– Тоже мне, тайна, – презрительно сказал Мшанин. – Среди наших говорят, что две недели назад. Дед-кваzи внучка загрыз, а потом самоубился… Мне про кусающихся кваzи сказали три недели назад, день в день.
– Договорились, – быстро сказал Бедренец. – Рассказывай про своего заказчика.
Мшанин торжествующе улыбнулся.
– Вот это другой разговор. На самом деле – заказчицу, а не заказчика. Интеллигентная женщина, вроде как сама из писательской семьи…
В голове у меня будто щёлкнуло что-то.
– Она навела тебя на эти дачи? – крикнул я. – Именно на эти? Прямо сегодня утром, спешно, езжай и привези «Владычицу надводную»?
Мшанин кивнул, секунду смотрел на меня с недоумением. Потом в его глазах появилось понимание. Он схватил сына и быстро толкнул себе за спину, чем заработал в моих глазах несколько плюсиков к карме.
– Это ловушка. Михаил, звони водиле, пусть гонит сюда, к даче! – я переломил ружьё, глянул на патроны.
– Картечь! – коротко сообщил Мшанин. – Петя, дай дяде полицаю патроны!
Патроны у пацана были в карманах. Просто потрясающая безалаберность. Он выгреб десять и протянул мне. Я глянул. Радовало то, что это был надёжный итальянский «Клевер».
У меня выбора не было, и я тоже распихал патроны в карманы. Глянул на Бедренца – в одной руке у него был пистолет, в другой – телефон. Судя по всему, водитель трубку не брал.
Я открыл дверь в сени, прислушался.
И совсем не удивился, услышав с улицы, совсем рядом, мелодию из какого-то старого кинофильма.
– Михаил, твой Игорь – больше не твой Игорь, – сказал я и запнулся от внезапной догадки. – Что будет с кваzи от пары стволов картечи в грудь, в упор?
Михаил поморщился.
– Очень неприятно, но если не в голову, то не смертельно. Отлежимся и регенерируем. Но я и так смогу его остановить!
– Даже если сердце будет задето?
– Регенерирует. У нас, собственно говоря, сердце не единственный орган по перекачиванию крови.
Взгляд у Бедренца вдруг затуманился, будто он о чём-то глубоко задумался.
– Спасибо, Миша, ты снял груз с моего примитивного сердца, – сказал я.
Поднял ружьё и выстрелил в грудь Бедренцу.
Громыхнуло так, что заложило уши, а под потолком зазвенела простенькая люстра из пыльного синего стекла. Кисло и едко запахло порохом.
– Твою мать! – завопил Мшанин, шарахаясь от меня и едва не сбивая сына.
Бедренец упал как подкошенный. Грудь у него была разворочена, тягучая кваzи-кровь выплёскивалась и пыталась втянуться обратно. Бедренец тускнеющими глазами смотрел на меня.
– С ним-то и я справлюсь, – пояснил я, забирая из его руки пистолет. – А с вами двумя – нет. Держи!
Я протянул пистолет Мшанину. Библиотекарь миг поколебался и схватил оружие.
– Стреляйте во всё, что движется, – сказал я, перезаряжая ружьё и протягивая его Мшанину-младшему. – Кроме меня. Это ваш единственный шанс выжить.
Сам я достал мачете и вышел в сени, до последнего ощущая две пары напряжённых взглядов и три ствола, смотрящие мне в спину.
Они не выстрелили. Хватило всё-таки ума.
Наружную дверь я распахнул пинком, сразу же сместился вбок. Очень не хотелось получить пулю от Игоря и наглядно продемонстрировать разницу между огнестрельным ранением у человека и у кваzи.
Но Игорь, стоящий в паре метров от меня, не стрелял. Пистолета у него я вообще не видел, он был будто какой-то пришибленный. Держал в руках звонящий телефон и недоумённо на него смотрел.
Я ещё в пабе «Пена дней» заметил, что реакция у попавших под управление кваzи заторможена. Словно подавленный разум цепляется за любую возможность ускользнуть от выполнения приказа.
Хуже было то, что за бедолагой-водителем стояло десятка два восставших разной степени помятости. Были тут и крепкие при жизни мужики, и блондинка, при жизни, похоже, потрясающе красивая, и старушка, чья седина и скрюченность придавала ей вид настоящей Бабы-яги, и несколько подростков, и даже двое малышей, мальчик и девочка, едва ли трёх-четырёх лет при жизни.
В общем, боевой отряд выглядел очень разнокалиберным, собранным с бору по сосенке. Или же наоборот? И тот, точнее та, кто собирал эту группу захвата, взял каждой твари по паре? Мужчин как боевую силу, а красивую тётку, старушку, детей – как потенциально трудных для уничтожения, способных вызвать жалость противников.
К счастью, у меня нет никаких комплексов. Я не вижу разницы между живыми мертвецами, какого бы они ни были пола, возраста и внешности.
– За мной! – крикнул я, надеясь, что мародёрская семейка не тормозит и стоит сейчас в сенях. Всё-таки они занимались опасным делом и должны были привыкнуть быстро удирать.
Игорь уронил продолжающий звонить телефон и двинулся мне наперерез. Была в этом какая-то карикатурность, напоминающая романы в жанре фэнтези. Колдун-некромант… нет, кажется, это называется «лич»… и его армия восставших из мёртвых…
Я размашисто взмахнул мачете, Игорь легко ушёл от удара, рассчитанного на тупых восставших, и потянулся к моему горлу рукой. Глаза у него были пустые, бессмысленные, но где-то в глубине зрачков плескался вечный, неутолимый голод.
Рухнув на колени (вот так и зарабатываешь к пенсии артроз, но иначе есть шанс до неё не дожить), я рванул руку с мачете обратно и ударил Игоря в спину и в бок. Кваzи издал негодующий рык, стал наваливаться на меня, я ушёл перекатом, ухитрившись при этом резануть противника по груди. Совсем не смертельно, но неприятно. Восставшие уже двинулись к нам, совсем по-киношному вытягивая руки. Вот если бы они ещё умели говорить и бормотали: «Мозги, мозги», – стало бы совсем страшно…
Игорь, увы, вскочил первым. Навалился на меня, одной рукой прижал к земле, другую занёс для удара. И застыл. Глаза у него стали совсем мёртвые, ничего в них не осталось, даже голода. Будто заснул на ходу или его выключили.
Дважды грохнула двустволка, не дублетом, как я стрелял в Бедренца, а поочерёдно. Первый выстрел бросил на землю подобравшегося ближе всех восставшего, второй разворотил спину Игорю. Тот задёргался, отпуская меня. Я немедля вскочил и кинулся к распахнутой садовой калитке. На улице восставших, к счастью, не было, все оказались возле дома. У калитки меня догнал мальчик Петя, прямо на ходу перезаряжающий ружьё и его папа, в одной руке сжимающий пистолет Бедренца, а другой крепко держащий книгу о Даше, укротительнице Ктулху.
– Быстрее, они сейчас выйдут из-под контроля и начнут охотиться самостоятельно! – прокричал на ходу Мшанин-старший.
Ай да Библиотекарь, ай да сукин сын! Какое чёткое понимание ситуации! Никогда не знал, что книжный бизнес так опасен и столь разносторонне развивает личность!
Мы добежали до пикапа в тот самый момент, когда восставшие окончательно освободились от воли Игоря и кинулись за нами. Те, что посмышлёнее, лезли в калитку, остальные таранили штакетник. Впереди неслись двое малышей-восставших. Библиотекарь кинулся в кабину, его сын – в кузов. Я последовал за ним. Мотор негодующе взвыл, машина рванулась вперёд и стала круто разворачиваться.
