Юлия задумчиво смотрела на захлопнувшуюся за герцогиней дверь. Вот оно, прошлое герцога Эррола, во всей красе! Не так давно стояло, а потом сидело перед Лией.
А теперь вышло вон. И надо пропустить его мимо себя, постараться не думать о тех чувствах, которые мог испытывать муж к этой фарфоровой кукле. А может быть, и до сих пор испытывает. Неприятно, обидно, досадно. Девушка тяжело вздохнула и обернулась к Жюстине.
— Подавай.
Леди Эррол с тоской смотрела в зеркало. Матильда суетливо крутилась вокруг хозяйки, повязывая миледи то один, то другой шарф, а потом хваталась за третий, решительно отвергая предыдущие по одной только ей понятной причине. Герцогиня расстроено вздохнула: «Никакой свободы! Даже в доме папеньки можно было пошалить, проигнорировав сердобольную нянюшку, а тут…»
— Матильда, все, хватит! Мне больно! — хрипела Юлия, в то время как пальцы служанки ловко расправляли воротник короткой шубки над шарфиком.
— Ах ты, батюшки! Но ведь замёрзнете, горло настудите! — причитала та, продолжая своё дело.
— Я мужу скажу, что ты надо мной измываешься! Кстати, герцог так и не прислал ничего? Даже записки? — подозрительный тон был смешан с капелькой каприза.
— Ничего, Ваша светлость, совершенно ничего. Ох! — служанка склонилась, только сейчас обратив внимание на ноги Юлии в синих вязаных штанишках. — А почему не в чёрных? Тех, что я связала на прошлой неделе специально для вас? Они гораздо теплее!
— Они мне малы, — сквозь зубы ответила Лия, не желая обсуждать с Матильдой собственный гардероб. Хорошо хоть служанка нижнее белье не вяжет крючком — с этой станется!
— А я их надвяжу. И когда это вы вырасти успели? — запричитала Тильда, возмущённо оглядывая стройную фигуру госпожи.
О страсти горничной к вязанию знал весь замок. В полосатых гольфах «от Матильды» бегали и служанки, и поварята. Бережливые хозяйки распускали старые вещи отдавали мастерице для новых шедевров. Комнатка горничной напоминала порой склад пряжи — мотки шерсти хранились и в большом сундуке, и в корзинах, и рядком на подоконнике. Знала бы моль, где её счастье!
— Я их подарила той дворовой девочке с хвостиками. Кстати, одноногий мужчина — это её отец? А где же мать? — Лия поспешила отвлечь служанку разговорами от темы «упакуй герцогиню» и, кажется, ей это удалось.
— Не отец… — Девушка присела на ближайший стул, сцепив руки замком на коленях, с грустью начала свой рассказ. — У Аники родители однажды в город поехали, не знаю, по какой надобности девчонку взяли с собой. Обвалы в горах и сейчас нередки, а в то время так вообще, раз в неделю — просто обязательно. Так и завалило их, сердешных, под камнепад попали. А дитя-то чудом живое осталось. Хорошо, что в замке их хватился брат отца девочки — одноногий истопник Фил, он и забил тревогу, что не вернулись вовремя люди. Кинулись искать. Так вот и наткнулись на семейную пару. Мёртвую, конечно. И маленькую девочку, что родители зажали промеж собой. Аника оказалась живучей, на радость истопнику. Он одинокий — она, считай, сирота. Так и живут.
— Матильда, вот и свяжи ей свитерок или кофточку. И варежки тоже, две пары!
— Свяжу, конечно, добрая Вы у нас, хозяюшка. Мы, дворовые, им помогаем, как можем. Мужику одному девочку воспитывать сложно, то ли дело была бы мать жива. Ой, — всплеснула руками горничная, — да вы сейчас взмокнете! А потом простудитесь! А герцог мне за это спасибо не скажет! А все гости уже там, шампанское дармовое распивают и конфетами закусывают! А вы все скучаете да мои истории слушаете!
— Тогда на улицу, — подхватилась Юлия и быстро выскочила из покоев, опасаясь, что Матильда вспомнит ещё про какой-нибудь тёплый предмет гардероба.
— Ваша светлость, а варежки-то, варежки забыли! Ручки замёрзнут! — летело вслед молодой леди.
Глава 7
Темный переход в эту ночь был освещен одним единственным факелом, отбрасывающим блики на стены далеко по обе стороны от себя. Если бы в это время сюда кто-нибудь забрел, то обязательно наткнулся бы на две подозрительные фигуры, тихо о чем-то переговаривающиеся…
— Ну, хоть пять капель, Том, никто не узнает!
— Не могу.
— Пожалуйста…
— Да пойми ты, если прознает учитель, он с меня три шкуры сдерет!
— А ты разбавь чем-нибудь… Ой, да что я тебя учу! Томас, миленький, ну очень надо.
Девушка протянула мальчишке маленький флакончик.
Даже прижатый к стенке твердой рукой Томас Хейли колебался.
— А что мне за это будет? — хитро сощурился прохиндей.
Служанка растерялась, глядя на щуплого помощника лекаря. В чем только душа держится? Не то, что руку на него положить — дыхнуть в его сторону страшно. Сдует.
— А что ты хочешь?
— Поцелуй! — юнец злодейски ухмыльнулся.
Горничная удивленно хлопнула ресницами, а потом, решительно взяв вымогателя за грудки, приподняла его над полом и, притянув к себе, смачно поцеловала в губы.
— Теперь нальешь валерьянки? — строго спросила она обалдевшего Тома, слегка встряхнув его.
— Еще!.. — осоловело прошептал малолетний шантажист и свел глаза к переносице, перед которой появился внушительный кулак Матильды.
Обреченно вздохнув, протянул руку:
— Давай склянку.
Легкие снежинки приятно касались кожи, а в свете фонарей вечер казался просто чудесным. На территории замкового парка располагался небольшой пруд, который сегодня с самого утра расчистили и приготовили для желающих покататься на коньках. Замерзший водоем освещался факелами на высоких шестах, установленных по всему периметру на берегу. И в свете огней лед мерцал и искрился красными всполохами, придающими ему вид необычный и пугающий.
Юлия спешила по утоптанной дорожке, ведомая взрывами смеха и музыкой, что лилась из «ниоткуда», благодаря чудесной магии графа Рафаэля Бурже.
Рядом с катком находился небольшой шатер, где был накрыт стол с напитками, крепким вином и горячим глинтвейном. И гости, скорее всего, уже получившие свою порцию синяков после падения на скользком льду, столпились там, попеременно выкрикивая тосты. Лия устремилась к собравшимся, привлеченная их весельем. Тепло поздоровалась с леди Антор, проигнорировала язвительное замечание графа Бероуза о том, не легко ли она одета, перемигнулась с Оноре и бросила раздраженный взгляд в сторону мага, слишком пристально разглядывающего ее.
Настроение начало стремительно падать.
Всё понимающая Августа, вручив Лие какой-то напиток и канапе, предложила прогуляться вокруг пруда и «полюбоваться видами ночного сада».
Леди неторопливо шли по тропинке, стряхивая снег, маленькими шапочками осевший на ветвях кустов и низких деревьев, растущих вдоль всего их пути. Графиня Антор делилась своими воспоминаниями о столичных увеселениях в бытность старого короля и зимними дворцовыми забавами, как вдруг со стороны катка раздался хлопок, затем леденящий душу треск и крик или, сказать вернее, громкий писк, переходящий в жалобное поскуливание.
