Воздух огласился ликующими криками. Индейцы окружили Джека, поздравляя его и хлопая по плечам.
Подошел Шоцки и обнял брата, но его оттеснила Дати, бросившаяся Джеку на грудь. Отстранив индианку, Джек поверх ее головы посмотрел на Кэндис. В его глазах светился триумф.
Странное чувство, первобытное и вечное, как сама природа, охватило девушку. Не сводя глаз с Джека, она двинулась к нему. Индейцы расступались перед ней. Схватив Дати за платье, Кэндис оттащила ее в сторону и взяла Джека за руку. Он молча последовал за ней, когда она повела его к ручью.
Они подошли к берегу. Джек опустился на землю, а Кэндис, воспользовавшись его ножом, отрезала полоску от своей юбки и смочила ее в воде. С неистово бьющимся сердцем она придвинулась к нему и на секунду замерла, встретив его взгляд. В нем сияла гордость победителя и полыхал жар страсти. Стараясь унять дрожь, Кэндис осторожно осмотрела ранку у него над глазом. Девушке казалось, что первобытный огонь, горевший в его жилах, перетекает в нее.
— Надо тебя подлечить, — пробормотала она. — Болит?
— Ужасно, — ответил Джек и дернулся, когда Кэндис коснулась раны.
— Не двигайся.
— Зачем ты это сделала? Помолчав, Кэндис ответила:
— Я в долгу перед тобой. Ты еще не забыл, что спас мне жизнь? Теперь мы в расчете.
Он не сводил с нее пристального взгляда.
— Я спас тебе жизнь дважды. Ты все еще в долгу передо мной.
У Кэндис перехватило дыхание. Она догадывалась, о чем он думает и какой платы ждет. Кэндис вскочила, но Джек схватил ее за талию и усадил рядом с собой.
— Джек!
— Знаешь, почему я хотел убить Хауку, Кэндис? Она покачала головой.
— Никто не смеет посягнуть на то, что принадлежит мне, будь то лошадь или женщина.
Он накрыл губы Кэндис своими, не давая ей пошевелиться.
— Ты принадлежишь мне, — выдохнул Джек, скользя шершавыми ладонями по ее груди и бедрам, а затем яростно вторгся языком в ее полуоткрытый рот.
Кэндис охватило пламя. Обвив руками влажную спину Джека, она самозабвенно ответила на его поцелуй. Джек глухо застонал и, раздвинув коленями ее бедра, прижался к ней затвердевшими чреслами. Выгнувшись навстречу Джеку, Кэндис притянула его к себе, а когда его обжигающие губы стали целовать и покусывать ее шею, она застонала.
— Моя, — хрипло прошептал Джек и, разорвав спереди ее платье, уткнулся лицом в обнажившуюся грудь.
Прихватив зубами сосок, он втянул его в рот. Кэндис вскрикнула.
Стоя над ней на коленях, Джек поднял подол ее юбки. Кэндис бурно дышала, охваченная непонятным томлением. Почувствовав его пальцы на своем лоне, она снова вскрикнула и выгнулась, прижимаясь к его руке.
— О Боже! — простонал Джек и, склонившись к ее ногам, коснулся ее языком.
Кэндис обхватила его голову руками. Рыдание рвалось из ее груди, волны дрожи пробегали по телу. Напряжение нарастало. Ей казалось, что она больше не вынесет.
Внезапно окружающий мир взорвался, и Кэндис закричала. Джек приподнялся и, сжав ее бедра, вонзился в нее, снова и снова заявляя свои права. А затем с протяжным стоном рухнул на нее, содрогаясь в конвульсиях. Уткнувшись лицом в шею Кэндис, Джек простонал:
— Моя.
Глава 32
Через несколько мгновений Джек перекатился на спину. Кэндис повернулась на бок, прислушиваясь к его хриплому дыханию. Рассудок постепенно возвращался к ней. О Боже!
Что с ней происходит? Она занималась любовью с мужчиной, который не только не муж ей, но и наполовину индеец. Боже правый! Кэндис прижала руку ко рту, заглушая сдавленный всхлип.
Вспыхнув, Кэндис села, придерживая подол платья. Джек стоял рядом, затягивая шнуровку штанов. При мысли, что они валялись в грязи, как животные, Кэндис снова ощутила стыд и отвернулась. Она не знала, что делать, как себя вести. И что, во имя Господа, будет дальше?
— Пора возвращаться, — сказал Джек. Кэндис не заметила ни малейших следов нежности на его непроницаемом лице. Он скользнул взглядом по ее разорванному платью. — Надо достать тебе иголку и нить из сухожилий.
Весь день Кэндис провела с Луси и другими женщинами. Она помогала готовить припасы на зиму, но не могла сосредоточиться на том, что делает. Мысли ее постоянно возвращались к утренним событиям.
Они снова ужинали вместе с Луси и Шоцки. Кэндис то и дело смотрела на Джека. Он избегал ее взгляда. Лишь раз их взгляды встретились, и Кэндис потряс пылавший в его глазах огонь.
В полном молчании они вернулись к своему вигваму. Джек пропустил Кэндис вперед и приподнял шкуру, закрывавшую вход. Она помедлила. Сердце ее неистово колотилось, щеки горели. Кэндис думала лишь о том, останется ли он на ночь. Повернувшись к Джеку, она нервно облизнула губы и со стыдом осознала, что безнадежно погрязла в грехе.
— Ты войдешь? Джек замер.
— Ты понимаешь, к чему это приведет? — хрипло прошептал он, и жаркая волна снова окатила Кэндис.
— Да, — выдохнула она и вошла в вигвам.
Он последовал за ней. Кэндис замерла, ощущая невыносимую робость и невероятно сильное желание. Правильно ли она поняла его? Может, ей нужно раздеться?
Как шлюхе.
Кэндис поморщилась, удрученная ужасным сравнением, но в следующее мгновение пальцы Джека легли ей на плечи. Этого было достаточно. Стремительно повернувшись, Кэндис оказалась в его объятиях. Джек склонил голову, она подняла лицо, и их губы слились в неторопливой прелюдии.
Поцелуй становился все более требовательным, сильные руки Джека скользили по ее спине и ягодицам. Постанывая и выгибаясь, Кэндис прижималась к его возбужденной плоти. Внезапно он оторвался от Кэндис и уткнулся в изгиб ее шеи, обжигая кожу своим горячим дыханием.
— Кэндис! — выдохнул он.
— О Джек, — прошептала она, запустив пальцы в его волосы.
Со сдавленным возгласом он поднял Кэндис, положил на шкуры и опустился рядом на колени. Она раскрыла объятия, наслаждаясь его нескрываемой страстью.
— Иди ко мне, — прошептала Кэндис.
Джек быстро избавился от одежды и притянул Кэндис к себе.
— На этот раз, любовь моя, — хрипло пообещал он, осыпая ее поцелуями, — на этот раз все будет прекрасно.
Голова Кэндис шла кругом, внутри пульсировало. Она выгнулась и ахнула, когда язык Джека проник в ее рот, а пальцы раздвинули припухшие лепестки внизу.
— Джек!
— Да, — отозвался он. — Я хочу видеть тебя, любимая. — Приподнявшись на руках, он начал раскачиваться, скользя по ее разгоряченному лону. Кэндис неистово извивалась под ним, тяжело дыша и забыв обо всем на свете.
— Джек!
— Хорошо, родная, хорошо, — выдохнул он и вонзился в нее.
