– Ты не… – Я умолк, поймав ее взгляд. Этот взгляд мог бы порезать человека на ленточки с двадцати шагов и превратить его в жабу одновременно.
– Не надо мне всех этих комплиментов, сорванец. В доме, в котором я выросла, были зеркала.
Я оглянулся через плечо и вспомнил про триссов, которых видел на празднике.
– Ладно. Но, по-моему, им все равно.
– Брехня. Всем не все равно.
– Не знаю. Когда корабль тонул и Тераэт обнял тебя, чувствовала ли ты, что ему неприятно к тебе прикасаться? Или мне просто привиделось, что вы двое не отводили друг от друга глаз?
Тьенцо осушила свою чашку и снова наполнила ее.
– О боги! Ты это видел? Проклятый ванэ держал меня так, словно спасал свою единственную любовь. Я подумала, может, он просто давно не спал с женщиной – но это было еще до того, как мы оказались на острове и я увидела всех этих нимф.
Я подумал про Калиндру. И про себя тоже.
– Кажется, у него другие стандарты.
– В моей внешности один плюс: если кто-то симпатичный лезет тебе под юбку, то не надо гадать, есть ли у него какой-то скрытый мотив. Потому что ответ один – «да, есть». – Она накрыла ноги сорочкой и оперлась на локоть. – Но ты им понравишься. Ты симпатичный. Пойди, поиграй с ними.
– Если хочешь знать, я скованный. Застенчивый и скованный. Кроме того, я не готов к серьезным отношениям. То есть если я пересплю со всем Черным Братством, то утром мне будет неловко. Будут ли они уважать меня после этого? А что, если они захотят познакомить меня со своей матерью?.. – Я помолчал. – Проклятье! Я ведь уже знаком с их Матерью!
Тьенцо усмехнулась.
– Утром они тебя бросят и ни одного письма не пришлют.
– Это в лучшем случае, – ухмыльнулся я. – По-моему, они влюбятся в меня без памяти и станут ревновать, когда я скажу, что хочу встречаться и с другими культами.
На этот раз Тьенцо не удержалась от смеха.
– Поехали со мной в Куур, – сказал я.
Тьенцо чуть не поперхнулась вином.
– Что?
Я наклонился к ней.
– Я хочу вернуться в Куур. У меня там семья, друзья, люди, которым я нужен. Тьенцо, я из дома де Мон. Я смогу защитить тебя от тех, кто отправил тебя в ссылку. Но штука в том, что мне нужно будет разобраться с кое-какими опасными людьми. А точнее, с одним колдуном. Его имени я не знаю. Я всегда называл его Мертвец. Он обладает огромной силой. Я видел, как он одним жестом расплавил человека.
– Очаровательно. Прямо как мой покойный муж.
На этот раз поперхнулся уже я.
– Только не говори, что это Тераэт в одной из своих прошлых жизней.
Она странно посмотрела на меня.
– Что за жуткая мысль. Лично я люблю представлять себе, что Таэна выбросила душу моего покойного мужа в бездонную яму.
– Отлично. Я должен был тебя об этом спросить.
– В общем, это мило, что ты предлагаешь мне начать с чистого листа, однако вернуться в Куур я не могу. Меня разыскивают за измену, колдовство, а также за все остальные преступления, которые Высший совет смог придумать, раскопать и преувеличить. Дом де Монов не защитит меня. Если я вернусь в Куур, то мне следует примириться с собственной бренностью, поскольку там я буду отсчитывать минуты до своей кончины.
– За измену? Серьезно?
Тьенцо пожала плечами.
– На самом деле, все произошло ровно наоборот. Я их спасла, и вот как они меня отблагодарили. Не хочу сказать, что прожила безгрешную жизнь, но, насколько я понимаю, моя главная ошибка, по мнению властей, заключается в том, что я занималась магией, не имея члена между ног.
Я кашлянул.
– Никогда не понимал, что за беда в том, что женщины будут знать магию.
– Не заигрывай со мной, сорванец. Я слишком сильная женщина для тебя.
– Я не заигрываю. Серьезно, я никогда этого не понимал. Если королевские дома стали бы обучать женщин, то всего за несколько лет удвоили бы число волшебников. Больше волшебников – больше прибыли. Разве это не очевидно?
[67]
– О, Кирин, но ведь если бы мы, женщины, стали по любому поводу сыпать заклинаниями, цивилизация бы рухнула… Затем мы бы захотели владеть собственностью и выходить замуж только по своей воле. Кто тогда станет сидеть дома и рожать детей? Кто смирится с тем, что мужчины бьют нас и заводят десяток любовниц? Очнись. Чего доброго, ты еще скажешь, что мы, куурцы, не должны владеть рабами.
Я поежился.
– А, точно. Как же я об этом не подумал. Похоже, я слишком долго торчу на этом острове.
– Кроме того, всем известно, что женщины не обладают умственными способностями и силой воли, которые необходимы хорошему магу. Мы – рабыни наших низменных инстинктов, мы не можем сбросить с себя оковы, в которые заковала нас плоть
[68]. Разумеется, женщина никогда не станет настоящим волшебником…
Я раздраженно взглянул на нее.
– Тьенцо, я все понял.
Она пожала плечами.
– У меня это больная тема.
– Угу. Ну, по крайней мере, ты из-за этого не озлобилась. – Я притворился, что уворачиваюсь от летящего мне в голову камня, которым она на меня замахнулась.
– Раньше Куур был другим. – Тьенцо отбросила камень в сторону и помрачнела еще больше. – Четверо Бессмертных – мужчины, а четверо – женщины, они уравновешивают друг друга. Сама Тиа – богиня. В старых историях полно королев, героинь… Понадобились усилия бога-короля Гаураса и его сучки Калесс, чтобы низвести женщин до положения обычных шлюх. Лично я считаю, что так Гаурас пытался возместить какой-то свой недостаток. – Тьенцо выставила мизинец и многозначительно им задвигала.
– Да тебе надо лекции в Академии читать, – фыркнул я.
– О да. Они будут счастливы снова меня увидеть.
Я недоверчиво посмотрел на нее.
– Они видели тебя раньше? Ты мальчиком переоделась, что ли?
– Нет. Мой приемный отец был одним из деканов, – ответила она.
– Ты шутишь.
