— Этот человек не в состоянии иметь волю, — прошептал Машфер, — я не могу заставить его написать что бы то ни было.
Машфер имел некоторые познания в хирургии. Он осмотрел рану Солероля и удостоверился, что она не смертельна.
— Он может перенести переезд, — сказал он.
Эти слова как будто пробудили Солероля из его дремоты и извлекли из оцепенения.
— Я не хочу уезжать отсюда! — вскричал он. — Не хочу! Убейте меня сейчас!
— Нет еще, — отвечал Машфер.
Его улыбка оледенела Солероля ужасом. Брюле, подозревавший, что начальника бригады увезут, придумал очень замысловатое средство, чтобы перевезти его. Ему связали руки и ноги, потом положили в небольшую ивовую корзину, в которой переносили виноград, и эту корзину поставили на лошадь, приведенную роялистами.
LXI
Был час ночи. Луна все сияла на небе, и так ярко, что Машфер не мог удержаться от нетерпеливого восклицания:
— В этом сатанинском краю, верно, круглый год светит луна!
— К счастью, — отвечал Брюле, — отсюда до Ионны надо идти густым лесом, а перейдя реку, мы будем спокойны.
— Еще бы! — сказал Заяц. — С другой стороны Ионны Нивернэ, а жандармы находятся только в Кламси.
Солероль время от времени рвался из корзины и издавал невнятные крики.
— Ты не убежишь от нас! — бормотал Машфер. — Можешь ругаться и рваться, сам черт не подоспеет к тебе на помощь.
Лошадь, которая везла корзину, вел за узду Мишлен, а три товарища Машфера с ружьем на перевязи и с пистолетами в руках ждали сигнала к отправлению. Но Машфер сказал им:
— Я, однако, должен видеть капитана.
Он пошел к Бернье. Тот опять лег. Он оставался спокоен и молчалив, пока группа Машфера овладевала замком, и не показывался ни на минуту, пока они захватывали Солероля.
— Милостивый государь, — сказал Машфер, входя к нему, — я желаю поговорить с вами несколько минут.
Капитан указал Машферу на стул. Барон сел.
— Милостивый государь, — продолжал он, — я уважаю всякое мнение.
Бернье поклонился.
— Даже ваше, — прибавил Машфер с иронией.
Капитан оставался бесстрастен.
— Однако, — продолжал Машфер, — позвольте мне сделать вам одно замечание.
— Сделайте одолжение, — отвечал капитан.
— Ваша горячая любовь к Республике и события как будто сговорились, чтоб устроить вам странное положение.
— Вы так думаете? — спросил капитан.
— У вас в этом краю есть преданные друзья.
— Я это знаю.
— У вас есть и смертельный враг.
Бернье кивнул.
— Ваших друзей зовут: Анри и Диана де Верньер, мадам Солероль и Лукреция.
— Это правда.
— Враг ваш — Солероль.
— Я знаю, что он не пощадил бы меня.
— Видите, какая странная случайность! Ваши мнения удаляют вас от ваших друзей.
— Я повинуюсь моей совести.
— Я пришел не за тем, чтобы искушать вас… Я хочу только знать, какие у вас намерения на будущее?
— Тайна моего поведения принадлежит мне.
— Извините. Удалим, прошу вас, всякую колкость из этого рассуждения, и позвольте мне объясниться.
— Я слушаю вас.
— Вы знаете так же хорошо, как и я, что Солероль — подлец.
— О!..
— И что ни Анри, ни мы все — не поджигатели.
— Милостивый государь, — с достоинством сказал капитан, — мое поведение должно было доказать вам, что я знаю это.
— Без сомнения, но что же теперь будет? Не сегодня — завтра замок займут республиканские войска, которым будет приказано идти против нас…
— Это вероятно.
— Что вы сделаете?
— Милостивый государь, прежде чем я скажу вам, что я сделаю, позвольте мне дать вам совет.
— Говорите.
— Вы берете с собою начальника бригады?
— Да.
— Пленником?
— Естественно.
— И вы его расстреляете или предадите смерти, каким бы то ни было образом?
— Вы можете быть в этом уверены.
— Уведите меня вместе с ним и заставьте разделить его участь.
Машфер вздрогнул..
— Вы помешались, — сказал он.
— Нет, — возразил Бернье, — потому что очень может случиться, что мне снова поручат начальство над войсками Ионнского департамента.
— Ну, что же тогда?
— Тогда я исполню свой долг.
— То есть вы будете стараться нас истребить?
Капитан вздохнул.
— Пусть будет, что будет, — сказал Машфер, — но мы вас не возьмем с собой.
Брюле, присутствовавший при этом свидании у порога двери, вздрогнул от радости. «Он не уедет, — подумал он, — я всегда буду иметь его под рукой, и должен же он жениться на Лукреции».
За несколько минут перед тем Машфер сказал Брюле:
— Ты остаешься здесь; я назначаю тебя губернатором замка. Если синие придут, предупреди меня.
— Будьте спокойны, — отвечал Брюле, — я не дурак.
— Я буду вести корреспонденцию, — сказал Заяц.
Когда Машфер сделал эти распоряжения, ему не оставалось больше ничего, как проститься с капитаном, и мы видели, какой оборот принял разговор.
— Итак, вы хотите остаться здесь? — сказал Машфер.
— Я советую вам, напротив, взять меня с собой, — отвечал Бернье.
— Я отказываюсь.
— Тогда я останусь здесь до моего выздоровления, а потом возвращусь в Париж.
— А если вас спросят о том, что происходило здесь?
— Я должен отвечать только за события, совершившиеся в то время, когда я выполнял возложенные на меня поручения. Кроме этого я не знаю и не хочу знать ничего.
— Но все-таки, — настаивал Машфер, — если республиканские войска придут сюда?
— Мне нечего им рассказывать.
— А если вы будете начальствовать над ними?
— Я буду тогда знать, где найти генерала Солероля.
— Хорошо, — сказал Машфер, — вы благородный враг.
Он протянул ему руку. Бернье пожал ее, и Машфер ушел.
Через несколько минут из окна второго этажа солэйского замка Брюле увидел, как удалялась маленькая группа, уводившая пленника, бригадного начальника Солероля. Нику, человек с желтыми волосами, уходил в Шатель-Сансуар.
