Рассказчица опять замолчала.
— Госпожа Брайт, — Карре нетерпеливо поерзал. Не потому, что спешил услышать конец повествования старой баронессы, а потому, что все казалось: брат держит Анну как-то… неуклюже. Да и излишне крепко его рука обвивает талию девушки, не позволяя той дышать свободно. И сама её поза у него на коленях, с его точки зрения, неудобная. Вот он бы… — что было дальше?
Женщина очнулась от своих дум. Достала платочек и вытерла влажные от слез глаза.
— Горст собрал молодчиков — уж не знаю, из друзей или бандюков каких нанял, только подловили они Натана недалеко от нашего дома и избили до полусмерти. Соседи наткнулись на тело, принесли ко мне. Бланка почернела вся, как его увидела. Тут я и поняла, что Бушар не даст им спокойно жить, не позволит быть счастливыми. Вылечила я парня и, как только тот встал на ноги, дала свое материнское согласие на брак и ночью, тайно, отправила подальше от этого чудовища. В чужую страну.
Рихард почувствовал, как голова девушки после сказанного Тельмой сильнее вжалась ему в плечо. Он подозревал, что она проснулась уже давно, но не собирался ни видом ни словом давать понять об этом другим спутникам. И ей. Единолично, эгоистично пользуясь моментом близости. Наслаждаясь её расслабленностью, трогательным доверием, тихим дыханием. Их маленькой тайной на двоих и… запахом. Только ей принадлежавшим ароматом. Этот душистый оттенок… он ведь так явственно его почувствовал еще тогда, в номере трактира «Усталый путник»! А потом как одержимый пытался уловить его во всем, что его окружало. И не находил.
— Позвольте предположить: поди огорчился писарь подобному коварству, — хмыкнул виконт.
— До сих пор помню его холодные пальцы на шее. Найду, говорит, украду, увезу — все равно моей будет. Страшный. В глазах злость лютая. Пока громил мне все в комнате, я из тайничка порошок тот самый, что давеча использовала на балу, достала, да дунула в морду его ненавистную.
— И что же вы ему сказали после? — подал голос его сиятельство.
— А то и сказала, что отрада у него есть, любит его и он её до безумия. Что если женится на ней, станет большим человеком, богатым. Надо всего-то очень постараться понравиться её батюшке. Он ведь не из простых, как вы знаете.
— Да, я помню. Обнищавший баронский род. Четвертый сын. Его секретарем-то взяли по протекции старого друга милорда Нонсьера.
— Ох, милые, такой камень на душу я себе тогда положила, думала, не снять вовек! Свою семью спасала, а чужую искалечила. Дочь бургомистра Кора хоть и не отличалась покладистостью да духовностью и воспитание совсем не пуританское имела, только не заслужила она такого мужа.
— Насколько я знаю, она вас простила. — Лео, отдернув шторку, всмотрелся в темноту за окном. — Мне кажется, мы подъезжаем.
— Сказала — обиды не держит, — согласилась знахарка. — Детки у них славные получились, как бы там ни было.
— Вы поедете к дочери? — Карре сверкнул глазами на брата: рука последнего уж больно фривольно опустилась чуть ниже Аннушкиной талии!
— Не знаю, это племяннице решать. А я без неё уже никуда не поеду.
— Тельма, — неожиданно подала голос девушка и тихо, жалобно застонала.
— Что болит, милая? — Старушка встрепенулась, обеспокоенно вглядываясь той в лицо.
— Голова. Сил уже нет терпеть… — еле слышно прошептала, облизав пересохшие губы.
Морану этот стон по сердцу резанул. Он переживал и нервничал оттого, что ничем существенным помочь не может, как только держать на руках, предостерегая от болтанки во время хода кареты.
— Вот глупая, зачем же терпеть-то! — разозлилась знахарка, полезла в свою кошелку и передала Леонарду флакончик с каким-то зельем. — Ваша милость, помогите её напоить.
— Ей точно станет легче? — проявил излишнее сомнение встревоженный братец графа, прикладывая горлышко склянки к губам страдалицы.
— С этой вещицей у неё на шее ни в чем нельзя быть уверенным, касатик, — вздохнула старушка горестно.
— Что вы ей дали?
— Снотворное.
— Ослабь хватку — раздавишь девочку! — шипел в спину кузену виконт, следуя по пятам.
Старый дворецкий поспешил открыть перед хозяином со странной ношей на руках дверь большого двухэтажного дома. Склонил голову в почтении. Ответил теплой улыбкой на приветствие молодого наследника графа Карре, щурясь от ярких лучей восходящего дневного светила. Охнул, когда тот панибратски хлопнул его по плечу.
— Как здоровье, Тибор?
— Да ничего, кряхтим помаленьку, ваша милость, то там кольнёт, то тут стрельнёт, в целом бодры и веселы, на погост не торопимся.
Лео хохотнул и галантно пропустил вперед Тельму.
Офра — кухарка и горничная в одном лице — встречала прибывших в просторной передней. Волнуясь, мяла белый фартук. С интересом и легким беспокойством не таясь рассматривала незнакомок.
— Добро пожаловать в Бережины. — Присела в коротком книксене. — Рады вашему приезду, милорд. Комнаты для вас и ваших гостей всегда готовы, — частила, мысленно сокрушаясь, что не успели подмести подъездную дорожку от мелкого сора и подрезать слишком разросшиеся кусты у крыльца. Неожиданным для них с мужем оказался в этот раз визит владельца имения, да еще и в такую рань! — Прошу вас, я провожу.
Заторопилась следом по лестнице наверх, догоняя Морана со спящей девушкой на руках, который только кивнул на ходу и, не останавливаясь, свернул в гостевое крыло.
— Я сам, Офра. — Притормозил у одной из открытых дверей. — Устрой госпожу Брайт.
— Конечно, ваше сиятельство.
Женщина, бросив любопытный взгляд на ношу хозяина, удалилась обустраивать вельмож, гадая: кто эта особа? Немного, но все же повидала она гостий в этом доме за все время службы на молодого господина, но чтобы он кого-то носил на руках, да еще так трепетно прижимал к груди — никогда!
Осторожно сняв плащ с лежащей на кровати девушки, потянулся к её ногам скинуть ботиночки на невысоком широком каблучке. Замер, обхватив пальцами задник из жесткой кожи. Вспомнил вдруг болезненный удар в пах, что нанесла ему эта ножка. Усмехнулся: а ведь он её даже не собирался целовать в том склепе! Подразнить — да. Посмотреть на реакцию. Посмеяться потом… может быть. Уязвить. Что-то толкало его тогда к поступкам низким, неблагородным. Сам себе потом противен был.
И тут неожиданно понял: зависть это была! Самая настоящая зависть. К простым, бесхитростным отношениям между ней и Лео, одновременно нежным и дружеским.
— Рич, как она? — Шепот брата за спиной нарушил ход мыслей.
— Все так же… — ответил, ставя обувь Анны у кровати.
— Ты что, раздевать её собрался?! — Шипящий возглас, пропитанный негодованием, раздался над самым ухом Морана.
— Что ты хотел? — спокойно парировал его сиятельство и укрыл спящую легким покрывалом.
