Это была явная неудача Йорка. В отличие от мнения некоторых историков, будто он подал в отставку и ушел с поста регента, на деле все обстояло, скорее всего, иначе: в соответствии с буквой указа о назначении 25 февраля его отстранил от обязанностей лично король, действовавший по совету сеньоров, светских и духовных. Хотя герцог получил финансовое возмещение (сумму до 1806 фунтов за первое регентство и работу на протяжении текущего парламента), затея, вероятно, принадлежала более умеренным баронам и служила средством умаслить его и устранить причины для обид, чем подлинной благодарностью за службу. Ричард, однако, мог расценить отстранение от должности совсем по-другому. Провалилась его поддержка требования палаты общин. Не получилось и установить свое личное политическое господство, которое сулила победа при Сент-Олбансе. Если верить одному из источников, между королем и герцогом после отставки последнего случилась размолвка, и Йорк совершенно точно покинул Вестминстер до окончания работы парламента 9 марта.
Королева Маргарита и приверженцы династии Ланкастеров
Период между отставкой Ричарда Йоркского с поста регента в феврале 1456 года и возобновлением конфликта в сентябре 1459-го вполне заслуживает права называться самым темным и неясным во всей истории английского XV века. Однако очевидно, что в то время заметно выросла политическая роль королевы Маргариты Анжуйской, и вокруг нее стали собираться приверженцы Ланкастеров и противники герцога Йоркского. Маргарита родилась в 1430 году. Она была младшей дочерью Рене, герцога Анжуйского и короля Неаполитанского, близкого родича государей Франции. Соответственно, ее брак с Генрихом VI в 1444 году стал важной частью сближения Англии и Франции, достигшего кульминации в форме Турского перемирия, заключенного всего через четыре дня после официальной помолвки.
До 1453 года Маргарита, по всей видимости, играла обычную роль королевы при супруге-короле, выступала посредницей, при этом развивая дружеские связи с герцогом Суффолком и другими видными представителями ближнего круга дома Ланкастеров. Болезнь короля летом 1453 года и рождение первенца Эдуарда, получившего титул принца Уэльского 15 марта 1454 года, изменили сложившееся положение. Срыв баронами в январе 1454 года попытки Маргариты взять на себя регентство (по всей вероятности, из-за ее неспособности обеспечить должный уровень военного руководства) привел к установлению первого регентства Ричарда Йоркского. Вряд ли стоит сомневаться, что с этого момента Маргарита видела в герцоге угрозу династии Ланкастеров в целом и собственному сыну в особенности. Эти страхи лишь усилились из-за гибели в сражении при Сент-Олбансе близкого союзника королевы, герцога Сомерсета, и неуместного вмешательства в английские дела шотландского короля Якова II, в мае 1456 года высказавшегося в поддержку притязаний Ричарда на престол. Современники осознавали значение королевы как оппозиционной силы во время второго регентства Йорка. Выражалось это прежде всего в успешной борьбе с требованиями депутатов общин о возобновлении пожалований, и один наблюдатель высказывался о ней так: «Во многих и неустанных трудах пребывающая женщина, ибо идет на всё, чтобы добиться своего ради намерений своих и утверждения власти»
[72].
К весне 1456 года стремительно испарялась даже та малая толика авторитета, которой еще обладал лично Генрих VI. Хотя правительство само по себе продолжало действовать от имени короля, который до 1460 года по-прежнему подписывал указы и прочие документы, служившие средством управления государством, настоящая власть сосредоточивалась в руках Маргариты, и подданные все больше убеждались в этом. Вскоре после роспуска парламента королева с принцем удалилась в имения в центральных областях, принадлежавшие ей на правах приданого. После этого основным оплотом династии Ланкастеров стали герцогства Татбери, Лестера и Кенилуорта, а город Ковентри превратился в столицу Ланкастеров и их приверженцев. В середине августа Генрих отправился к супруге.
Бертрам Вольф охарактеризовал отъезд в центральные земли как «действия безрассудной и деспотичной королевы»
[73], но ее поступки в равной степени можно рассматривать как стремление удержать остатки власти и авторитета Генриха и защитить интересы династии Ланкастеров от все более агрессивных поползновений герцога Йоркского. Генрих, невзирая на явно усугублявшуюся недееспособность, оставался королем, поэтому особую важность приобретало главенство над ним и советом.
Лето и осень 1456 года стали свидетелями нарастающего страха и распространения разнообразных слухов. Поговаривали, будто в одной схватке погиб виконт Бомон, а граф Уорик был ранен. Творимый слугами и сторонниками Йорка в Уэльсе произвол только оправдывал защитные меры, принимавшиеся двором Ланкастеров. Оборона замка Кенилуорт была усилена, а в декабре лондонскому купцу Джону Джадду поручили закупать и производить оружие и боеприпасы для ведения боевых действий.
Вероятно, в целях дальнейшего упрочения механизмов королевского правительства в Ковентри 7 октября 1456 года был созван Великий совет. Ричард Йоркский и Уорик на нем присутствовали, но ключевые изменения в распределении важнейших руководящих постов показывали, что двух великих магнатов явно отодвигают на обочину процессов принятия решений. 26 сентября хранителем малой печати, главного практического инструмента правления (в первую очередь в области финансов и патронажа), сделался канцлер королевы Лоренс Бут. 5 октября граф Шрусбери сменил виконта Буршье на посту казначея, а еще через шесть дней архиепископ Буршье передал большую государственную печать духовнику короля Уильяму Уэйнфлиту, епископу Винчестера, лично преданному Генриху VI человеку.
Другие перестановки были нацелены на защиту интересов династии Ланкастеров и королевской фамилии. В феврале 1457 года официальное управление родовым имуществом принца Уэльского поступило в ведение вновь созданного совета. В него входили Бут, его брат архиепископ Йорка Роберт, Уэйнфлит, Хамфри Стаффорд, сын и наследник герцога Бакингема, графы Шрусбери и Уилтшир, виконт Бомон, бароны Дадли и Стэнли. Вряд ли стоит сомневаться, что целью создания совета служило расширение власти Ланкастеров за счет герцога Йоркского и его сторонников. Например, в апреле у Йорка были отобраны и пожалованы сводному брату короля Джасперу Тюдору спорные замки Аберистуит и Кармартен.
Самой серьезной проблемой для династии Ланкастеров оставались деньги. Парламент 1455 года не одобрил ассигнования на поставки для нужд королевского двора, и придворным чиновникам пришлось использовать особую прерогативу «заготовок» (реквизиций продовольствия и прочих предметов снабжения по ценам ниже рыночных). Такие шаги, конечно, создавали риск роста протестов среди населения. Возможно, страх перед ними объясняет, почему король по крайней мере треть периода между августом 1456 и июлем 1460 года пользовался гостеприимством церкви.
Обычный общественный финансовый механизм королевства во многом дал сбой именно в эти годы. Двор Ланкастеров словно ушел в себя; объемы правительственных заказов снизились, а финансирование, особенно придворного окружения, чем дальше, тем больше полагалось на собственные ресурсы герцогства Ланкастерского. Наглядным примером такого положения дел служит рост значения Уильяма Гримсби, личного казначея короля и хранителя его драгоценностей, который с осени 1456 до сентября 1457 года, когда Генрих вернулся в Лондон и ближние к нему графства, регулярно ездил между центральными областями и главным казначейством в Вестминстере, привозя наличность для нужд короля. В октябре 1458 года он стал заместителем лорда-казначея Англии. Это показывает, насколько общественные должности подчинялись частным интересам королевской семьи Ланкастеров. Когда в мае 1459 года король возвратился в центральные области, Гримсби стал главным гонцом, курсировавшим между правительством в Вестминстере и двором в Ковентри.
