Терин наклонился вперед.
– Но иногда мы должны извлекать максимум пользы из тех карт, что есть на руках.
– Что? – Кирина потрясла аналогия Терина, настолько созвучная его собственным мыслям.
– Даже если ты убедишь всех в том, что Дарзин подделал доказательства, это ничего не изменит – я уже принял тебя в дом де Мон, – сказал Терин. – И если мы не хотим опозориться, то нам нет смысла искать улики, разоблачающие Дарзина. И обратно в Нижний круг тебе дороги нет: ты же знаешь, как Ночные Танцоры мстят за убийство одного из своих.
Кирин едва не вскочил со стула.
– Что?! Но я никого не убивал…
– Некий хозяин магазина, член гильдии коллекционеров, которого мило – и, несомненно, точно – прозвали Мягкобрюхом, найден мертвым с двумя ножами в груди. Головорез по имени Харис клянется, что ты поссорился с Мягкобрюхом из-за украденного тобой ожерелья. Если Ночные Танцоры тебя найдут, то, скорее всего, прирежут без всяких вопросов. К счастью, они вряд ли станут искать Грача в Верхнем круге.
– Что вы сказали? – Кирин встал. Ему вдруг захотелось бежать, и лишь огромным усилием воли он заставил себя остаться на месте.
Терин улыбнулся.
– Это твое «рабочее», твое уличное имя. Для всех ты был певцом, помощником слепого музыканта по имени Сурдье, ныне покойного. О твоих родителях ничего не известно, но все полагали без каких-либо оснований, что ты из Долтара, что к югу от Манола. Думаю, это доказывает, что ванэ сейчас встречаются крайне редко, и поэтому все забыли, как они выглядят. Ола Натера по кличке Ворона завербовала тебя в Ночные Танцоры и использовала тебя в качестве наживки в нескольких аферах. В конце концов кто-то понял, что ты умеешь распознавать магию и умеешь применять свое заклинание…
– Я не знаю никаких заклинаний! – запротестовал Кирин. – Я могу приоткрывать Завесу, но не более…
Терин отмахнулся.
– Этот твой фокус с невидимостью… Стражники не замечают тебя не потому, что ты просто очень этого хочешь. Тех, кто научился магии самостоятельно, мы называем колдуньями и колдунами, однако всем известен один маленький и постыдный секрет: почти все мы овладеваем хотя бы одним заклинанием еще до того, как нас начали учить. Каждый, кто умеет применять магию, обладает даром колдуна – первым заклинанием, первой картой, которая дает доступ ко всем остальным
[78]. Большинство самоучек останавливается на первом заклинании, но, проживи Мышь подольше, она смогла бы продолжить твое обучение. Ты слишком хорош, чтобы останавливаться. Разумеется, у Ключей весьма специализированные заклинания – те, которые помогают открывать разные замки, узнавать ауры-тенье разных материалов, из которых сделаны ворота и сейфы, как снимать защиту, установленную Дозорными, и тому подобное.
Кирин заморгал и отвернулся. Мир у него перед глазами поплыл. Кирин задыхался, его рот превратился в пыльную белую улицу столицы в разгар лета. А ведь еще несколько секунд назад он думал, что сможет сбежать.
Теперь все надежды исчезли.
Он на секунду закрыл глаза, борясь с отчаянием.
– Я думал, что Ночных Танцоров контролируют Мусорщики.
– Так все думают, и в том числе, что весьма забавно, сами Мусорщики. Но ты должен запомнить их настоящее имя – дом де Эвелин – и называть их только так. – Терин улыбнулся. – Я завладел Ночными Танцорами двадцать лет назад. Ошибка юности.
– Так вот откуда он знал, – пробормотал Кирин.
– Что?
– Ваш сын. Вот почему он так легко меня нашел. Он – Ночной Танцор. Вы все – Ночные Танцоры
[79]. – Кирин выругался. – Таджа! Оказывается, я столько лет работал на вас.
– И поэтому мне сейчас очень неловко. Столько лет я искал тебя, а ты был спрятан у всех на виду, прямо под носом у меня. Когда-то Ола Натера была моей рабыней. Она получила свободу за несколько лет до твоего рождения, поэтому мне и в голову не пришло, что ей что-то известно о твоей судьбе. – Терин вздохнул.
– Где она? – спросил Кирин, и внутри у него все сжалось.
– Никто не знает. Ола исчезла в ту ночь, когда убили Сурдье. Думаю, она сбежала. Она всегда обладала здоровым инстинктом самосохранения. Ей хватило ума понять, что мы станем задавать ей жесткие вопросы, как только узнаем, что она тебя прятала. Она не смогла бы отговориться тем, что ничего не знает.
– Вы много лет меня искали?
– Да, – ответил Терин. Прочитать что-либо по его лицу было невозможно.
Кирину стало не по себе. Теперь он понял, почему Ола даже была готова опоить его зельем, лишь бы не отпустить на встречу с главнокомандующим. Но он не мог понять, почему она с самого начала ему солгала. Может, она собиралась кого-то шантажировать, а он должен был стать пешкой в ее игре?
Кирину очень хотелось верить, что у нее был только один мотив – защитить его от семьи, которую она слишком хорошо знала.
– У вас с Харисом что-то личное? Вы были друзьями, а потом поссорились?
Кирин отвел взгляд.
– Нет.
– Тогда что?
Кирин скрипнул зубами.
– Он со своими дружками убил Мышь, но я не мог это доказать.
– Насколько я понимаю, ее убили в ходе ограбления.
– Называйте это как хотите.
Терин обдумал услышанное.
– Значит, та маленькая неприятность, которая произошла с Харисом несколько лет назад – та, где в конце концов вмешались Дозорные, – не была случайностью.
– Я надеялся, что его отправят на рудники, – сказал Кирин. Сейчас он единственный раз в жизни почти признался, что подставил другого Ночного Танцора.
Уголок рта Терина дернулся.
– Что-то мне подсказывает, что здесь ты будешь как рыба в воде.
В комнате воцарилось неловкое молчание.
– Зря вы его убили, – горячо прошептал Кирин. Если Терин де Мон управлял Ночными Танцорами, то мог бы просто приказать Мягкобрюху сообщить все, что тому известно. В его убийстве не было никакой необходимости.
Верховный лорд удивленно посмотрел на него.
– Кого? Сурдье? Я его не убивал.
