— Матильда?!
— Ваша светлость?
— М-м-м… очень красивый костюм, — герцогиня не ожидала увидеть свою великаншу-горничную в новом амплуа.
Служанка зарделась от такой похвалы и, захлопав смущённо глазками, повернулась к Оноре.
— Милорд, пожалуйста, отдайте мой хвост…
Виконт опомнился и выпустил из рук покрашенный в розовый цвет кусок толстой верёвки.
Лорд Бурже, схватившись за живот, зашёлся заразительным смехом. Юлия хихикнула, откашлялась, снова, не выдержав, хихикнула, и вот уже вся компания хохотала, вытирая слёзы. Когда приступ веселья слегка поутих, граф обвёл всех лукавым взглядом и обратился к Лии.
— Значит, леди любит сюрпризы? Не будем разочаровывать красивую женщину.
Он отошёл на несколько шагов, сделал пару сложных пассов руками, и под дружное «Ах!» в воздух взметнулась огненная «змейка», рассыпавшаяся на фоне чёрного неба в несчётное количество огней, цветов и звёзд. Поляна озарилась светом от ярких, переливающихся всеми красками, магических вспышек.
Верещали от восторга дети; женщины и мужчины стояли, раскрыв рты. Графиня Антор смахивала платочком слёзы умиления, а Юлия, с широко распахнутыми глазами, впитывала в себя эту сказку.
— Он волшебник? — тонкий девичий голосок отвлёк герцогиню от феерического зрелища.
«Хвостики»!
— Он мой дядя, — вздохнул Оноре.
Герцог Эррол быстрым шагом покинул зал, где продолжали кружиться пары, наслаждающиеся дивным вечером. Вся атмосфера праздника была пронизана чем-то необычным, возможно, самим волшебством, что иногда спускается на людей, минуя преграды из рациональности и недоверия. Все было прекрасно, кажется, бал вполне удался, за исключением той его части, где… лорд до сих пор не потанцевал с Юлией! Это могло показаться невежливым, да что там, так оно и было, ведь он просто обязан был пригласить жену! Неожиданное появление Ирвина Бреуна и та новость, что он принёс с собой, вынудили герцога оставить супругу в самый разгар бала одну и спуститься в замковые подвалы.
— Ну, что тут у нас? — герцог зашёл в одну из камер, где его уже ждали лорд Бреун и два стражника. Тот, кто лежал со связанными руками и антимагическим ошейником на куче прелой соломы, Эррола не ждал. Более того, его не приглашали в замок Шгрив, а просто приволокли сюда без его же согласия и слегка попытали. Длинная, разорванная в нескольких местах хламида укрывала тощее тело. Грязные волосы спадали вперёд, скрывая гримасу страха и отвращения.
Дункан подошёл к пленнику и заботливо убрал с его лица прядь, мешающую рассмотреть несчастного.
— Как его перекосило! Что, и даже крови нет? И зубы все целы? — удивился герцог и обернулся к другу, аккуратно счищающему ножом цедру с крупного лимона.
— А зачем нам кровь? — усмехнулся тот, облокотившись на стену. — Есть более гуманный способ добиться ответов на все вопросы, — с этими словами, мужчина подкинул цитрус в руке и поймал его на кончик ножа.
— Ну и как? Что говорит? — Эррол снова повернулся к пленнику, с интересом разглядывая его.
— А ничего пока не говорит… Мамой клянётся, что ничего не знает, — Бреун скинул «готовый» лимон в стоящую на полу корзинку и взял оттуда новый.
— Почему-то я ему не верю, — сказал хозяин замка и, поднявшись, подошёл к лорду Ирвину. Перебрал рукой «орудия пыток» и удовлетворённо кивнул. — Сколько ты ему уже скормил?
— Десять. Завтра пятнами пойдёт от передозировки. Слышишь, гад, завтра «красивый» будешь! — крикнул он в сторону «счастливчика».
— Продолжай. Не переусердствуй с кайенским перцем, — герцог хлопнул друга по плечу и пошёл на выход из камеры. Бреун хохотнул. Приговорённый застонал.
Идя обратно по тёмным переходам замкового подземелья, герцог Эррол окунулся в воспоминания… Ненужные сейчас воспоминания.
Как же они не вовремя! Лорд не хотел портить праздник супруге своим мрачным настроением. С каждым разом Дункану становилось все сложнее контролировать свои эмоции. Его всё чаще раздражали изредка подрагивающие пальцы на руках и замёрзающие ноги. Совсем в развалину превратился! Время. Оно играло не в пользу герцога. Лорд чувствовал, что катастрофически не успевает… Ещё так много надо сделать! И нет ни одной зацепки, позволяющей обратиться к решительным действиям. И положиться можно лишь на тех немногих, кто посвящён в его тайну.
Эту тайну, так же как и воспоминания, герцог делил только с друзьями, супруге о ней знать пока не нужно. Она хорошая девочка, добрая, но вызывать её жалость лорд не намерен. Это не то чувство, на которое он хотел бы рассчитывать со стороны своей жены. Все что угодно, только не жалость.
— Вам что-нибудь нужно, ваша светлость? — Данкин неслышной тенью отделился от колонны и в ожидании указаний герцога склонил голову.
— Нет, Вирош, ты свободен на сегодня, — отозвался лорд Эррол и быстрым шагом прошествовал в свой рабочий кабинет, расположенный на втором этаже замка.
Однако покоя там искать не стоило. Открыв шкафчик, в котором хранилась коллекция вин, способная соперничать с коллекцией самого императора, герцог выбрал тягучее красное вино Мерсьер, по цвету напоминающее человеческую кровь, налил полный бокал и, не задумываясь, выпил одним махом. Тяжёлые морщины прорезали лоб мужчины.
Рано или поздно Юлия должна будет узнать его историю, да и сам герцог всегда полагал, что доверие между супругами — основа взаимоотношений. Вот только сейчас он не был готов поделиться с женой пережитым. А тем из верных слуг, кому известна его тайна, было строжайше, под страхом смерти, запрещёно распространяться о ней при герцогине. И слуги, он знал, исполнят его приказ, потому что дело не в страхе, нет. Дункан видел неподдельное участие в глазах своих людей, а значит, все в порядке, они не предадут.
За своими раздумьями, Эррол не заметил, как покинул рабочий кабинет, спохватился уже на лестнице, ведущей на первый этаж в танцевальный зал. Он должен, нет просто обязан был вернуться к своей Лие — она так ждала танца. Герцог видел, как девушка хочет этого — в её глазах, в движении головы в такт музыке, но… пока не мог. Лорд развернулся и вновь поднялся на второй этаж. Неторопливо прошёл в сторону верхних галерей, которые находились как раз над той частью замка, где проходил бал, и посмотрел вниз.
Лучше бы он этого не делал! Незнакомое доселе чувство раскалённым прутом пронзило грудь лорда Эррола.
Юлия танцевала с холодным, надменным выскочкой графом Хартом Бероузом. Довольные красные глаза вампира сияли от удовольствия, и это заставляло сердце Эррола биться сильнее. Несмотря на своё презрение к большинству собравшихся, герцог считал графа другом… до сего момента. Она, его нежная Лия, нравилась Харту, и это было так очевидно! Ледышка предпочитал, чтобы женщины сами кружили вокруг него, а тут всё выглядело совершенно иначе. Прозвучал последний аккорд, и граф склонился перед Юлией в поклоне.
Но не успел герцог порадоваться, что танец закончился, и Лия отвернулась от вампира, как ушлый котище виконт Оноре де Катис занял его место. Все звериные повадки мужчины были видны невооружённым глазом: мурлыкнуть, обаять и поймать в свои когтистые загребущие лапы. Герцог хотел уже спуститься, чтобы разбить эту пару, но так и застыл, сражённый ошеломляющей догадкой. Он ревнует! Ревность кузнечным молотом обрушилась на него, она же заставила смотреть на всё с удивительно точным пониманием — зеленоглазый ангел ему не безразличен. Совершенно очевидно! Лорд только догадывался об этом, ночами приходя к ней и наблюдая за тихим дыханием спящей супруги, или днём, видя жену спорящей с чрезмерно заботливой Матильдой, непременно пытающейся закутать герцогиню. Внутренне мужчина посмеивался за завтраками в столовой, глядя на Юлино возмущение невозможностью вести нормальную беседу. Потому что между ними вечно громоздился нарочно поставленный канделябр. Но наблюдать, как супруга, пусть даже в танце, касается другого мужчины, было больно.
