Период с осени 1449 по весну 1455 года собрал воедино самые разные поводы и мотивы к гражданской войне, вследствие чего она сделалась практически неизбежной. Поражение во Франции привело к взаимным упрекам в самом сердце стана Ланкастеров, нарушив широкое согласие знати, позволявшее поддерживать порядок в стране после смерти Генриха V. То обстоятельство вызвало народное недовольство правительством, подпитываемое как сложностями на местах, так и неким туманным, но распространенным подозрением в том, будто из-за происков «предателей» общее благо в опасности. Простолюдины Кента, Эссекса, Уилтшира и других графств летом 1450 года поднимали бунты не вследствие тяжести тиранического правления, а из-за отсутствия иных объяснений происходящему, кроме широко распространенного и разделяемого повсеместно убеждения, будто виной всем фискальным, военным и политическим передрягам плохие советники при государе, предатели и алчные придворные. Режим Ланкастеров, некогда искавший понимания со стороны простого народа и депутатов общин, апеллировавший к ним ради своей легитимации, теперь сам был вынужден отвечать на призывы к переменам.
Простой люд был не единственной частью политического сообщества, которая подхватила существовавшие рассуждения «крикунов» и сторонников перемен. Ричард Йоркский вернулся из Ирландии вовсе не поборником реформ, а человеком, полностью вовлеченным в решения и действия режима на протяжении последнего десятилетия и терзаемым опасениями столкнуться с обвинениями вроде ранее выдвинутых против герцога Суффолка и других ведущих советников. Убеждала или нет герцога Йоркского риторика оппозиции в 1450 году, но, возглавляя войско под Дартфордом в 1452 году, он, похоже, всерьез верил в намерения политических противников уничтожить его. Более того, он готовился защищать себя силой и отстоять свое законное место в окружении короля.
Во всех этих событиях фигура Генриха VI продолжает оставаться загадочной. Вряд ли он был пешкой в игре сначала герцога Суффолка, потом Сомерсета: вмешательство короля в ключевые моменты кризиса меняло ход событий, и его помешательство летом 1453 года тоже сказалось на них. До этого момента Генрих по всем своим поступкам был взрослым правящим королем, и, хотя ему недоставало многих качеств средневекового монарха, наиболее влиятельные из подданных относились к авторитету государя с уважением. Однако на протяжении почти полутора лет, точнее, семнадцати месяцев страна практически не имела короля. Авторитета герцога Йоркского как регента оказалось недостаточно для поддержания порядка и обуздания магнатов, принадлежавших к одному с ним кругу. Соответственно, правительство герцога было заведомо кликой его верных сторонников и рухнуло, оставив после себя ядовитое наследие недоверия и страха, когда Генрих, на короткое время и, по всей вероятности, лишь частично придя в себя на Рождество 1454 года, вернулся к управлению государством.
Часть 2
Ход событий
3
Первая кровь: сражение при Сент-Олбансе в 1455 году и его последствия
22 мая 1455 года на улицах городка Сент-Олбанса случилось непоправимое. Нападение Ричарда Йоркского и его союзников из рода Невиллов, графов Солсбери и Уорика, на партию короля изменило саму природу английской политики. Вооруженное выступление под собственным стягом против короля Генриха VI сняло все ограничения применения силы против монарха. Как и в 1452 году, Ричард заявил, будто метит не в короля, а в окружавших его предателей, в особенности в заклятого врага и соперника — герцога Сомерсета. В конце боя тот погиб (наряду с соперниками Невиллов, графом Нортумберлендом и бароном Клиффордом), а герцог Йоркский силой оружия навязал королю свою волю.
Все же во многих смыслах первое сражение при Сент-Олбансе нужно считать фальстартом Войны Алой и Белой розы. Инцидент сделался точкой отсчета дней «притворной войны», в ходе которой сторонники и доброжелатели каждой из сторон будто бы занимались поисками способов примирения и нахождения компромисса, пока большинство политической верхушки в широком смысле пыталось поддерживать согласие, обеспечивавшее порядок на протяжении уже довольно длительного и неспокойного периода правления Генриха VI. В этой главе мы будем разбирать обстоятельства приготовления к войне и усилия, направленные на достижение мира. Отрезок времени между первым боем в Сент-Олбансе и следующей вспышкой открытого конфликта на Блор-Хиф 23 сентября 1459 года показывает постоянное ужесточение взглядов с обеих сторон, что вынуждало все больше и больше подданных поторопиться с выбором в пользу домов Ланкастеров или Йорков.
Битва при Сент-Олбансе и второй протекторат Ричарда Йоркского
Действия герцога Йоркского в мае 1455 года, как и за пять лет до этого, диктовались его озабоченностью вопросом собственной безопасности. Королевский совет провел встречу в Вестминстере в апреле и принял решение о созыве Великого совета в Лестере в следующем месяце. Официально цель состояла в обеспечении «безопасности короля», но истинная причина заключалась, по всей вероятности, в намерении разрешить спор между Ричардом Йоркским и Сомерсетом — почти наверняка в пользу последнего. В соответствии с письмом от 20 мая канцлеру, архиепископу Буршье, бароны Йоркской партии опасались, что их намеренно не позвали на встречу, и жаловались: «Мыслим мы, есть против нас ревность»
[63]. Ричарду, вполне вероятно, постоянно мерещился призрак Хамфри, герцога Глостера, призванного на парламент в Бери-Сент-Эдмундсе в феврале 1447 года, там взятого под стражу и умершего при загадочных обстоятельствах.
Место пребывания Ричарда Йоркского в начале мая точно установить сложно, но, по всей вероятности, он отправился на север в принадлежавший ему замок Сэндел в Йоркшире и при содействии Невиллов приступил к набору войска. Реакция двора была замедленной и сумбурной. Король оставался в Вестминстере; только 18 мая он разослал письма с просьбой направлять к нему вооруженных людей, причем как можно быстрее. На следующий день Ричард Йоркский, Солсбери и Уорик получили скрепленные большой государственной печатью письма с приказом распустить войска под страхом лишения титулов и конфискации имущества.
21 мая король со своим двором, в сопровождении герцогов Сомерсета и Бакингема, а также нескольких других баронов, выехал из Вестминстера в Лестер. К тому времени сторонники Йорков стали лагерем возле Уэра, откуда дали ответ на приказ канцлера о роспуске вооруженных людей и написали прямо королю. Они заявляли о своей преданности, выражали обеспокоенность безопасностью Генриха и не скрывали решимости призвать к ответу врагов и предателей общего блага, укрывшихся «под крылом вашего королевского величества»
[64]. Письмо вручили исповеднику короля; тот передал его графу Девону в королевской ставке на заре 22 мая. Позднее раздавались утверждения, что эту информацию скрыли от короля Сомерсет и еще двое придворных, Томас Торп и Уильям Джозеф.
Похоже, в этот момент Генрих решился на одно из типичных для него экстравагантных вмешательств в течение событий. Как можно предполагать, в отчаянной и безнадежной попытке примирить Ричарда Йоркского и своих союзников он заменил Сомерсета на посту коннетабля Англии и командующего королевскими войсками герцогом Бакингемом. Тот высказался против вступления в открытое столкновение со сторонниками Йоркской партии, поэтому королевская свита приготовилась проехать следующие одиннадцать километров от Уотфорда к Сент-Олбансу, рассчитывая прибыть туда примерно к середине дня. Бакингем, по всей видимости, надеялся, что при таких условиях Ричард повременит с нападением и вместо того вступит в переговоры, а тем временем из Лондона прибудут другие бароны и епископы. Ричард, однако, передислоцировался к Сент-Олбансу, и его войско, превосходившее окружение короля как числом, так и воинским искусством, ожидало подхода королевского отряда в городе. Несмелая попытка переговоров была все же предпринята, но, похоже, Йорк и, что, вероятно, важнее, Невиллы уже не видели возможности достигнуть своих целей без применения насилия. Боевые действия, в ходе которых ведущую роль играли граф Уорик и северяне под началом вассала Невилла, сэра Роберта Огла, продолжались недолго. Королевская свита развернула знамя государя на рыночной площади, но стража не выказывала особого стремления лезть в драку (на самом деле нельзя исключать, что некоторые из окружения короля симпатизировали герцогу Йоркскому). Битва вскоре обернулась разгромом, и некоторые из людей короля срывали с себя доспехи и бежали прочь. Сам Генрих получил рану в шею, а Сомерсета зарубили при попытке выбраться из осажденного противником дома. По всей вероятности, потерь было немного, но графа Нортумберленда и Томаса, барона Клиффорда, победители, скорее всего, убили намеренно, по воле мстительных Невиллов. В самом деле, если после столкновения Ричарду Йоркскому велели обеспечить поминки и выплатить компенсацию вдове Сомерсета, то Уорик получил указание сделать то же в отношении детей Клиффорда. Более того, личные распри в междоусобице довольно ярко освещает один хронист, позднее сторонник Йоркской партии: «Когда герцог Эдмонд [Сомерсет] и лорды были убиты, битва прекратилась»
[65].
