тела сгнили, после зимних дождей так утучнели от вступившей в них глубоко гнилости, что произвели весной невероятное множество плодов. Это подтверждает справедливость слов Архилоха, который уверяет, что поля более всего тучнеют от убиенных тел. Некоторые замечают, что после больших сражений падают проливные дожди; от того ли, что бог какой-нибудь падающими с неба чистыми дождями очищает и омывает землю, или от того, что кровь и гнилость издают сырые и тяжелые испарины и сгущают воздух, который легко и от малейшей причины подвержен бывает великим переменам.

После сражения Марий выбрал из варварских оружий и полученных корыстей самые блистательные и сохранившиеся в целости, которые могли придать большую красоту триумфу, а все другие собрал в кучу на огромном костре и принес из них великолепную жертву. Все войско стояло вокруг в оружиях и венках; сам Марий, препоясавшись по римскому обычаю, и в мантии, обшитой пурпуром, взял зажженный факел, поднял его к небу обеими руками и хотел пустить в костер, как в то самое время быстро прискакали к нему верхом некоторые из приятелей его. Все стояли в безмолвии и ожидании, наконец они приблизились, соскочили с коней, взяли Мария за руку, возвестили ему, что он в пятый раз избран консулом, и вручили ему письма, касательно его избрания. Радость войска от приятного извещения, полученного во время победного торжества, была неописанная. Воины производили оружиями своими шум и стук, издавали веселые крики, а военачальники украшали Мария лавровыми венками. Он зажег костер и совершил жертвоприношение.

Но то существо, которое не оставляет никакому необыкновенному благополучию чистой и совершенной радости, но смешением благ и зол возмущает жизнь человеческую – судьбой ли должно его назвать, или негодованием богов, или необходимостью вещей – по прошествии немногих дней довело до слуха Мария известие о том, что случилось с соправителем его Катулом. Это известие, подобно туче, поднимающейся во время тихой и ясной погоды, навело на Рим страх и смятение. Катул, стоявший против кимвров, решился не охранять более проходов Альпийских гор, опасаясь сделаться слабее, когда бы принужден был разделять силы свои на многие части. Он спустился в Италию, стал за рекой Натизон, укрепил с обеих сторон переправы твердым валом и навел мост через реку, дабы можно было подавать помощь стоявшему за рекой войску, когда бы варвары, пробравшись сквозь узкие проходы, захотели напасть на тамошние укрепления. Эти народы были исполнены такой дерзости и такого презрения к своему неприятелю, что, более для показания им своей крепости и смелости, нежели для произведения чего-либо полезного, ходили голые в снежную погоду по льду и по глубоким снегам, взбирались на высоты гор, подкладывали под себя свои широкие щиты, спускались на них сверху и неслись по крутизнам гладким и скользким в глубокие пропасти. Наконец они поставили стан свой близ римского, осмотрели переправу и решились засыпать реку. Они срывали окрестные холмы; подобно гигантам, бросали в реку вырванные с корнями деревья, оторванные куски скал и груды земли и обращали вспять ее течение. Они пускали в подпоры, поддерживающие мост, великие тяжести, которые, несясь по воде, ударяли в него и потрясали его основания. Большая часть воинов приведена была от того в такой страх, что оставила большой стан и отступила. В этом случае Катул доказал, как достойному и совершенному полководцу прилично, что он собственную славу ставил ниже славы сограждан своих. Не могши убедить воинов оставаться, видя, что они отступали с робостью, велел он поднять знамя, пошел бегом вперед сам и первый предводительствовал отступающими, дабы бесчестие падало на него одного, а не на отечество, желая показать тем, что воины не бегут, но отступают, следуя за полководцем своим. После этого неприятели заняли стоявшее на той стороне Натизона укрепление. Защищавших оное римлян, храбрейших мужей, и достославно за отечество жертвовавших жизнью, они уважили и отпустили, заставив их поклясться перед медным волом*, который впоследствии был у них отнят и перенесен в дом Катулов, как первенец победы, – варвары нашли область без всякой защиты, рассеялись по оной и опустошали ее.

Между тем Марий призван был в Рим. Он приехал; все думали, что он вступит с триумфом; сенат охотно определил ему оный, но Марий от того отказался, или потому, что не хотел лишить этой чести воинов и сподвижников своих, или потому, что желал ободрить унывавший в тогдашних обстоятельствах народ, оставляя в залог Риму славу первых дел своих и надеясь еще более возвеличить оную последующими подвигами. Он говорил народу речь, приличную обстоятельствам, отправился к Катулу, ободрил его и воинов своих вызвал из Галлии. По прибытии их, Марий переправился через реку Эридан* и принимал меры для удержания неприятеля от вступления внутрь Италии. Эти варвары отлагали сражение, говоря, что ожидали к себе тевтонов, и удивлялись медленности их, или в самом деле не зная, что они истреблены, или притворяясь, что не верят этому, ибо жестоко секли тех, кто приходил к ним с этим известием. Наконец они послали к Марию, требуя себе и братьям своим земли и городов для жительства. Марий спросил посланных, кого они разумеют под именем братьев. «Тевтонов», – отвечали посланники. Все засмеялись, и Марий, шутя над ними, сказал: «Оставьте братьев своих – у них есть земля, и они вечно иметь ее будут; они же от нас ее получили!» Посланники поняли насмешку и ругали Мария, грозя ему, что будет наказан теперь кимврами, а потом тевтонами, когда к ним придут. «Да они здесь, – сказал Марий, – не хорошо вам уйти, не обнявши прежде своих братьев». Сказав это, он велел привести в оковах царей тевтонских, которые были пойманы в Альпах секванами*. Когда об этом возвестили кимврам, то они немедленно двинулись на Мария, который стоял спокойно в стане и охранял его.

Говорят, что перед этим сражением в первый раз введена Марием перемена в дротиках. Кончик древка, входящий в железо, сперва был прикреплен двумя железными гвоздями. Марий велел один гвоздь оставить по-прежнему, а другой вынув, вставить вместо его деревянный тонкий гвоздь. Намерение его было то, чтобы дротик, воткнувшийся в щит неприятельский, не торчал прямо на нем, но чтобы наклонился к железу, как скоро бы деревянный гвоздь переломился, а древко, которое держалось крепко на другом гвозде, тащилось бы по земле, по причине согнутия железа.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация