– Но системы будут все так же связаны временными течениями Потока?
– Да, эфемерными течениями. Каждое из них будет существовать лишь несколько месяцев или лет, но этого достаточно, чтобы передать информацию или припасы или переносить поселения из одной системы в другую в процессе их долгого путешествия на Край.
– И ты всем этим займешься?
– Это задача людей в каждой из конкретных систем, – покачала головой Грейланд. – Я могу снабдить их всей необходимой информацией, но как только не станет Взаимозависимости, уже им придется решать, что с этой информацией делать. Вряд ли все смогут добраться до Края. Но многие смогут.
– Тогда планета точно превратится в долбаный ад.
– Если мы сумеем перенести поселения, люди будут жить в них так же, как и раньше. Мы просто перенесем всю Взаимозависимость в одну систему.
– Тесновато не будет? – покачала головой Кива.
– Космос большой, – улыбнулась Грейланд. – Даже внутри одной системы.
– Как скажешь.
– Как мама? – спросила Грейланд.
– Аж лопается от самодовольства, блин, – ответила Кива. – Не знаю, почему я послушала тебя и сделала ее герцогиней.
– Она во многом мне помогла. После того как я стала такой, какая я теперь, мне нужен был живой помощник. Кто-то, кому я могла бы доверять, и кто-то, кто точно справился бы с задачей. Например, вытащить тебя из тюрьмы.
– Она просто наняла транспорт и велела Сении в него сесть. Настоящий побег организовала ты.
– Если бы транспорта там не оказалось, ничего бы не вышло. Знаешь, она никогда не сомневалась, что ты жива. Когда я ей об этом сказала, она просто ответила: «Конечно, а как же иначе?»
– Мамочка как она есть, – усмехнулась Кива.
– Кстати, спасибо за то, что ты осталась жива. Если бы ты погибла, мне пришлось бы сделать имперо Марса.
– Не за что. Работенка точно не для него.
– Знаю.
– И какого хрена ты умерла, Грейланд? Теперь мне разгребать за тобой дерьмо.
– Есть и свои преимущества, – рассмеялась Грейланд. – У тебя теперь прекрасный дом.
– Да он же проклят. Постоянно вижу привидения.
– Что ж, перед тем как разрушится последнее течение Потока, можешь отправиться на Край и забыть про этот дом.
– Посмотрим.
– То есть можешь и остаться?
Кива немного помолчала.
– Знаешь, моя мать, герцогиня, возвращается на Икойи.
– Я слышала, – ответила Грейланд.
– Она собирается там умереть. Не в ближайшее время, но когда-нибудь. А до этого она намерена сделать все возможное, чтобы помочь Икойи пережить изоляцию. Она не бросает свой народ.
– Знаю. Твоя мать лучше многих.
– Я не просто имперо, – сказала Кива. – Я еще и королева Ядра. Когда Взаимозависимости не станет, в этой системе останутся сотни миллионов людей. И я не хочу, чтобы они думали, будто сука-королева попросту их кинула.
– Пожалуй, разумно.
– В любом случае ты тоже никуда не денешься. Сможешь иногда слушать мою постоянную ругань и причитания, когда Сения захочет от них отдохнуть.
– Не возражаю. Рада, что у тебя есть Сения, Кива.
– Я тоже рада, – ответила Кива. – Хотя, если честно, мать твою, не ожидала, что все так выйдет.
– С любовью так часто бывает, – сказала Грейланд.
– Хочу задать тебе вопрос, – сказал Марс. – Странный вопрос, но мне хотелось бы знать ответ.
– Конечно, – кивнула Кардения.
– В ту ночь, когда ты… умерла, мне показалось, будто ты позвала меня по имени там, на «Оверни». Незадолго до того, как я проснулся. Это в самом деле была ты?
– Нет, – мягко ответила Кардения. – Но я бы очень этого хотела.
Кивнув, Марс обвел взглядом Зал Памяти:
– Значит, вот как он выглядит.
– Да, – сказала Кардения.
– Я представлял… гм… нечто большее.
– Он и есть нечто большее, если заполнить его имперо.
– Почему ты это сделала? – спросил Марс.
– Потому что это был единственный способ разорвать бесконечный цикл переворотов.
– Не почему ты умерла. – Марс поднял руку. – Почему ты попросила меня стать твоим мужем, зная, что собираешься умереть?
– Когда я об этом просила, я не знала, что мне придется умереть.
– Но ты думала, что такое возможно?
– Я давно об этом думала. С тех пор, как узнала про Рахелу, и с тех пор, как ты рассказал мне о возможности формировать отмели Потока.
– Так почему же ты попросила меня стать твоим мужем? – настаивал Марс.
– Потому что я тебя люблю, – ответила Кардения. – Все, что я говорила тебе в тот вечер, когда сделала предложение, правда. И до сих пор правда. Я полюбила тебя за то, что ты сражался за правое дело, даже зная, что можешь проиграть. А потом я поняла, что есть возможность выиграть это сражение. А если даже не выиграть, то продолжать сражаться, пока не появятся новые шансы на победу.
– Ты победила, но ценой нашего совместного будущего, – сказал Марс.
– Да, – ответила Кардения. – А когда я поняла, что именно так мне следует поступить, у меня случился нервный срыв. Прямо на этой скамье, на которой ты сейчас сидишь.
– Но ты все равно так поступила.
– Сделав так, я смогла бы спасти жизни миллиардов людей. Я, Кардения Ву-Патрик, люблю тебя, Марс, больше, чем можно выразить словами. Больше, чем любые пироги.
Марс улыбнулся и рассмеялся, а потом расплакался.
– Но я также Грейланд Вторая, имперо и Мать всего сущего. И на мне лежала намного бо́льшая ответственность, чем мне хотелось бы. Прости меня, Марс. Знаю, это было весьма эгоистично с моей стороны.
– Что? – переспросил Марс, вытирая лицо. – Это не эгоизм, а совсем наоборот.
– Эгоистично – потому что я должна была тебе все рассказать. Или, по крайней мере, предупредить. Или, возможно, мне просто не следовало делать тебе предложение.
– Не говори такого.
– Почему? Мое предложение причиняет тебе боль?
– Нет… мне больно не от этого. Твое предложение стало самым счастливым мгновением в моей жизни. Мне больно оттого, что я думаю о нашем возможном будущем, каким оно могло бы быть и которого мы лишились… – Марс глубоко вздохнул. – Лишились столь быстро, что даже не успели его себе представить.
– И его лишила нас я.
– Что? Нет, его лишила нас не ты. Это сделала Надаше Нохамапитан, и это только ее вина. Это она во всем виновата. – Он взглянул на Кардению. – Я слышал, ты оставляешь ее в живых?
