Но он так хотел ее видеть!
Она упорно отказывалась показывать свое лицо.
Около часа они были счастливы, как бывают счастливы любовники в начале желанных обладаний, когда вдруг за дверью раздался шум тяжелых шагов.
Ноэми резко отстранилась от Паоло и отскочила в сторону, быстрая, как мысль; дверь отворилась, раскрылись ставни и комнату залило солнечным светом.
И тут Паоло увидел, что на Ноэми была маска.
Перед ним стоял Иаков. Старик ухмыльнулся; каждая черта его лица выражала иронию.
— Вижу, чертова девчонка, ты все-таки пожелала заполучить этого милого юношу.
— Вы же сами мне это разрешили.
— Лишь потому, что не думал, что ты решишь принимать его в темноте.
Он шагнул к ней.
Ноэми попятилась.
Паоло не понимал ровным счетом ничего в этой сцене; но видя испуг девушки, сардонические взгляды, которые бросал на него старый еврей, понял, что его ждет некое неожиданное откровение.
— Сними маску, Ноэми! — сказал Иаков.
Его внучка упала на колени.
— Смилуйтесь! — прошептала она.
— Сними маску! — повторил еврей.
— Я сознаюсь во всем. Мое лицо… Теперь я больше никогда не увижу Паоло… Сжальтесь надо мной.
— Сними маску, Ноэми.
Он был беспощаден.
Застыв на месте, Паоло не сводил с девушки взгляда.
Старый еврей сорвал маску. Ноэми вскрикнула от отчаяния; с губ юноши сорвался возглас удивления. Иаков же глухо рассмеялся.
Лицо девушки уродовали глубокие морщины, красные пятна, шрамы и прыщи.
Она была страшна как смерть.
Паоло словно окаменел.
— Я мог бы сейчас же вернуть тебе красоту, внучка, — сказал Иаков, — но ты ослушалась… Так что останешься пока такой, какая есть.
Ноэми зарыдала.
Охваченный жалостью, Паоло подошел к ней.
— Ноэми, — молвил он, — мне жаль тебя всем сердцем.
Он взял ее руку и поцеловал.
Иаков вздрогнул, а затем решительно подтолкнул Паоло к выходу.
Когда они оказались на улице, он сказал:
— Жду тебя в Лагуате, и не забудь захватить с собой своего друга. В том, что случилось, нет твоей вины; я тебя ни в чем не упрекаю. Только постарайся не опаздывать.
— Ты найдешь меня там через месяц, — мрачно промолвил Паоло, а затем спросил: — А как же Вендрамин?
— Обойдемся без Вендрамина, — сказал Иаков после короткой паузы и быстро удалился.
Паоло двинулся в сторону набережной. Он пытался думать о необычных приключениях, которые ждали его в пустыне, но раз за разом мысли его возвращались к потерявшей свою красоту Ноэми.
Две слезинки блеснули и скатились по щекам.
Глава VIII. Мертвый город
Прошел месяц.
Паоло и Людовик выехали в Лагуат заранее, с попутным караваном, и прибыли в город за пять дней до назначенного срока.
Лагуатцы были наслышаны о Корсаре с золотыми волосами, о подвигах которого им часто рассказывали мозабиты, кочевой народ Сахары. Репутация юноши опережала его до самого сердца великой пустыни.
Войдя в ксар
[25] Лагаут, чудесный город, затерявшийся под пальмами посреди песков, авангард каравана объявил о скором прибытии знаменитого семнадцатилетнего капитана, совершившего столько доблестных поступков, так что в Лагаут Паоло и Людовик вступили с великой помпой, в сопровождении жителей соседнего Тагаи, устроивших бурную овацию.
В течение нескольких дней все важные персоны ксара оспаривали между собой юношей, которые были ошеломлены беспрерывной чередой торжественных приемов, вереницей пиршеств, танцев и народных гуляний, но в один из вечеров, когда они уже начали забывать о цели своего приезда, к Паоло подошел незнакомый мозабит и вручил запечатанный пакет.
В содержавшейся в конверте записке говорилось следующее:
«Встречаемся через час у крепостных стен. Приезжайте на махари.
Иаков».
Махари — скаковой верблюд, способный преодолевать до десяти льё в час; самое необычное верховое животное, какое только можно увидеть; за несколько дней оно покрывает огромные расстояния.
Молодые люди тотчас же покинули гостеприимных хозяев и направились на встречу со старым евреем — Паоло с доверием, Людовик с сомнениями, но оба — с любопытством.
— Будь готов к тому, мой друг, что тебе доведется увидеть необычные вещи, — сказал Паоло спутнику. — Ты с недоверием воспринимал все то, о чем я рассказывал; но когда увидишь это собственными глазами, будешь в восторге. Меня ждет любовное свидание с шестидесятилетней старухой, которая прекрасна как день.
Людовик расхохотался.
— Наверное, ее нарочно хранили в соли, чтобы не покрылась плесенью! — воскликнул он.
— Не знаю. Но после того, что я видел, это бы меня не удивило. Правда, что Иакову понадобилось от тебя, я не знаю — мне он ничего не говорил.
— Там будет видно. Но я берусь распутать всю эту интригу и показать тебе ее подноготную. Пока я рядом, старому шутнику больше не удастся тебя провести.
Паоло покачал головой; уж он-то знал, что их ждет.
— Если бы еврей говорил со мной о магии, колдовстве, сверхъестественном, — сказал он, — я первым бы над ним посмеялся. Но всего того необычного, что я видел, он добился благодаря глубоким познаниям и величайшему уму. И его притворная старость, и приключение с сокровищем, и Ноэми, и его поиски вечной жизни, и золотое кольцо черной гадюки — во всем этом нет ничего такого, что бы не было доступно человеческому сознанию. У змеи была своя нора в комнате с сокровищем; проползая через украшения, гадюка нанизала на себя кольцо, и то затерялось в складках ее тела. Иаков обнаружил рептилию неподалеку от форта, где было спрятано разыскиваемое им сокровище; увидев кольцо, он понял, как оно оказалось на теле змеи. Еврей решил, что если отнесет змею поближе к форту и свистнет, чтобы она уползла, гадюка вернется в свою нору и укажет ему дорогу к тайнику. Так он и сделал. В здравомыслии ему не откажешь. Я беседовал с одним французским врачом, который состоит на службе у дея Хуссейна, и рассказал о теориях Иакова, так знаешь, что он мне ответил? «Я не возьму на себя смелость утверждать, что он не находится на верном пути к открытию, которое сможет регенерировать мир».
У крепостной стены Паоло заметил неподвижный силуэт человека, сидящего верхом на махари.
— Это, должно быть, Иаков! — сказал он.
Человек, в свою очередь, тоже увидел юношей и, пришпорив животное, остановил верблюда уже в нескольких шагах от них.
