— Это зависит от того, как себя будет чувствовать Ежик, — произнес Игорь, который тоже выбрался наружу и сейчас крутил головой, осматриваясь по сторонам.
Росший неподалеку куст чем-то привлек его внимание. Игорь подошел вплотную и некоторое время внимательно рассматривал небольшие увядшие листья, потом сорвал один.
— Ого! — воскликнул он. — Вы только посмотрите!
Листок был похож на маленький кожаный сосуд для воды, опорожненный до последней капли и сухой на ощупь. Но это его состояние совершенно не напоминало привычную нам осеннюю хрупкость листвы, превращающейся в порошок легким нажатием пальцев. Листок словно дожидался дождей, которые его вновь наполнят. Игорь сорвал еще один, подошел к соседнему дереву и повторил операцию.
— В них нет ни капли влаги, — сообщил он. — Как это могло произойти так быстро? Вчера ничего подобного я не заметил.
Из-за хижины выглянул, а потом осторожно вышел сваши, за ним еще двое. Эти сваши, закутанные в шкуры от ступней до горла, были очень маленького роста — их головы едва доставали нам до пояса, они стояли, разглядывая нас со странной опаской, и едва Игорь сделал шаг в их направлении, тут же отпрыгнули назад и убежали.
— Да это же дети, — сказал Костя и рассмеялся. — А я уж решил, что они размножаются как-то по другому.
— Мы не знаем, как они размножаются, — буркнул Вартан. — Цыплята тоже бывают маленькие, если ты имел в виду инкубаторы. Вон, кстати, они опять идут, можешь сам поинтересоваться, если хочешь.
Но теперь к нам приближались не дети, а взрослые. Для меня все сваши были на одно лицо, пока еще я не научился находить в них индивидуальные различия, и патриарха узнал только по одежде да ожерелью камней, похожих на изумруды. Знакомый запах вновь остро шибанул мне в ноздри, но сегодня уже не произвел первоначального эффекта. Я умел быстро привыкать к чему угодно. Патриарх сделал жест, который я счел приветствием, и постарался как можно точнее воспроизвести его в ответ. Потом патриарх произнес несколько свистящих слов и движением руки пригласил следовать за ним.
— Профессор, — негромко окликнул меня Игорь, когда мы шли к хижине в центре деревни, отличавшейся от прочих более значительными размерами, — я думаю, у меня получится.
— Что?
— Я смогу их понимать. Ежик мне поможет. Он мне уже помогает, хотя и не догадывается об этом.
— Ты используешь мозг Ежика как ретранслятор? — мгновенно сообразил я.
— Примерно так, — кивнул Игорь. — Его мозг сейчас очень сильно изменился. В прошлый раз Ежик прожил здесь достаточно долго и научился общению. Конечно, дословного перевода от меня не ждите, но смысл я уловлю. Гораздо труднее будет переводить то, что захотим сказать им мы.
— Ничего, и этого уже немало, — сказал я. — В таких делах главное — начать. Дальше будет проще, это я тебе точно обещаю…
Я знал, что говорил. Лингвистика зачастую выглядит как область математики. Любой язык достаточно логичен и поддается структурному анализу. Чтобы понять его, нужны отличные оперативная и долговременная память, логика и математические способности. И первым, и вторым, и третьим я обладал в избытке. Мне не хватало лишь нескольких десятков опорных, базовых слов и понятий, на основе которых строится структура языка. Эти узловые точки мне подскажет Игорь, а потом от них потянутся нити к следующим и следующим, до тех пор пока вся многомерная лингвистическая паутина не соткется полностью.
Хижина являла собой несомненно общественное сооружение. Не знаю, несла ли она функции храма местной религии или просто служила аналогом деревенского клуба, но сейчас здесь собралось почти все население деревни, включая и маленьких сваши. Запах здесь был соответствующий и мне вновь понадобилось собрать все силы, чтобы остановить начавшееся головокружение. Все они расположились по периметру помещения, с любопытством разглядывая нас и негромко переговариваясь. Тут было достаточно светло: уже знакомые нам светильники в изобилии висели повсюду. В центре хижины в земляном полу зияла точно такая же нора, как и в нашем временном доме. Чуть в стороне от нее — охапки шкур, на которые опустился старейшина с сопровождением и пригласил сесть нас. В хижине мгновенно установилась почти абсолютная тишина.
— Соа. Сва, — сказал старый сваши, а потом очень отчетливо произнес: — Друг, хорош-шо…
* * *
Ибрая страшно раздражала эта железная шапка, которую он не снимал уже несколько часов подряд, кожа на голове зудела и чесалась, ручейки пота стекали по вискам и по шее. Но еще больше Ибрая раздражало поведение белоголовых, то и дело заливавшихся беспричинным, на его взгляд, смехом на протяжении всего разговора. Сама беседа началась совсем недавно, все остальное время белоголовые настраивали механизмы шапки, вертясь вокруг Ибрая и постоянно толкая его голову, словно пустую кастрюлю. Сами белоголовые тоже были в железных шапках, именно эти шапки давали возможность понимать друг друга без переводчика. Ибрай подумывал о том, как бы заполучить себе хотя бы пару таких же.
Они беседовали в просторном, но совершенно неуютном помещении, лишенном какой бы то ни было обстановки, за исключением стола и нескольких жестких неудобных сидений, на которых расположились четверо начальников белоголовых, Ибрай, Джамал и Ахмад. Джамалу и Ахмаду чудесных шапок не дали — возможно, у белоголовых их просто больше не оказалось — поэтому в переговорах они участвовали лишь относительно, ориентируясь по сказанному Ибраем. Остальные Бессмертные ждали результатов в таком же помещении за дверью. То помещение вообще было пустым, словно брошенный складской ангар. Бессмертные шли вперед, никто их не охранял — все остальные белоголовые, включая солдат, сопровождавших их к базе, продолжали спокойно заниматься своими делами, словно снаружи ровным счетом ничего не происходило. Они вытаскивали из недр масджида наружу какие-то тюки и контейнеры, загружали их в летающие машины, которые периодически исчезали и возвращались.
— Если вам нужны зеленые камни, вы их получите, — услышал Ибрай слова белоголового. — Сколько угодно камней. По десять за каждую обезьяну. И по пять за каждый кусок «полезной земли».
«Полезная земля» — этим словосочетанием железная шапка переводила интересовавший белоголовых предмет, суть которого Ибраю до конца не была понятна, однако он не желал демонстрировать свою неосведомленность.
— Как велик должен быть кусок? — спросил он.
Белоголовый небрежно толкнул к Ибраю ногой раскрытый пустой контейнер, величиной со средних размеров чемодан.
— Это вместилище для одного куска, — был ответ. — Но не больше двух кусков на одну обезьяну.
Пока хозяева масджида настраивали свои аппараты для переговоров, Бессмертные получили возможность немного оглядеться. В течение этого времени белоголовые обращали на своих неожиданных гостей внимания не больше, чем на бездушные предметы обстановки. Они занимались своими делами, перетаскивая из здания к летательным аппаратам какое-то оборудование, в числе которого Ибрай уже видел немало таких контейнеров.
