– Стоп, стоп! – скажете вы. – Разве так можно? Ведь общество не может жить без всего этого! Ведь урожаи надо растить, для этого нужны трактора. Вещи тоже надо всякие делать, для этого нужны заводы и фабрики. В кино или больницу тоже порой надо сходить поразвлечься.
– А пусть всё это будет не в частной, а в общественной собственности! – предложили марксисты. – Ну то есть не кому-то конкретно пусть завод принадлежит, а никому конкретно пусть он не принадлежит! Пусть не будет у него хозяина!
Именно это было сделано в социалистических странах и породило такой термин, как «бесхозяйственность».
Что мы понимаем под словом «бесхозяйственность»? И что мы понимаем под выражениями «хозяйская рука»? У крепкого, хорошего хозяина всё с его хозяйством в порядке – всё работает, крутится, вертится, везде аккуратно и прибрано. У плохого хозяина и хозяйство плохое, что понятно. А если хозяина вообще нет? Ну, тут совсем туши свет – дело скверно! Вот здесь и наступает бесхозяйственность – запустение и полный развал. Что не удивительно: даже плохой хозяин лучше отсутствия хозяина.
И болтовня марксистов о том, что хозяин у предприятия на самом деле есть, но весьма размытый, и им является «весь народ» или «всё общество», остаётся пустой ничего не значащей болтовней: если вещь принадлежит «всем» – значит, никому. Собственно, жизнь это и подтвердила: все страны, где избавились от хозяев собственности (буржуев), то есть от права частной собственности на предприятия (и потому на них царила вечная бесхозяйственность), экономически развалились. Такие страны называли социалистическими. Их «экономика» рухнула. И кавычки у слова «экономика» здесь поставлены не зря, потому что никакой экономики в странах социализма не было. Вместо неё был симулякр – чучело экономики. Потому что экономика – это рынок.
Рынок – единственный инструмент, который определяет цену товара и через неё нужность товара обществу.
А рынка в социалистических странах не существовало, его отменили, там всё производилось и распределялось централизованно, директивно, то есть не автоматически, как в нормальной естественной экономике, а в ручном режиме, по плану – не для выгоды и не по решению людей, а по решению чиновников. Спрос и производство были отделены друг от друга и отданы на откуп бюрократам. Бюрократы решали за граждан, что тем нужно и в каком количестве. Поэтому «экономика» социалистических стран отличалась от нормальной экономики так же, как кукла-марионетка отличается от живого человека. Она неживая, как мертво чучело лисицы со стеклянными глазами – вроде и похоже, но не то!..
Ну, а когда не работает рынок, то есть честный взаимовыгодный обмен по добровольной договоренности сторон, когда у людей нет права выбора, оно у них отнято, тогда вступает в действие второй известный нам вариант распределения – насилие. Поэтому социалистические страны известны историкам тем, что наваляли миллионы трупов своих сограждан, пытаясь построить «общество справедливости», и опоясались колючей проволокой по периметру, чтобы граждане не сбежали из этого социалистического «рая» в свободный мир.
Социалистическая страна – это большая тюрьма народов…
Марксизм под лупой
Итак, присмотримся к этой болезни экономики под названием марксизм с трепетом и любопытством естествоиспытателей, наведя микроскопы нашего внимания на шевелящиеся отростки и жгутики этого вредоносного микроба. Вот этот отросток называется социализм, вот этот жгутик – коммунизм, а вот эта органелла – прибавочная стоимость.
С последней и начнём… Маркс взял и выдумал некую «прибавочную стоимость». Это самое известное его изобретение. Что сие такое? А это некая особенная, скрытая, волшебная часть стоимости продукции, которую никто никогда не видел, кроме марксистов, и которую капиталисты отбирают у рабочих, отчего и живут хорошо.
Вы удивитесь: «Как можно отобрать то, чего никто никогда не видел?»
А спросите у Карла Маркса! Нужно же старику было как-то объяснить, откуда берется несправедливость жизни! Вот он и постулировал, будто существует некая тайная, никому не видимая часть стоимости продукта, которая должна была бы принадлежать рабочим и которую хитрые капиталисты нагло отнимают у рабочих, отчего те гораздо беднее капиталистов. Причем отнимают не только нагло, но и не приходя в сознание, ибо до Маркса не только рабочие, но и сами капиталисты ведать не ведали ни о какой такой «прибавочной стоимости».
Ну, вот, допустим, вы решили организовать какое-то предприятие. Изучили рынок, вложили деньги, построили цех, купили оборудование, наняли рабочих, инженеров, бухгалтеров и так далее. Начали производить продукт, и вам повезло: товар пошёл. Мог и не пойти, поскольку большинство вновь организуемых бизнесов разоряется. Но вы оказались счастливчиком, вытянули выигрышный билет. И стали неплохо зарабатывать! Рыночная цена вашего товара, то есть та цена, по которой его берут люди, выше его себестоимости, что обеспечивает вам неплохие доходы. Первый – самый волнительный и тяжелый – этап организации производства прошёл, вы слегка вздохнули и вытерли пот со лба. У вас появилось немножко времени, чтобы задуматься о жизни, например, о том, что же такое прибавочная стоимость. Вы сами уважаемый капиталист, честный буржуй, вроде бы всё о своём производстве знаете, но роясь в бухгалтерских расчётах, почему-то никак не можете найти эту загадочную потустороннюю прибавочную стоимость, которую, согласно учению Маркса, нагло отнимаете у своих рабочих.
Вы видите, сколько вы тратите на материалы, которые закупаете для производства своего товара. Вы видите деньги, которые платите за электроэнергию, которая крутит ваши станки. Вы платите за перевозки. Вы платите за воду, которая используется на вашем производстве. Вы платите налоги. Вы платите банку процент, потому что, допустим, взяли в банке кредит на открытие своего дела. Вы платите зарплату персоналу – ровно столько, сколько обещали платить и ни копейкой меньше. И это всё – себестоимость, то есть деньги, в которые вам обходится производство товара… Наконец, вы видите отпускную цену товара – те деньги, за которые вы отдаёте свой товар оптовикам, то есть тем, кто весь его скупает на корню, а уж потом сам продаёт в розницу, развозя по мелким магазинам.
Разница между отпускной ценой товара и его себестоимостью образует вашу прибыль, ради которой вы и затеяли весь этот ужасающий геморрой. Но где же здесь эта самая загадочная прибавочная стоимость, объявленная Марксом существующей? Где она?
– А вы просто недоплачиваете вашим рабочим! – говорят вам марксисты. – Вот то, что недоплачиваете, и есть она – прибавочная, черти бы её драли, стоимость!
– Как же так, – искренне возмущаетесь вы и ещё раз обращаете внимание на важное обстоятельство: – Я плачу своим рабочим, инженерам, водителям, бухгалтерам, рекламщикам, маркетологам ровно столько, сколько обещал! Я никогда не задерживал им зарплату! Я не тянул их на аркане на свой завод, сами пришли, и мы договорились по деньгам, которые я могу им платить в виде зарплаты, и они согласились. В чем же проблема? Зачем же вы меня обижаете, говоря, будто я что-то людям недоплачиваю?
