ДОКТОР КСАВЬЕ ФЕЙБЕР: Советник по Национальной безопасности Престон? Прошу прощения, если разбудил. Это Ксавье Фейбер с командой. Мы, э-э… мы тут кое-что нашли…
КАНИША ПРЕСТОН: Я слушаю…
ДОКТОР КСАВЬЕ ФЕЙБЕР: троянский вирус. Похоже, эта программа – троянский вирус, предназначенный для взлома человеческой ДНК. Не знаю, какой тут предполагается итог, но теперь я уверен, что этот сигнал, Импульс, был не просто сообщением. Это посылка. И она была доставлена буквально каждому из нас прямо на порог.
КАНИША ПРЕСТОН: «Взлома человеческой ДНК»?
ДОКТОР КСАВЬЕ ФЕЙБЕР: Всё ужасно сложно. У доктора Робертса, естественно, уже есть кое-какие идеи на этот счёт, но… Мы никогда раньше с таким не сталкивались.
КАНИША ПРЕСТОН: Как? Как это вообще возможно?
ДОКТОР КСАВЬЕ ФЕЙБЕР: Это же вы тут медик по образованию. Думаю, это возможно точно так же, как учёные сейчас манипулируют ДНК: её можно редактировать с помощью биотехнологий. Удалять или восстанавливать повреждённые гены и тому подобное. Нас только одно поколение отделяет от того, чтобы научиться редактировать ДНК человека полностью – например исправлять гены, ответственные за многие наследственные болезни. Если этот код взламывает человеческую ДНК, то примерно таким же образом. Только вместо того, чтобы «восстанавливать» гены, он их изменяет…
КАНИША ПРЕСТОН: Зачем кому-то может понадобиться изменять человеческую ДНК? Особенно инопланетному разуму. Почему бы не устроить простое вторжение?..
ДОКТОР КСАВЬЕ ФЕЙБЕР: Мы полагаем, что это попытка нас изучить. Звучит немного глупо, но пока что это наша лучшая догадка. Возможно, Код Импульса связан с каким-то устройством на их планете, и они просто разом просканировали весь наш генетический код. Но…
КАНИША ПРЕСТОН: Но?
ДОКТОР КСАВЬЕ ФЕЙБЕР: Вот что меня беспокоит больше всего: даже если мы расшифруем этот код, разберёмся, как именно он работает и что именно делает, мы уже опоздали. Импульс облетел всю Землю. И если он должен нам как-то навредить, то мы все уже подверглись его воздействию.
Вознесение
18
ПРЕЗИДЕНТ ВАНЕССА БАЛЛАРД
ДЕТРОЙТ, МИЧИГАН
18 СЕНТЯБРЯ 2025
Самолёт до Детройта при посадке низко пролетел над городом, который полностью сдался на милость природе. Ни один другой американский город не принял Финал с такой готовностью, превратив то, что многим кажется теперь катастрофой, в возможность для развития. Я бы не сказал, что людей, летящих через всю страну, чтобы увидеть Детройт, можно назвать любителями трагедий, хотя именно такое впечатление они производят, позируя для селфи перед разваливающимися и оплетёнными плющом зданиями или переплывая на каяках озёра, образовавшиеся из сточных вод. Город сталкивался с подобным и раньше, разумеется (ещё до Вознесения в Детройте часто снимали фильмы на фоне общего городского упадка), но тогда всё было по-другому: тогда это казалось насмешкой над болью и страданием других людей. А теперь людей больше нет. Город опустел.
На пике расцвета город был обширным мегаполисом с населением в один и восемь миллиона человек, сейчас же это число сократилось до каких-то пятнадцати тысяч жителей – не больше города Бенд в Орегоне или затонувшего Нового Орлеана. И одна из этих пятнадцати тысяч – наш последний президент.
Она живёт в историческом квартале Палмер Вудс. Её дом – известное архитектурное чудо из пятидесятых годов прошлого века. Здание за его уникальную форму с широкой покатой крышей прозвали «домом-бабочкой». Окна дома смотрят на пустующий район. Все дома в округе – за исключением одного через дорогу, в котором устроила офис Служба безопасности, – сейчас заброшены. По пути я заметил, что в некоторых домах деревья уже проросли сквозь крышу. В таких зданиях не найти ни одного целого окна – свидетельство волны разбоя и мародёрства, поднявшейся в стране в первые часы после Финала.
Президенту Баллард сейчас около шестидесяти пяти: длинные волосы уже тронула седина, но она всё ещё выглядит как настоящий лидер, точно так же, как и в первую свою кампанию. Окна её гостиной выходят на задний двор. Мы с ней сидим в удобных кожаных креслах и пьём чай. Президент Баллард заботится о своём здоровье и гордится тем, что выращивает, сушит и заваривает собственные сорта чая. Она пьёт этот чай и раздаёт друзьям, членам семьи и случайным гостям.
Я помню день, когда мне впервые сообщили об Импульсе.
Это был Гленн. Мы были в коридоре возле Овального кабинета, шли с одной встречи на другую. Когда Гленну требовалось сообщить мне о чём-то серьёзном, на что, как он знал, я могу остро отреагировать, он замедлял шаг и старался смотреть мне в глаза.
Так что тогда мы оба замедлили шаг, и он рассказал мне всё.
Он сказал, что советник по Национальной безопасности Престон получила сообщение о необычном сигнале. Я спросила, означал ли этот «необычный сигнал» проблему или был просто любопытной вещью, которую стоило учесть.
Он подтвердил: сигнал означал проблему.
Затем он рассказал подробности о том, что радиотелескоп в Калифорнии поймал сигнал, источник которого находится за пределами нашей галактики. О том, что этот Импульс – тогда я впервые услышала данное слово применительно к этому событию – был послан неким инопланетным разумом. Кроме того, сигнал содержал особый код, который учёные на тот момент как раз пытались взломать.
Пожалуй, первой моей реакцией было недоверие.
Уж точно не восторг, хотя позже пришёл и он.
Гленн никогда не стеснялся открыто выражать свои мысли. Он повторил, как именно Импульс был обнаружен, добавил, что на данный момент всего несколько человек – все из АНБ – видели код, и закончил выводом:
– Сигнал настоящий, – сказал он. – Я собрал Комиссию, которая работает бок о бок с Канишей, чтобы разобраться во всём этом. Привезли сюда лучших учёных в области астрономии, компьютерных наук, лингвистики и физики – и все они говорят, что это сообщение из космоса. Так что, госпожа президент, у нас тут потенциальное открытие мирового масштаба.
Я ещё никогда не видела Гленна таким торжественно-серьёзным…
И при этом полным надежды.
Его глаза сияли, когда он говорил об Импульсе. Разумеется, нас с ним объединял в том числе и общий интерес к звёздам: мне он достался от отца, Гленну – ещё в то время, когда он увлекался философией. Вы ведь помните, что, несмотря на его стремительную карьеру на Капитолийском холме и репутацию многоопытного политика, сначала Гленн был философом. Он написал несколько книг о нигилизме, ставших культовыми среди претенциозной интеллигенции. А потому мысль о том, что во Вселенной существовала другая жизнь, кроме нашей, и что эта жизнь связалась с нами во время моего правления… Что ж. Мы оба знали, что это, возможно, решающий момент в нашей истории.
Мирового масштаба, это уж точно.
