Но он возвращался знаменитым, разбогатевшим и совсем не гордым, все таким же любезным, элегантным в своей одежде простого рыбака, с красивыми, развевающимися на ветру волосами, и никогда еще любовь к нему народа не была столь велика.
Дело в том, что корабельная команда — а некоторые левантинцы говорили по-итальянски — уже успела рассказать в кабаках и тавернах поразительные истории про тигров, львов, наказанных пиратах, которые слушатели, став рассказчиками, мгновенно разнесли по городу.
По всему выходило, что Паоло совершил в Индии сказочные подвиги, и толпа видела в нем великолепное воплощение самой себя.
Улыбающийся, он обнимался со стариками, обменивался рукопожатиями с молодыми, целовал девушек, которые пребывали на седьмом небе от счастья.
Паоло привел толпу в полный восторг, когда заявил морякам, что, будучи настоящим неаполитанцем, он не мог забыть о своих соотечественниках.
— Да, я стал богатым, — сказал он, — но всегда помнил обо всех вас.
И члены команды принесли с корабля и поставили перед Паоло огромные ящики.
— Друзья, — воскликнул он, — в порту проживает примерно две тысячи матросов, еще около двадцати тысяч лаццарони — на прилегающих к нему улицах! Я хочу, чтобы все получили свою долю от состояния, которое мне удалось сколотить. Король набережных обязан этим богатством всем своим преданным слугам и, клянусь Девой Марией, он никого не обидит. Откройте ящики.
Матросы сорвали крышки, и взорам собравшихся предстали сотни украшений, шелковых платков, восточных женских платьев и других предметов, способных прельстить славных неаполитанцев и им понравиться.
Ах! Шесть часов своей последней ночи в Алжире Паоло провел с пользой!
Всем известно, какую страсть питают жители Неаполя ко всякого рода лотереям; они обожают азартные игры.
Паоло пришла в голову блестящая мысль: отметить свое возвращение организацией томболы, вещевой лотереи.
— Все, что вы здесь видите, — сказал он, — предназначено вам; а главным призом станут пять тысяч золотых цехинов. Приходите сюда в день, который я укажу позднее, и пусть здесь соберутся одни лишь друзья. Мне нужны здесь лишь портовые работники и лаццарони; мы сами себе будем полицией и позаботимся о том, чтобы все прошло мирно и спокойно. Выбранные мною синдики распределят номера среди людей из моего района, по одному на человека, и здесь же, на открытом воздухе состоится томбола. После нее, так как товара здесь на двести тысяч ливров (он сильно преувеличивал), и выигрыши могут достаться не всем, для того чтобы недовольных не осталось, я закачу огромный пир, на котором вино будет литься рекой. До скорого!
Еще ни одной речи алчные слушатели не внимали с таким благоговением!
Еще ни одно выступление не поднимало столь громких аплодисментов!
Паоло хотели с триумфом пронести по улицам города, но он уже скрылся в доме своего отца.
Но оставался еще Вендрамин, ближайший друг и правая рука Паоло, широкоплечий великан, пользовавшийся в порту Неаполя всеобщей любовью.
Его-то и пронесли мужчины на своих плечах по всему городу.
Нужно было видеть, сколь бурно приветствовали рыбаки и лаццарони этого колосса.
Давно не собиралось на улицах Неаполя толпы, столь неистовствующей!
Глава XVIII. Борьба начинается
Король Франческо о прибытии в Неаполь знаменитого гостя узнал от английского консула после своего разговора с министром полиции, Луиджи, тем ловким молодым человеком, которому удалось поймать маркизу Дезенцано, — если то, конечно, была она, в чем Паоло еще сомневался.
Луиджи отлично помнил, как Король набережных заступился за заговорщицу и, будучи человеком подозрительным, спрашивал себя, не без задней ли мысли юноша вернулся в Неаполь.
Он поведал королю о триумфе этого паренька, о золоте, которого у него, казалось, было в достатке, о его воскрешенной репутации и неожиданном появлении в тот самый момент, когда должен был состояться суд над маркизой.
Он пришел за приказом, но король колебался.
Прежде всего, у него не было серьезных доказательств того, что этот юноша действительно помог маркизе.
Кто знает, вдруг он бросился защищать ее после случайной встречи на улице?
И потом, королю очень не хотелось сердить лаццарони, которые обожали паренька.
— Мы должны от него избавиться, но так, чтобы об этом никто не знал, — сказал он своему министру. — Арестовывать его опасно, но в любом случае назначьте за ним слежку.
И тут ему доложили о прибытии английского посла.
Тот желал обсудить с королем несколько вопросов, если и не очень важных, то, по меньшей мере, безотлагательных.
Речь шла о стычке между английскими матросами и палермцами, стычке, в которой сицилийская полиция слишком грубо обошлась с моряками его британского величества.
То была компетенция Луиджи.
— Останься! — сказал ему король.
Дело уладили полюбовно.
Попутно посол рассказал о прибытии известного индийского принца, который поставил город с ног на голову и стал объектом стольких сплетен.
Проявив живейшее любопытство, король потребовал тысячу подробностей.
Случайно разговор зашел и о Паоло.
— Сир, — промолвил посол, — друг принца и его дражайший спутник является вашим подданным.
— Как? — воскликнул король.
— Некий Паоло, — уточнил посол.
Король взглянул на Луиджи; тот внимательно слушал.
Посол продолжал.
Он поведал, что с год назад этот неаполитанец оказал принцу бесценную помощь в критических обстоятельствах, и с тех пор они неразлучны.
Рассказ посла еще больше утвердил короля в мысли, что Паоло не представляет для него никакой опасности.
На словах Луиджи выразил согласие с его величеством, но в глубине души он продолжал сомневаться.
— Я буду за ним следить! — сказал он себе.
Посол откланялся.
После того как он ушел, король спросил у министра:
— Вы слышали?
— Да, сир.
— Не вздумайте преследовать этого юношу!
— Упаси бог!
И, поклонившись, Луиджи намеревался удалиться, когда возникший в дверях камергер объявил:
— Сир, некий молодой рыбак по имени Паоло, называющий себя также Королем набережных, просит аудиенции у вашего величества. Он был так настойчив, что…
— Очень хорошо, — произнес король. — Пусть войдет! — И добавил: — Пригласите королеву!
Глава XIX. Прием у короля
Сперва король немало удивился, но, вспомнив о некоторых дерзких чертах характера юноши, улыбнулся: тот был в своем репертуаре.
