Я тоже человек, отличный от других лишь немногим, поэтому точно так же, как все, подвержен страху. Но — несколько иначе. Телесный, животный ужас властен надо мной, как и над всеми остальными, но математический аппарат моего мозга всякий раз включается и работает автономно, не подчиняясь химии тела, хладнокровно просчитывая варианты возможного выхода из сложной ситуации. Иной раз на это требуются доли секунд. Потом начинается действие — реализация заданного алгоритма. Я понимаю, что алгоритм спасения будет сопутствовать мне отнюдь не всегда. Узнав на смертном одре диагноз болезни, я, вероятно, с точностью до секунды сумею подсчитать оставшийся мне жизненный срок, но это мне уже не поможет.
— Как такое может быть?! — наскакивал на меня Вартан, словно я был непосредственным виновником происходящего. — Это невозможно!
— На вопрос «как?» я тебе ответить не могу, — отвечал я довольно холодно. — Для этого у меня нет ни достаточных знаний, ни фактов. Могу лишь сообщить очевидное: мы находимся в другом мире и прошли сюда через некую открытую дверь. Почему она открылась — мне тоже неизвестно. Может быть, причиной тому землетрясение. Или, напротив, землетрясение стало следствием каких-то космических процессов, соединивших два мира. Но ломать голову над этим мне не хочется, нам сейчас гораздо важнее решить, что делать дальше.
— Эта дверь, — с запинкой произнес Костя, — ты не думаешь, что она может закрыться?
— Возможно, — пожал я плечами. — Вероятность такого события пока составляет пятьдесят процентов.
— Почему пока? — спросил Вартан. — Почему именно пятьдесят?
— Потому что в данный момент о природе явления нам не известно ровным счетом ничего. Мы можем только гадать. В таких условиях любые предположения равновероятны. Например — закроется или не закроется.
— Ты такой умный! Всегда терпеть не мог яйцеголовых, — пробормотал Вартан, но возбуждение его уже спало. — И что же ты предложишь?
— По-моему, это очевидно, — сказал я. — Отсюда нужно немедленно уходить. Мы не готовы к возможным неожиданностям. О них мы ничего не знаем. К тому же, полагаю, мы и так уже собрали немало информации.
— Ну вот, наконец-то и от Профессора я услышал разумное предложение, — воскликнул Вартан. — Надеюсь, возражать никто не собирается?
— Лично я — нет! — сказал Костя, и мы все вместе посмотрели на Игоря.
Тот застыл в какой-то странной, неудобной позе, словно внезапный паралич охватил его при попытке сделать шаг.
— Игорь! — осторожно позвал Костя.
— Я их слышу! — свистящим шепотом сказал Игорь. — Они идут сюда! Они близко, совсем близко!
У Кости отменная реакция. К тому же он единственный из нас, кто умел правильно использовать ее именно в таких ситуациях.
— Все в кусты! — скомандовал он. — Залечь и ни звука!
Он умел к тому же и отдавать команды, которые должны были исполняться немедленно. Все мы — и Ежик в том числе — одновременно прыгнули в кустарник, повалились наземь и затихли. Две минуты тишины разделили нас, оставив каждого под лучами чужого светила наедине со своими ощущениями. Я справился с эмоциями раньше остальных, но все равно не сомневался, что обезьяна, переместившись вдруг из африканского леса на ледяной панцирь Антарктиды, чувствовала бы себя намного уверенней.
А потом мы их увидели.
Они двигались колонной, возникнув словно призраки, слепленные из клочьев тумана. Восемнадцать силуэтов (на подсчет мне потребовалось менее секунды), принимавших по мере приближения к поляне все более четкие очертания. Существа вышли на поляну, и тогда я понял, что так напугало Игоря и Вартана во время их прошлого визита на Территорию. Двенадцать из восемнадцати действительно выглядели отвратительно — кошмарные твари с серой кожей, будто сошедшие со страниц комиксов о захватчиках-инопланетянах, жутковатая помесь обезьян и ящеров. Меня настигла волна ужаса, но это ощущение принадлежало уже не мне, а Игорю, видимо, на какое-то время потерявшему контроль над своим разумом. Шестеро остальных несомненно были людьми. Высокие и беловолосые, издалека они казались похожими друг на друга, словно специально отобранные гвардейцы элитного императорского полка. Колонна приближалась, и в следующий момент я увидел то, что меня совершенно успокоило. Твари не представляли для нас угрозы. Они были пленниками, или, скорее, просто стадом, для белоголовых пастухов. На каждом из животных был ошейник из блестящего металла. Ошейники соединялись друг с другом метровыми цепочками-поводками. По обе стороны образованной живой цепочки шагали по трое белоголовых, вооруженных стержнями полуметровой длины, поблескивающими в лучах светила, словно никелированные. Странным было лишь то, что испуг и смятение Игоря отнюдь не уменьшилось. Возможно, он просто не видел того, что видел я, или пока не понял смысла происходящего. А потом я разглядел на серых существах нечто похожее на набедренные повязки и понял, что пленники не животные. Они несомненно обладали разумом, следовательно, были намного более опасными, и белоголовые понимали это не хуже меня.
Первое из скованных чудовищ вдруг запнулось и повалилось в траву, остановив движение всей цепочки. Ближайший из белоголовых шагнул к упавшему существу и нетерпеливо ткнул его стержнем. Однако падение, видимо, было вызвано не простой неловкостью. Существо попыталось подняться, но вновь бессильно опрокинулось на бок. Белоголовый обменялся с напарниками несколькими фразами и отстегнул упавшего от общей привязи. Потом схватил его за лапу и оттащил на пару метров в сторону. Последовал новый обмен короткими репликами. Белоголовый засмеялся и неторопливо поднял стержень, прицеливаясь им в неподвижное тело. Мне было совершенно ясно, что сейчас должно случиться, и, честно говоря, я не испытывал ни малейшего сочувствия к обессилевшему чудовищу. Мои инстинкты были на стороне людей, разум лишь беспристрастно суммировал факты, но в этот момент в события вмешался фактор, которого я не мог учесть.
С громким ревом, одинаково парализовавшим и нас, и чужаков, из кустов слева от меня выпрыгнуло чудовище. В длинном прыжке монстр сбил белоголового с ног, прокатился с ним в обнимку, в следующее мгновение оставил неподвижное тело и стремительно прыгнул на второго. Все это произошло настолько быстро, что белоголовые начали реагировать лишь после того, как двое из них были уже безнадежно мертвы. Тем не менее у чудовища не было шансов на победу. Из вскинутой палки белоголового вырвался сгусток пламени. Монстр бросился в сторону, но заряд или снаряд поразил его в бок. Монстр был еще жив, он попытался подняться и бессильно рухнул. Белоголовый снова прицелился, но добить противника не успел.
Почти над моей головой прозвучали гулкие хлопки. Они следовали с чрезвычайно короткими интервалами, словно автоматная очередь, и после каждого один из белоголовых безвольно складывался пополам и падал на землю. Спустя несколько секунд все было кончено. На поляну с пистолетом в руке выбежал Костя и помчался к беспомощно шевелившемуся на траве монстру. «Стой!» — хотел закричать я, но возглас мой умер не родившись, потому что только теперь я увидел, что перед нами вовсе не чудовище. Это был наш Ежик. Я не заметил, как произошла обратная метаморфоза. Да и не понял: была ли она вообще. Опершись на локоть, Ежик немного приподнялся и удивленно посмотрел на свой развороченный бок.
