Жакомэ, без сомнения, это угадал. Молодой человек доехал до замка Рош галопом и исполнил свое поручение, потом, не обращая внимания на грозу, он воротился к своей молодой госпоже. Когда он подъехал к Соссэйским скалам, страшный шум смешался с шумом грозы. Блеснул свет, смешавшийся с молнией: это был выстрел из пистолета. Жакомэ вошел под скалу и нашел Диану вне себя, бледнее савана; она стояла возле трупа… Трупа Рябого, пораженного пулей. Жакомэ угадал все; он взял труп на руки, отнес его к реке и бросил в воду. Ионна унесла труп несчастного, и никто не узнал, что сделалось с нищим.
С этого дня Диана не показывалась нигде, она оставалась мрачною и одинокою в замке. Вечером через два месяца умер де Верньер. Через несколько месяцев Жакомэ уехал и вернулся через два года. Он говорил, что ездил в Шампань работать на виноградниках, он там женился и имел несчастье лишиться жены при первых родах. Но ребенок остался жив, и таким образом Жакомэ поселился в своей хижине в Фуроннском лесу с девочкой, которую он воспитал и которую крестили Диана и Анри.
Теперь войдем в замок Рош за Каднэ и Машфером.
XXIII
Уже тридцать лет замок Рош не имел ни подъемных мостов, ни рвов; в него входили со стороны леса в дверь, отворявшуюся в большую переднюю.
Диана и отец в 1791 году благоразумно уничтожили герб Жюто над дверью и над камином. Внутренний вид замка, по крайней мере для тех, кто входил только в нижнее отделение, был похож на жилище простого буржуа.
Каднэ приподнял молоток у двери и постучал два раза, тотчас наверху открылось окно и показалась женская голова, тревожный голос спросил:
— Это вы, Анри?
— Нет, — отвечал Машфер.
Диана — это была она — поспешно отошла от окна. Дверь отворилась, и Каднэ очутился в присутствии мадемуазель де Верньер. Диана взяла его за руку.
— Ах, любезный Каднэ! — сказала она. — Анри и я ждали вас с нетерпением.
— Мадам Солероль уже получила от меня известие, — сказал Каднэ, почтительно целуя руку Дианы.
— Вы были в Солэе?
— Нет, я посылал Жакомэ.
— А Анри вы видели? Где он?
— Мы его не видели, ни Машфер, ни я, но мы знаем, где он…
— Верно, в Солэе, — печально сказала Диана.
— Именно.
Диана отворила дверь в небольшую гостиную, из которой она сделала свой будуар, и ввела туда Каднэ и Машфера.
— Представьте себе, — сказала она, — какую беспокойную ночь я провела!
— Почему?
— По милости Анри.
— Но ведь вы знаете, что он каждый вечер ходит в Солэй, — сказал Каднэ, улыбаясь.
— Но он возвращается задолго до рассвета.
— Влюбленные забывают о времени, — сказал Машфер, в свою очередь.
— О! У меня мрачные предчувствия.
— Странно, от чего же?
— Притом с ним капитан.
— Тем больше причин, чтобы вы были спокойны, — сказал Каднэ. — Но должен вам сказать, что капитана нет с Анри.
— Они ушли утром после завтрака, и капитан не возвращался.
— Капитан у Жакомэ.
Это имя заставило Диану вздрогнуть.
— С Лукрецией, дочерью фермера Брюле.
— С ней! — вскричала Диана. — Разве она воротилась?
— Да, мадемуазель..
— Когда? Как? — с волнением спросила Диана.
— Кажется, когда загорелась ферма.
— Какая ферма?
— Раводьер.
— Ах, боже мой! Но Анри был с капитаном, а если он с Лукрецией…
— Сегодня случились очень странные вещи, я вкратце расскажу их вам.
Каднэ рассказал про пожар фермы, намеки Жакомэ, странный сон Мьетты, их бег по лесу, как они наконец нашли дровосека раненым и умирающим; наконец, про приход Бернье в хижину в разорванной одежде, с обожженными волосами и бородой и с бесчувственной Лукрецией на руках. Диана слушала, бледная и дрожащая.
— Каднэ, — сказала она вдруг, — вы меня знаете хорошо?
— О!
— Вы знаете, как редко я дрожу и не теряю самообладания в момент опасности?
— Вы храбры, как ваши предки.
— А сейчас я боюсь…
— Чего? Почему?
— Я боюсь за Анри. Вы знаете, что начальник бригады — негодяй и подлец.
— Он не осмелится напасть на Анри.
— Я боюсь, — с тоской повторила Диана, — меня тревожат странные предчувствия.
— Успокойтесь, — сказал Каднэ, — Анри в Солэе… Он не подвергается никакой опасности.
Диана покачала головою и повторила в третий раз:
— Я боюсь…
— Хотите, я съезжу верхом в Солэй?
— Я хотела просить вас об этом.
Диана открыла окно. Первый луч рассвета белел на Ионне, и небо на востоке окаймлялось чудными пурпуровыми и золотыми полосами.
XXIV
Мальчишка чистил лошадь на дворе, под окном, из которого смотрела Диана.
— Лазарь, — сказала она, — оседлай Фатьму.
— Куда надо ехать? — спросил мальчик.
— В Раводьер. Еще оседлай серую лошадь.
— Я не могу ехать на двух лошадях, — сказал Лазарь.
Это наивное замечание заставило Диану улыбнуться, несмотря на ее озабоченность.
— Поезжай на серой лошади, — сказала она. — Фатьма не для тебя.
Мальчишка повиновался и, привязав Фатьму, красивую быстроногую першеронскую лошадь, пошел в конюшню за серой лошадью. Но Каднэ, стоявший у окна, выходившего в лес, обернулся и сказал:
— Это он!.. Успокойтесь, это Анри!
Диана подбежала к Каднэ и в самом деле увидела человека, бежавшего по лесной аллее к замку. Диана его узнала.
— Это Анри, — сказала она.
— Он бежит, как человек не раненный и не хромой…
— И как человек, за которым гонятся! — вскричала Диана.
Она выбежала из комнаты навстречу брату, но Анри уже входил в переднюю, бледный, расстроенный. Ружье его висело через плечо, но почерневшее, дуло показывало, что он сделал два выстрела.
— Они идут… идут! — сказал он. — Заприте двери.
— Кто? — спросил изумленный Каднэ.
— Кто? — повторила испуганная Диана.
— Жандармы.
— Им, сколько мне известно, не поручено меня арестовать.
— Вас — нет, а меня.
— Тебя?
— Да.
Анри, истощенный усталостью, упал на стул.
