Китай закрылся от мира. И потому отстал, ведь мир на месте не стоял.
Понимаете, какая штука, если у вас жизненно важный механизм представлен в единственном экземпляре, его поломка грозит катастрофой. Если же в вашем жизненно важном механизме предусмотрено дублирование, отказ одного контура системы катастрофой не грозит: сработают другие. Вон Колумбу последовательно отказали сначала генуэзцы, потом португальцы. Но он каждый раз шёл в другое место и в конце концов нашёл в лоскутной Европе тех, кто вложил деньги в его проект, раздвинувший европейскую цивилизацию на другую половину земного шара. А в огромном и управляемом из одного центра Китае такого разнообразия мнений не оказалось. Мнение там было только одно на весь Китай – императорское.
Вывод: двигателем прогресса и даже шире – двигателем эволюции является конкуренция.
Конкуренция между животными особями движет биологическую эволюцию, а конкуренция между экономическими особями движет прогресс, то есть социальную эволюцию.
Не будь конкуренции, не побеждай лучший, не оставляй он за бортом жизни худшего, не было бы никакого развития и движения вперёд – от хорошего к лучшему. А была бы сплошная деградация и хаос, одичание – неизбежная дорога вниз. Именно это и происходило в ХХ веке в так называемых социалистических странах, которые нарочно отказались от главного двигателя экономики – конкуренции – и тем самым поставили во главу угла деградацию. История ХХ века преподнесла человечеству жестокий урок на примере таких стран – как не надо поступать с экономикой. Жаль, что не всеми этот страшный урок усвоен…
Нами он усвоен: пусть выигрывает лучший, и пусть неудачник плачет. На костях биологических неудачников строится биологическая эволюция. На костях экономических аутсайдеров строится социальная эволюция, то есть прогресс.
В Китае той эпохи конкуренции не было. А была монополия – на власть и принятие решений… Вы, надеюсь, знаете, что такое монополия? Должны знать, мы данное слово мимоходом упоминали уже раза три! Ну, а если на секунду подзабыли, тогда я, не жалеючи времени, напомню.
Игра в монополию
Монополия – это исключительное право. Никто не может, а ты можешь! Потому что монополист. Помните, когда-то мусульмане монополизировали морские пути доставки специй из Индии? А право торговли специями в Европе потом монополизировали венецианские купцы, получив разрешение папы римского покупать специи у идеологических врагов – мусульман.
Обогнув Африку, португальцы нарушили монополию мусульман на торговлю с Индией и монополию венецианцев на покупку специй. И сразу же сами объявили себя хозяевами вновь открытого пути, монополизировав его и пригрозив топить все корабли, кроме португальских. Испанцы решили нарушить монополию португальцев, отыскав новые пути – через запад, что в конце концов и сделали руками Магеллана. Португальцы, прознав, что испанцы покушаются на их монополию, объявили Магеллана врагом и начали за ним охоту по всем морям, в чём отчасти и преуспели – часть кораблей и людей Магеллана были португальцами захвачены.
Тогдашнему главному жрецу Европы – папе римскому – пришлось, чтобы примирить испанцев с португальцами, даже разделить мир на зоны влияния. Линия разграничения между Испанией и Португалией, начерченная папской рукой, пересекала Атлантический океан с севера на юг, восток отходил к зоне интересов Португалии, а запад папа отдал испанцам. Однако, поскольку Земля круглая, когда-то они должны были встретиться на другой её стороне, плывя каждый в своём направлении, и там бы вновь начало искрить. Так и случилось – испанцы прибыли к Островам Пряностей с запада, португальцы с востока, после чего между ними разразилась так называемая Гвоздичная война.
Но так или иначе, не мытьём так катаньем конкуренция интересантов раз за разом разрушала возникавшие монополии, которые лопались, как мыльные пузыри. Это приносило утраты монополистам, но в целом для всего рынка, то есть для потребителей, было выгодно: цены-то падали, поскольку на рынке появлялся ещё один поставщик – конкурирующий за потребителей с первым.
После того, как Васко да Гама положил конец венецианской монополии, организовав вторую экспедицию вокруг Африки и привезя в Европу аж 2000 тонн специй, рынки вздрогнули, а европейские торговцы специями почуяли запах перемен.
Португальцы ликовали, а мусульмане плакали – рухнувшая монополия на доставку товаров из Индии нанесла им непоправимый финансовый ущерб. Возможно, именно этот факт и послужил в дальнейшем одним из факторов угасания арабских государств.
Зато теперь на коне были португальцы и их главные конкуренты – испанцы. Два государства вместе стали монополистами по доставке специй. Кстати, открытие Нового света дополнило столы и рты европейских налогоплательщиков (на деньги которых в итоге покорялся и открывался мир) новыми, дотоле невиданными специями – ванилью и красным стручковым перцем.
Поведение европейцев в открытых землях отличалось и от поведения китайцев, и от поведения арабов. Арабы только торговали с заморскими землями, не претендуя на политическое влияние. Китайцы же в основном втыкали флажки. А вот европейцы и флажки свои втыкали, получая политический контроль над вновь открытыми территориями, объявляя их своими колониями, и извлекали из них выгоду, то есть привязывали новые земли не только политически, но и экономически.
В общем, два игрока на рынке – испанцы и португальцы – немного обронили цены на специи, но не существенно. Между тем европейские обыватели ждали новых игроков. И они, конечно же, появились, поскольку торговля таким дорогим товаром, как специи, сулила огромные прибыли, хотя и несла огромные риски. Но разве деньги того не стоят?..
Однозначно стоят! Поэтому испано-португальская монополия на специи постепенно рушилась по двум причинам – на рынки специй выходили новые игроки, одни из которых, действуя военной силой, отодвигали прежних монополистов от источников произрастания специй, а другие действовали военной хитростью – воровали семена и пытались посадить диковинные растения в своих колониях.
Скажем, англо-испанские войны, в которых Испания проявила себя не лучшим образом, ликвидировали монополию Испании на торговлю с Мексикой, откуда испанцы везли ваниль, и английские купцы тоже стали греть руки на этой пахучей пряности с нежным сладким ароматом. Голландцы чуть позже вытеснили португальцев с Цейлона (ныне этот остров называется Шри-Ланка) и обложили население острова коричным налогом, который каждый житель Цейлона мужского пола должен был сдавать в натуральной форме – в виде корицы.
А вот красный стручковый перец, росший на открытых испанцами Карибских островах, никаких войн не вызвал, поскольку отлично прижился в Южной Германии, и вскоре это растение распространилось на весь Балканский полуостров, а оттуда пришло в Россию. Причем в Германии этот перец по понятным причинам называли испанским, а в России – турецким, поскольку Балканами тогда владели турки.
Разумеется, отдельные игроки на рынке специй понимали, насколько им выгодна монополия и высокие цены на специи в Европе. Поэтому на Островах Пряностей европейцы порой вырубали целые леса, где росли эти самые специи, чтобы не допустить бесконтрольной добычи и насыщения рынка, что неминуемо снизило бы цены и, соответственно, их прибыли. Например, португальцы, которые первыми из европейцев открыли и захватили Острова Пряностей, решили сконцентрировать производство мускатного ореха на одном острове, а гвоздики на другом – так было легче контролировать добычу товара. При этом на остальных островах Молуккского архипелага (так по-другому называются Острова Пряностей) мускатные и гвоздичные деревья они старательно уничтожили, а на островах-плантациях количество деревьев было лимитировано, их сосчитали поштучно. Ну, и разумеется, португальцы наложили запрет на вывоз черенков и семян этих деревьев.
