— Теперь я понимаю все! — вскричал Жак.
— Что это?
— Это они.
— Роялисты?
— Да.
Как ни неправдоподобно было мнение Жака Кривого, Ланж тотчас его разделила, и сердце ее сильно забилось. Роялисты были друзьями Машфера, а может быть, это и сам Машфер?! И эта женщина, столь мужественная и столь твердая до сих пор, почувствовала, что ноги ее подгибаются, а все тело дрожит только при одной мысли увидеть его. Паром с дровами приближался довольно скоро. Жак и Ланж. спрятавшись за ивой, приметили, что паромом управляли четыре человека. С первого взгляда это были настоящие сплавщики, в брюках из белой шерстяной материи, в серых полотняных блузах и фуражках из выдровой кожи. Когда паром приблизился, Ланж вскрикнула: она узнала человека, который, по-видимому, распоряжался другими.
— Машфер! — вскрикнула она.
Она вышла из своего убежища, опираясь на руку Жака. Барон де Машфер действительно был на пароме, и за несколько минут до того, как показалась Ланж, можно было узнать, прислушиваясь к его разговору, причину его путешествия. Другой человек, так же, как и он, одетый сплавщиком и вооруженный шестом, приблизился к Машферу, и барон сказал ему:
— Видите ли, месье Гастон, наше спасение зависит от предприятия, на которое мы отваживаемся.
— Как это, месье Машфер?
С Машфером говорил молодой человек лет двадцати, сложенный как Геркулес, несмотря на симпатичное, почти женское лицо. Это был нивернесский дворянин по имени Гастон д'Юссейль, присоединившийся к роялистам.
— Как это, — продолжал Машфер, — я вам объясню.
— Я вас слушаю.
— Западные роялисты многочисленны, под хорошим начальством, и за них стоят крестьяне.
— Это правда.
— Мы же, исключая нескольких фермеров и слуг, оставшихся нам верными, мы совершенно одиноки. Бургундский крестьянин, так же как и нивернесский, довольно хладнокровен, он позволит раздавить нас, какое сочувствие ни имел бы он к нам, если мы не нанесем большого удара, который внушит ему уважение. Если мы встретим неудачу, вы, я и наши два друга, все мы покинем этот лучший из миров уже через три дня.
— А если мы успеем?
— Тогда, вдохновленная нашим примером, эта часть страны тоже восстанет.
— Ну, мы успеем! — сказал молодой человек.
— Я этого желаю всем сердцем.
— Во что бы ни стало.
— Самое главное, — сказал Машфер, — чтобы наш паром с лесом не внушил никакого недоверия.
— Разве мы не похожи на настоящих сплавщиков?
— И чтобы мы могли провести будущую ночь у мельницы так, чтобы в окрестностях этого не приметили.
— Но в каком расстоянии находится мельница от Солэя? — опять спросил Гастон.
— Около двух лье.
— Через лес?
— Да.
— И вы думаете, что в окрестностях нет войск?
— Жак Кривой, служащий нам шпионом, уверяет меня, что главная квартира Солероля в Курсони, в нескольких лье отсюда, и что он в Солэе один.
— Но с ним там есть друзья?
— С ним там два неразлучных товарища.
— Которые будут защищать его?
— Смотря по обстоятельствам.
Говоря таким образом, Машфер закричал в третий раз, как сова. Этот крик служил ему средством связи с Жаком Кривым. На этот раз Жак отвечал таким же криком. В то же время Машфер увидел возле Жака белую фигуру — женщину, и так как у барона были зоркие глаза, с губ его соскользнуло имя:
— Ланж!
Сердце Машфера сильно забилось, и он хотел броситься вплавь, чтобы прибыть скорее, но Гастон удержал его.
— Вы с ума сошли! Вода ледяная.
— Это она! Друг мой, это она!
— Кто она?
— Ангел, небесное создание, женщина, которую я обожаю!
И он так сильно толкнул паром шестом, что паром стукнулся о берег и засел в тине. Тогда Машфер соскочил на землю, побежал навстречу к молодой женщине, которая собралась с силами и шла к нему, и несколько секунд сжимал ее в объятиях, не будучи в состоянии произнести ни одного слова. Наконец он закричал:
— Откуда ты и как здесь?
Ланж вздрогнула.
— Я приехала из Парижа в Солэй, — сказала она.
— К Солеролю?
— Который хотел меня убить.
Пока Машфер дрожал от волнения, Ланж рассказала ему свою одиссею, потом свое приключение, свою борьбу и, наконец, союзный договор с Зайцем. При имени Зайца Машфер нахмурил брови и пробормотал:
— Этого негодяя надо остерегаться.
— Я его подкупила.
— Почем знать, не изменит ли он нам так, как изменил Солеролю?
— Нет, я щедро его наградила, — отвечала актриса. — Но куда же ты едешь? — спросила она, опираясь на руку Машфера.
— Сыграть нашу последнюю партию.
— Что ты хочешь сказать?
— Наши восточные и западные друзья не спешат к нам на помощь, — печально сказал Машфер.
— Я это знала.
— Мы окружены со всех сторон. Если лес зажгут, мы погибли.
— О! Только бы эта мысль не зародилась в голове этого негодяя Солероля!
— Этот человек отдал такие приказания и располагает такими значительными силами, что мы не можем сопротивляться.
— Мой бедный Машфер, зачем ты не послушал меня, когда я уговаривала тебя не вмешиваться в эти заговоры и эти интриги?
— Я дворянин, — гордо отвечал Машфер, — и исполнил свой долг.
Молодой человек взял Ланж на руки и отнес ее на паром. Жак уже был там.
— Теперь, — сказал Машфер, взяв опять шест, — поедем к мельнице.
Мельница была недалеко. Паром доплыл до нее через четверть часа. Мельник, вероятно, был предупрежден, потому что не выразил никакого удивления. Машфер и его товарищи сошли на землю вместе с Ланж.
— Друг мой, — сказал Машфер мельнику, — нам нужен ночлег на эту ночь.
— Постели ваши готовы, — отвечал мельник.
— Кто же их приготовил?
— Лукреция, дочь Брюле.
— Разве она прибыла раньше нас?
— У нее проворные ноги.
— Итак, наши постели готовы?
— Да, но, кажется, вы не займете их нынешнюю ночь.
— Нынешнюю-то ночь займем, а вот на следующую неизвестно…
Ланж, Машфер, оба товарища последнего и Лукреция провели остаток дня, спрятавшись на мельнице. Машфер сказал Ланж:
— Так как Заяц переходит на нашу сторону, надо его ждать.
