Поверив планшету на слово, Кива быстро прошла через караульное помещение в другой коридор.
Так продолжалось около получаса – Кива шла по исправительному изолятору, следуя указаниям планшета. По пути она слышала всевозможные звуки: ропот освобожденных заключенных, сирены охраны, шум всеобщего хаоса и замешательства. На мятеж это не было похоже, по крайней мере пока, но Кива понимала, что ждать дальнейшего развития событий вряд ли стоит.
В конце концов Кива оказалась в гараже для наземных машин, которые совершали поездки по практически пустынному шоссе, соединявшему исправительное заведение с Ядропадом.
«Слева от тебя раздевалка для охраны, – сообщил планшет. – Войди туда и надень скафандр с нашивкой „Брименес“. Он тебе подойдет!»
Кива неуклюже втиснулась в скафандр, глядя на экран планшета, где появлялись инструкции, как загерметизировать шлем и перчатки. Когда она наконец полностью облачилась, напоминая долбаную сардельку, планшет велел ей направиться к лифту, который доставил ее в наземный корпус.
«Жди здесь, – сообщил планшет. – Машина скоро будет!»
Вновь послышались плавные инструментальные версии популярных хитов, скрашивая ей ожидание.
И действительно, вскоре массивные ворота раздвинулись, и в них с грохотом въехал большой наземный пассажирский транспорт – грохот Кива ощутила по вибрации его гусениц.
«Машина подана! – сообщил планшет. – Войди в транспорт через шлюз сзади. В планшете имеется навигатор и данные о твоих передвижениях, так что, прежде чем сесть в транспорт, положи его под гусеницы, чтобы уничтожить улики. Спасибо за участие в побеге!»
Кива еще несколько мгновений таращилась на планшет, а затем, положив его под переднюю гусеницу, обошла транспорт сзади, поднялась в шлюз и очутилась внутри.
Там ее ждала Сения Фундапеллонан.
Транспорт тронулся с места, раздавив планшет, который до последнего момента продолжал играть инструментальные хиты, хотя на лишенной воздуха планете это не имело никакого смысла.
– Сволочь ты этакая, – всхлипнула Сения, когда Кива выбралась из скафандра и обе они перестали осыпать друг друга страстными поцелуями. – Из-за тебя я думала, будто тебя нет в живых.
– Это не из-за меня, – возразила Кива. – Это все наша долбаная будущая имперо.
– Знала бы ты, как я ее ненавижу.
– Для этого есть все основания. – Кива снова поцеловала Сению. – Как тебе это удалось? Как ты сумела организовать весь этот долбаный побег?
– Это не я, – ответила Сения.
– Тогда кто? – в замешательстве спросила Кива.
– Твоя мать велела мне встретить этот транспорт и ждать дополнительных распоряжений.
– Так это все моя мамочка?
– Что, могла ожидать от нее такого?
– Вполне, – ответила Кива. – Моя мать чертовски крутая.
– Когда я села в транспорт, мне сообщили, куда я еду и кого мы забираем.
Кива бросила взгляд в сторону кабины:
– Кто за рулем?
– Автоматика.
– И куда мы теперь едем?
– Понятия не имею, – рассмеялась Сения. – Вероятно, к твоей мамочке. Мне на самом деле все равно. Главное – ты вернулась.
– Я все просрала, – сказала Кива. – Зря я тебя не послушала. Ты пыталась предупредить меня насчет Надаше, а я считала, что опережаю ее на шаг.
– Теперь уже не важно, – ответила Сения. – Скоро ее сделают имперо. Так уж вышло, что это она опережала всех на шаг.
Кива огляделась вокруг.
– А может, и не всех, – сказала она, после чего вновь переключила все свое внимание на Сению, с которой ей многое хотелось наверстать.
Глава 23
Это был прекрасный день для императорской коронации – хотя, с другой стороны, на Сиане прекрасным был любой день.
Когда наступило утро коронации, пусть и искусственное, возле собора Сианя собралась большая толпа зрителей и доброжелателей, которые расположились под балконом, где после коронации должна была появиться перед своими новыми подданными имперо Надаше, чтобы с лучезарной улыбкой помахать им, делая первые шаги в новой роли.
Если кого-то из зрителей и беспокоило возможное повторение взрыва, случившегося во время прошлой коронации, они держали свое мнение при себе – по крайней мере, по большей части. Находились остряки, которые заявляли, что взрыв на этот раз маловероятен, поскольку Надаше не похожа на террориста-смертника. Как правило, подобным острякам советовали заткнуться и не болтать глупости, а те в ответ возмущались, что никто больше не понимает шуток.
Другие, более серьезно изучавшие имперскую историю, отмечали то же, что и вышеупомянутые остряки, но в несколько ином свете. Никто не отрицал, что в отношениях семейства Нохамапитан, когда-то пользовавшегося благосклонностью императорского дома, с семейством Ву в последние годы произошел коренной разворот – вызванный в основном обидой на то, что Грейланд Вторая, бывшая имперо, отказалась выйти замуж за кого-нибудь из Нохамапитанов в соответствии с имевшейся договоренностью, – и многие задавали вопрос, не являлась ли вполне обоснованной реакция дома Нохамапитан в виде покушения и попытки переворота, когда речь шла о судьбе династий. Или, если выражаться более коротко, существовали ли вообще какие-либо запреты для царственных особ?
Были и те, кто считал, что оживленные и все более глубокомысленные дискуссии о прерогативах знатных домов до такой степени превращают в абстракцию реальные преступления семейства Нохамапитан – и, не стоит забывать, самой Надаше, – что те перестают считаться преступлениями, превращаясь в красочную предысторию. И это само по себе добавляло к обсуждению новые уровни абстракции.
В конечном счете вся эта дискуссия не имела никакого смысла, поскольку именно семейство Ву, императорское семейство, предложило компромисс, в соответствии с которым соблюдался договор, заключенный Аттавио Шестым и нарушенный Грейланд Второй, и остальные аристократические семейства быстро с ним согласились. Как отмечали информированные наблюдатели, восхождение на трон Надаше Нохамапитан являлось следствием не некоего обмана или переворота, а тщательно подготовленного мирного договора. Ничего подобного в истории Взаимозависимости прежде не случалось, что само по себе являлось захватывающим событием, которое могло пойти ей только на пользу.
Естественно, на пути к коронации имелись некоторые заминки. Внезапная отставка архиепископа Корбейн затормозила процесс на время выборов нового архиепископа, которые заняли больше времени, чем все ожидали, и закончились избранием компромиссной фигуры, которая никого особо не радовала, включая, похоже, самого архиепископа Коула.
Надаше, по крайней мере, не тратила времени зря. За предшествовавшие коронации недели будущая имперо перешла в пропагандистское наступление, организовав ряд тщательно спланированных презентаций, появлений на публике и интервью, которые должны были продемонстрировать ее мягкий и милосердный характер. Причем в интервью Надаше не уклонялась от обсуждения спорных обстоятельств, которыми сопровождался ее выбор на роль имперо, или внушающих тревогу недавних действий, предпринятых от имени дома Нохамапитан, но при этом мягко сводила все к обещаниям на будущее, заявляя, что все аристократические дома намерены совместными усилиями преодолеть кризис Потока ради блага всех граждан Взаимозависимости.
