Михаил, тоже выбравшийся из машины, помедлил, но вроде как не решая, говорить ли правдиво, а пытаясь сформулировать короткий ответ. Поправил шляпу. Вздохнул.
– Основная масса наших медицинских проблем носит психологический характер. Но у нас есть и специфические заболевания. Есть проблемы с желудочно-кишечным трактом, есть две аутоиммунные болезни и ещё кое-что по мелочи. Ну и непереносимость животного белка, как ты знаешь.
Век живи – век учись. Я кивнул и вслед за Михаилом направился к широкой двери без вывески, в противоположном конце от дверей медицинского центра. Здесь было как-то уж совсем ветрено и слякотно, поэтому в двери я нырнул с искренним облегчением. Это была приёмная скучного больничного вида, вот только посетителей особо не наблюдалось.
И ещё мне тут были не рады.
Два охранника-кваzи (не знаю, как они сами себя официально называли, но это были именно охранники, с пистолетами на поясе и в полувоенной форме) посмотрели документы Михаила и вроде как претензий у них не возникло. А вот все мои бумаги энтузиазма не вызвали.
Так что через пару минут я, вздохнув, сел на стуле в углу приёмной и стал наблюдать за перепалкой Михаила и охранников.
– Вы удостоверились в его личности? – уже в третий раз спрашивал Михаил.
– Да, – согласился охранник. – Это Денис Симонов, сотрудник госбезопасности из Москвы.
– Вы согласны, что он находится у нас официально и мы вместе работаем над особо важным заданием?
– Да, – опять соглашался охранник.
– Вам звонили из канцелярии Представителя с просьбой допустить Дениса Симонова в центр?
– Звонили.
Начиналась моя любимая часть диалога.
– Мы можем пройти?
– Вы можете. Денис Симонов нет, поскольку вход только по пропускам.
– Вы не подчиняетесь приказам Представителя?
– Подчиняемся.
– Он приказал пропустить Дениса Симонова?
– Да, разрешение было дано.
– Вы удостоверились, что это Денис Симонов?
– Да.
– Он может пройти?
– К сожалению, у него нет пропуска.
Я понял, что сейчас разговор пойдёт по третьему кругу. Кажется, Драный Лис попал в собственный капкан.
– Простите, могу я задать вопрос? – выкрикнул я. – Вы можете повторить точную формулировку моего разрешения на проход?
Серое лицо охранника стало чуть белее. Но ответил он достойно.
– Да, могу.
– Прекрасно, – обрадовался я. – Тогда повторите слово в слово, насколько точно вы помните, формулировку моего разрешения на проход, не упуская никаких значимых деталей.
– Я не обязан, – с достоинством ответил охранник. – Поэтому я игнорирую вашу просьбу.
Что и требовалось доказать.
– Вы нарочно нас задерживаете, – прозрел Бедренец. – Вы получили приказ задержать нас!
Охранники молча смотрели на него.
– Мы ехали полчаса, – заметил я. – Интересно, что можно прятать столько времени? Мы же не с обыском, мы поговорить.
Михаил явно начал выходить из себя.
– Я сейчас же звоню Представителю, – сказал он. – Если вы думаете, что вас прикроет непосредственное начальство… вы же в курсе, что Представитель очень не любит, когда его приказы игнорируют? Козлами отпущения станете вы.
Охранники переглянулись. Видимо, они были в курсе.
– Проводи их к Алексею Владимировичу, – решил один из охранников. Бедренец удовлетворённо кивнул.
Значит, этот Алексей Владимирович и отдал приказ придержать нас в дверях. Охранники решили от греха подальше переложить ответственность на него.
Вместе с охранником мы прошли скучными больничными коридорами, миновали несколько комнат, где кваzи и люди работали с бумагами и компьютерами, потом миновали холл, где стоял столик для пинг-понга и двое живых людей в белых халатах с увлечением перекидывались мячиком. В холле имелась новенькая кофе-машина и шкаф с какой-то снедью.
– Душевно тут у вас, – сказал я. – Ещё нужна комната отдыха с аквариумами и канарейками.
– У нас там попугайчики жако, а не канарейки, – буркнул охранник. – Они лучше. Разговаривают будто люди.
– Прям как кваzи, – согласился я.
Охранник обиделся и замолчал. Ну, во всяком случае, я надеялся, что он обиделся. Нечего было нас мариновать на входе без причины.
Алексей Владимирович оказался заместителем директора по научной работе – во всяком случае, так гласила табличка на двери. Фамилию он носил звучную и аристократическую – Воронцов, впрочем, для Питера это вряд ли редкость.
А вот что меня удивило – заместитель директора был живым человеком.
Охранник даже входить не стал, открыл перед нами дверь и смылся. Господин Воронцов поднялся навстречу, поздоровался с Бедренцом – видно было, что они знакомы, потом протянул мне руку.
– Здравствуйте, господин Симонов. Скажу сразу, я не рад вашему визиту.
– Почему? – поинтересовался я. Воронцов выглядел вполне симпатичным человеком, средних лет, носил очки в тонкой оправе, был одет в хороший, но поношенный тёмный костюм, в мятой рубашке без галстука. Похоже было, что он скорее учёный, чем чиновник.
– Вы вторгаетесь в очень сложные и деликатные области, господин Симонов. Поверьте, лучше бы вам остаться в стороне.
Я пожал плечами.
– С удовольствием бы. Но я уже внутри всего этого дерьма.
Алексей Владимирович пытливо посмотрел мне в глаза. Вздохнул. Сделал приглашающий жест.
– Садитесь, Симонов. И ты, Михаил, не стой, садись. В канцелярии велели быть откровенным, я готов отвечать на вопросы.
– Тогда почему вы нас держали у входа? – спросил я, присаживаясь на старый венский стул. Откуда только в государственных учреждениях берутся эти древние стулья и столы? – Что прятали?
– Ничего не прятали, – поморщился Воронцов. – Пытались убедить начальство отменить ваш визит.
Я решил, что поверю ему. Облокотился на стол, чуть подался вперёд. Теперь всё выглядело не так, что он был в кабинете главным, а я – просителем. Теперь мы были как бы наравне.
– Алексей Владимирович, я не совсем понимаю причину вашей неприязни, – сказал я. – Михаил Иванович может подтвердить, что я вполне достоин доверия. Я не люблю восставших и кваzи, у меня есть на то причины. Но это не мешает моей работе, в ней я исхожу из логики и необходимости мирного сосуществования. И этих чёртовых секретов я уже узнал больше, чем хотел бы. И как мёртвые становятся восставшими. И как восставшие становятся кваzи. Ничего, видите – не бегаю по улице с рассказом о том, что знаю. Но сейчас творится вообще Бог весть что. Мне нужна помощь – чтобы помочь Михаилу, чтобы помочь людям, помочь кваzи…
