Артаксеркс находился в опасности умереть от жажды; евнух Сатибарзан бегал в окрестностях и искал для него воды; но в тех местах воды не было, а достать было далеко. После многих трудов он нашел наконец одного бедного кавнийца*, который нес в дурном мехе до восьми котил испорченной воды. Сатибарзан взял ее и принес к царю; он выпил всю воду, и когда спрашивали его, не показалась ли ему вода эта отвратительной, то он поклялся богами, что никогда не пил с большим удовольствием столько вина, ни воды легче и чище. «Если я, – продолжал он, – не буду в состоянии наградить при жизни человека, который тебе дал эту воду, то молю богов, да сделают они его богатым и счастливым».
Между тем посланные от него возвратились с великой радостью, возвещая ему о неожиданном благополучии. Уже царь был ободрен и множеством стекающихся вновь к нему воинов; он сошел с холма при свете многих огней. Придя к мертвому, которого голова и правая рука были отсечены по некоему персидскому закону, Артаксеркс велел подать к себе голову, взял ее за густые и длинные волосы и показывал тем, кто еще сомневался и предавался бегству. Воины были приведены в удивление и поклонялись царю. Вскоре собралось вокруг него до восьмидесяти тысяч человек; он вступил опять в стан, из которого, по уверению Ктесия, вышел на битву с четырьмястами тысячами воинов*. Динон и Ксенофонт полагают, что число сразившихся было гораздо больше. Что касается до числа убитых, то Ктесий говорит, что к Артаксерксу принесено было девять тысяч мертвых, и что, как ему показалось, число легших на поле брани простиралось до двадцати тысяч. Может быть, это сомнительно; но Ктесий уже явно лжет, когда говорит, что был сам послан к грекам вместе с закинфянином Фалином и некоторыми другими. Ксенофонт знал, что Ктесий находился при царе. Он упоминает о нем и дает знать, что читал его книги. И так, когда бы Ктесий приехал к грекам и служил переводчиком в таких важных переговорах, то Ксенофонт не пропустил бы его имени, ибо он назвал и закинфянина Фалина. Но Ктесий был человек безмерно честолюбивый и при том приверженный Клеарху и Лакедемону; он всегда находит и для себя в повествовании место при всяком случае и упоминает с великой похвалой о Клеархе и лакедемонянах.
После сражения Артаксеркс послал богатые и славные дары сыну Артагерса, убитого Киром; равным образом почтил он дарами Ктесия и других. Он отыскал кавнийца, который уступил ему мех с водою, и сделал его из неизвестного и бедного знаменитым и богатым. Наказания, которым подверг он провинившихся перед ним, довольно кротки. Один мидиец по имени Арбак перешел к Киру во время сражения и потом, когда Кир пал, перешел к Артаксерксу, который открыл в нем робость и малодушие, а не измену и злонамеренность, и потому велел посадить ему на шею голую блудницу и целый день носить ее, ходя по торжищу. Другому, который не только перешел к неприятелю, но к этому поступку присовокупил ложь, сказав Артаксерксу, что он умертвил двух неприятелей, Артаксеркс велел проколоть язык тремя иглами. Он воображал и хотел, чтобы другие верили и говорили, что он сам умертвил Кира, и с этой мыслью послал дары к Митридату, который прежде всех поразил Кира, и велел сказать ему: «Царь чтит тебя этими дарами за то, что ты принес к нему чепрак найденной тобою Кировой лошади». Кариец, которой ударил в подколенье Кира, от чего он пал, просил и себе даров; Артаксеркс велел ему сказать через тех, с которыми послал оные: «Царь дает тебе дары в награду за вторую хорошую весть, ибо Артасир первый, а ты второй принесли ему известие о кончине Кира». Митридат удалился в молчании и великой горести. Но несчастный кариец по своей глупости предался некоторой общей человекам страсти. Испорченный, по-видимому, настоящим благополучием и надеясь приобрести что-либо выше своего состояния, он не хотел, чтобы полученные им дары почитались наградою за хорошую весть; он досадовал и кричал, что не другой кто, а он сам умертвил Кира и что несправедливо лишен принадлежащей ему славы. Царь, услыша это, был до того раздражен, что велел отрубить ему голову. Но его мать, которая тут находилась, сказала ему: «Государь! Не поступи так кротко с этим негодным карийцем; он от меня получит награду, достойную за слова, которые осмеливается произносить». Царь ей позволил, и Парисатида велела палачам мучить его десять дней, потом выколоть ему глаза и в уши влить растопленной меди, пока наконец он не умер.
Равным образом погиб вскоре и Митридат по своему безрассудству. Он был приглашен к ужину, где были евнухи как царя, так и матери его; он пришел в той одежде и в том золотом убранстве, которые получил от царя. Когда начали пить, то евнух, который имел большую силу при Парисатиде, сказал ему: «Прекрасную тебе, Митридат, подарил царь одежду, прекрасные ошейники и нарукавники. Какой дорогой меч! Сколь ты блажен и славен в глазах всех!» Митридат, уже будучи пьян, отвечал: «Это все пустяки, Спарамиз! Я заслужил у царя большие и богатейшие дары за оказанную мною в тот день услугу». Спарамиз, улыбнувшись, отвечал: «Я тебе не завидую, Митридат; однако как греки говорят, что истина – в вине, то прошу сказать, какая тут слава сыскать чепрак, свалившийся с лошади, и принести его царю?» Он говорил это не потому, что не знал истины, но желая возбудить честолюбие и обнаружить перед присутствующими мысли этого человека, который от вина сделался говорлив и невоздержан. Митридат сказал с дерзостью: «Вы говорите что хотите о чепраках и тому подобном, а я вам скажу начистоту, что Кир убит этою рукою. Я бросил копье не понапрасну, как Артагерс; я попал и поразил его, хотя не прямо в глаз, но в висок; он упал на землю, он умер от этого удара». Присутствующие, предвидя уже конец и несчастье Митридата, склонили головы. Тот, кто угощал их, сказал: «Митридат! Будем теперь есть и пить, поклоняясь гению, хранящему царя, оставим речи, которые выше нас».
После того евнух пересказал Парисатиде слова Митридата; она донесла о том царю, который вознегодовал, как будто бы через то он был изобличен и терял лучшее и сладчайшее удовольствие от победы. Он хотел, чтобы и персы и греки верили несомненно, что при нападении и в стычке он нанес и получил удар, что был сам ранен, но убил Кира. Итак, он велел предать смерти Митридата, посадив его в корыта. Наказание в корытах состоит в следующем. Берут два корыта, которые сделаны так, что можно приноровить одно к другому; в одном из них кладут навзничь наказываемого, потом накладывают другое корыто таким образом, что голова, руки и ноги его остаются снаружи, а прочее тело закрыто. Ему дают есть, а если он не хочет, то принуждают его, коля ему глаза. Как скоро он поест, то наливают ему в рот мед, смешанный с молоком, и обливают им ему лицо. Потом поворачивают его глазами к солнцу. Множество мух садятся на него и покрывают ему лицо. Следствия пищи и питья производят внутри корыт гнилость и порчу, от которой родятся черви, которые точат тело, впиваясь внутрь его. Когда страдалец умрет, то снимают верхнее корыто и находят тело съеденным, а в утробе целые рои гнездящихся и пожирающих червей. Таким образом Митридат умер, мучимый в продолжение семнадцати дней.
Оставался еще царский евнух, отрубивший голову и руку Кира, по имени Масабат, на которого мстила Парисатида. Он не подавал никакого повода против себя. Парисатида устроила следующую против него хитрость. Эта коварная женщина весьма искусно играла в кости. До войны она играла часто в оные с царем; по окончании войны она с ним примирилась, старалась быть всегда вместе, играла и шутила с ним, знала все его любовные дела, в которых сколько могла ему помогала. Одним словом, она оставляла ему как можно менее времени быть со Статирой, ибо она ненавидела ее до чрезвычайности и хотела иметь над царем силу более всякого другого. Некогда, найдя его без занятия и расположенного к забавами, она предложила ему играть в кости по тысячи дариков. Она дала ему выиграть и заплатила деньги. Притворяясь, что ей то было досадно и что чрезвычайно о том жалела, она предложила ему начать опять игру, назначить вместо денег играть на евнуха. Царь согласился. Она сделал условие, чтобы побежденный уступил победителю одного евнуха, которого победитель себе выберет, за исключением только пяти вернейших ему евнухов. После того стали играть.
