– С чего бы вдруг? – спросил я.
– Вы не железный, – сказала Анастасия и внезапно прильнула к моим губам.
Нет, я вовсе не был против.
Я этого хотел не меньше, чем она.
Мы целовались, пока лифт не дошёл до первого этажа и двери не разошлись. За дверью обнаружился дедок с пакетом продуктов в одной руке и тростью в другой. Обнаружив нас целующимися, он развеселился так, будто сам участвовал в процессе.
– Кхе-кхе! – жизнерадостно сказал он. – Эх, молодость! Романтика!
– Да уж какая романтика, дедушка, – сказал я, выходя. – Просто учил коллегу делать искусственное дыхание.
– Ты ей непрямой массаж сердца покажи. – Дедок оказался из тех, кто за словом в карман не лезет. – Продолжи обучение коллеги. Кхе-кхе!
Мы выскочили из подъезда, причём у меня возникло смутное дежавю. Что-то подобное было в восьмом классе, когда я целовался с девчонкой из параллельного.
Только тогда я и впрямь чувствовал себя смущённым.
Вдоль дома мы шли совершенно чинно, по-деловому, не разговаривая. Лишь возле дверей магазинчика Анастасия сказала:
– А ты понял, что Михаил старается нас свести?
– Что? – От неожиданности я остановился.
– Он специально нас двоих позвал. И в приют нас обоих взял, хоть уж я-то там была совсем на птичьих правах. Кваzи пытается нас свести!
– Зачем? – Я развёл руками. – Устраивает мою личную жизнь?
– Ты же заметил, у него пунктик такой есть, о правильности всего сущего.
– Он это называет справедливостью, – поправил я.
– Не важно. Вот он решил, что его напарник несправедливо одинок. И заметил, что ты мне нравишься. И начал нас сводить.
Я поразмыслил. Выходило довольно убедительно.
– Тебя это не смущает? – спросил я.
– Ничуть. Кваzи – они как явление природы. А если закон тяготения или направление ветра меня устраивают, то я к ним претензий не имею.
Покачав головой, я придержал дверь, пропуская Анастасию в магазин. Он был совсем маленький, но с неплохим выбором всего. Включая алкоголь.
– Я буду вино, – сказала Анастасия. – Краснодарское «шардоне», хороший год.
– Я тоже вино, – согласился я, поглядывая на бутылку шотландского виски. И цена была неожиданно приличной, и виски неплохой, пусть и бленд. Поперёк этикетки, которая не менялась со старых времён, шла наклейка с надписью: «no animals, no revived, no quazi».
Ну почему стоит только раз поцеловаться с девушкой и все твои привычки летят ко всем чертям?
Блюдом, которое готовил Найд, оказалось карри. В общем-то я так и предполагал. У вегетарианцев, будем откровенны, выбор еды не слишком велик.
В отличие от кваzи Найд, впрочем, с удовольствием ел сыр. Я втайне мечтал о куске мяса или хотя бы колбасе (впрочем, и виски вспоминался тоже).
Но карри был вкусный.
Мы сдвинули бокалы. У меня и Анастасии было налито вино, у Михаила – вода, у Найда – лимонад.
– Если вы не против, то я скажу пару слов первым, – сказал Михаил.
Мы против не были.
Кваzи мгновение помолчал. Потом произнёс:
– Десять лет назад я воскрес из мёртвых и у меня появился сын. Не знаю, что на самом деле более важно. Я помню этот миг очень хорошо. Я внезапно осознал себя. Вспомнил, кто я. Вспомнил, как погиб… впрочем, не важно. Удивился тому, что у меня ничего не болит. И дело даже не в том, как я погиб: в старости у тебя всё время что-нибудь немного болит. А тут я чувствовал себя молодым и сильным. Даже лучше, чем в молодости. Я был в каком-то незнакомом помещении. Потом я поднял взгляд и увидел маленького мальчика, ему ещё и года не было. Солнце садилось, его лучи били в окно, мальчик был тёмным силуэтом… только светлые волосы светились от солнца. На самом деле он был испуган, голоден и хотел спать. Но не плакал, а просто смотрел на меня. Так у меня появился сын. С днём рождения, мальчик мой.
– Спасибо, папа… – Найд привстал и поцеловал Михаила в щёку. Снова сел, явно смущённый.
Я смотрел на Найда.
Так, значит, сегодня не настоящий его день рождения. Десять лет назад Михаил его где-то подобрал. Стал кваzи как раз в тот момент, когда наткнулся на светловолосого малыша, и это спасло мальчику жизнь…
Бокал в моей руке вдруг задрожал и несколько раз звякнул о бокал Анастасии.
К счастью, она это приняла за чоканье и воскликнула:
– С днём рождения, Найд!
– С днём рождения, – выдавил я из себя, осушил бокал и посмотрел на Михаила.
Кваzи смотрел на меня спокойно и грустно.
– Здорово, что вы переехали в Москву, – сказал я деревянным голосом. – Тебе здесь понравится.
– Я бы хотел остаться в Питере… – протянул Найд. – Ну да здесь тоже ничего. Только людей мало.
– Людей здесь много, – поправил Михаил. – Кваzи мало.
– Ну да, – поморщился Найд.
– Михаил, можно тебя на минуточку? – спросил я, вставая.
– Да, конечно.
Мы вышли из кухни, где в связи с малочисленностью сидели за праздничным столом. Михаил молча пошёл впереди, мы зашли в маленькую комнату, которую, похоже, занимал Найд – валялась разбросанная одежда, стоял в углу чемоданчик, на столе лежал подключённый к заряднику планшет. Я прикрыл дверь, повернулся к Михаилу. Шёпотом спросил:
– Ты ничего мне сказать не хочешь, кваzюк поганый?
– Всё, что я мог сказать, ты уже услышал, – так же тихо ответил Михаил.
– Найд… – Я запнулся, но всё-таки продолжил: – Найд мой сын?
Михаил поморщился, будто от боли.
– Я не знаю…
– Как это ты не знаешь? Ты ведь сейчас для меня всё это рассказывал!
– Да. Для тебя.
– Где, где ты его нашёл?
– Я не знаю этого места. Первые дни после возвышения сознание ещё путается. Там были восставшие, их было много. Я ещё не понимал, что могу ими управлять. Я бежал, уносил ребёнка. Прятался. Это было где-то в Подмосковье… В твоём личном деле есть запись беседы с психологом…
– Ты и её читал? – Я едва сдержался от того, чтобы не ударить Михаила. Впрочем, какой с того толк…
– Иначе бы я сейчас эту историю не рассказал. Я пытался найти родственников мальчика, когда всё более-менее наладилось. Читал социальные сети, обращался в службы поиска. Было несколько похожих историй, но это оказались чужие люди.
– Я не обращался в службы поиска. Я знаю, что Ольга погибла, а сын… – Я замолчал.
Михаил кивнул:
– Психологу ты сказал, что не видел его гибели, но шансов выжить у него не было.
