Кто-то по ночам спускается в подземелье. Кто все эти «капюшоны»? Что за тайну скрывают подвалы замка, если туда рвутся попасть все кому не лень, вернее, кому не спится? Прямо в очередь выстраиваются! И у мужа не спросишь. Вместо ответа получишь выволочку за то, что его ангел не спит, а в пижаме и тапочках «на голу ногу» шпионит за таинственными «плащами».
А Марс молодец! Если не промазал, то уже сегодня к завтраку кто-то явится с расцарапанной физиономией.
Удовлетворенно вздохнув, девушка заснула. И уже не слышала, как тихонько отворилась дверь в спальню, как кто-то подошел к кровати, ласково пригладил ее растрепанные волосы, с нежностью прикоснулся губами ко лбу и, поставив у ложа герцогини потерянную туфлю, вышел.
— Что ты сделала? — сдавлено прохрипел Ирвин, неверяще глядя на сестру.
— Ах, оставь, братец, я уже давно не маленькая девочка и не нуждаюсь в твоих нравоучениях! — Ивонесса в раздражении обернулась к лорду Бреуну.
— Иви, я не собираюсь читать тебе мораль, но прошу об одном, не лезь к ним! Поздно. Теперь уже ничего не изменить. Дункан очень любит свою жену. Не пытайся разрушить то, чего у тебя уже не будет. Он счастлив с другой, и тебе нужно принять его выбор! — мужчина подошел к герцогине и заключил ее в свои объятия, успокаивающе поглаживая по спине. — Ты красивая, умная женщина, половина столицы лежит у твоих ног! Гарольд тебя боготворит. Сколько ты еще будешь мучить его?
— Харук, Харук, Харук! Только и слышу все эти годы: «Какой он замечательный, умный, добрый, смелый»! А я не люблю его! — истерика набирала обороты. — Я тоже хочу для себя немного счастья! А почему немного? Много! Да, много! Я заслужила его! Это я носилась столько лет по королевству в поисках источника! Это я лазила вместе с вами по горам! Это я мерзла в холодных пещерах! Это я делила с Дунканом последний кусок хлеба, ухаживала за ним, когда… Я! Не она!
— Иви…
— Ты не понимаешь меня и никогда не поймешь. Ты! Обласканный своей женушкой, увешанный пищащей малышней. Не ты ждал из года в год, что вот наконец-то тебя заметят, увидят, поймут! — леди Бреун оттолкнула брата и дрожащими руками остервенело вытерла мокрые от слез щеки. — Это больно, Ирвин, и несправедливо. Я завтра уеду. Для себя я уже все решила, и ты не переубедишь меня. Прощай, братец.
Резко развернувшись, так, что белокурые волосы взметнулись над плечами, Ивонесса направилась на выход из гостиной.
— Иви, ты не посмеешь! — дернулся герцог за упрямой сестрой.
— Посмотрим! — резко открыв дверь, леди столкнулась со служанкой, вносящей поднос с чаем. Посуда полетела со звоном на пол, а девушка, не удержавшись, упала на попу, испуганно хлопая глазами на вылетевшую из покоев фурию. — Смотри куда прешь, дура! Что расселась?! Убрать все! — двери с грохотом закрылись, отрезая лорда от разъяренной Ивонессы и несчастной служанки, что так неудачно попала под руку её светлости.
Послышались удаляющиеся шаги магини. Мужчина устало рухнул в кресло. Разговор с сестрой выдался неприятным и тяжелым. Никогда не хотел вставать между двумя дорогими ему людьми. Но сейчас он был полностью на стороне друга, не одобряя поступок сестры с ее признанием. Но не это страшно. Зная вспыльчивый и упертый характер младшей, он боялся, что она действительно будет настойчива в своих замыслах добиться желаемого. И подстегнул ее к решительным действиям неожиданный брак герцога с неизвестной никому ранее Юлией Эвендейл.
Десять лет назад
Пещера была пуста, если не считать догорающего костра и пары старых овечьих шкур у стены. Ивон устало присела на одну из них и обхватила себя руками. Дункан разворошил угли и, велев наемнику вернуться за кучей сухих веток, брошенных недалеко от входа в пещеру, занялся костром и инспекцией мешков на предмет еды. Бреун присоединился к сестре и обнял ее за плечи, согревая.
— Чем так воняет? — принюхался он, морщась.
— Шкуры отсырели. Вы на них сидите, — ответил лорд Эррол.
Сестра покосилась на брата.
— Мы завтра с тобой будем самые душистые, нам даже оружие не понадобится. Случись что, убьем собственным амбре.
— Эта честь достанется тебе, сестренка, я взял с собой запасные штаны, — мрачно усмехнулся брат.
— Кто здесь был? У кого хватило ума в ночь покинуть укромное место и идти куда-то в дождь? — спросила девушка, оглядываясь, чтобы не думать о том, обладательницей какого аромата она станет назавтра. Наверняка Дункан будет от нее шарахаться.
— Видимо, очень спешили, — ответил Ирвин.
— Или нас испугались, — отозвался Гарольд.
Он стоял у одной из стен и внимательно ее изучал, подсвечивая себе факелом.
— Что там, Гар? — не отвлекаясь от костра, спросил Дункан.
— Маги. Отшельники.
Все повскакивали со своих мест и подошли к другу. В свете огня на сухой шершавой поверхности стены было видно изображение какой-то пентаграммы.
— Ивон, ты знаешь, что это такое? — обернулся к ней Дункан и заметил, как девушка побледнела.
— Ритуал… — запнулась она на слове. — Если с ними Линда… ее готовят к ритуалу жертвоприношения.
Ирвин со всей силы впечатал кулак в стену, разбив костяшки в кровь.
— Чего мы ждем! Они не могли далеко уйти!
— Могли, — мрачно заметил вошедший теггирец и протянул на ладони раздавленную капсулу. — Нашел недалеко от входа.
— Портал, — будто выплюнул Гарольд.
Воцарилась гнетущая тишина. Ирвин развернулся к сестре и, схватив ту за плечи, не очень нежно затряс ее.
— Ты можешь отследить? Не говори «нет», Ивон!
Глава 9
Утро, роза, кот в ногах… Так начался новый день герцогини Эррол. А еще с суетливой Матильды, которая знать не зная, чем занималась ее хозяйка полночи, уже выбирала той утреннее платье и ворчала на Марса, пытаясь согнать его с кровати. Упрямый котяра только нервно бил хвостом и презрительно щурился на горничную.
— Напасть такая! Брысь! Зря вы позволяете ему такую вольность, Ваша светлость. Этот бродяга вконец обнаглел! Вставайте, госпожа, на завтрак опоздаете. А я пока вам последние новости расскажу… Ох, что сегодня ночью было!
С Юлии сон как рукой сняло. Резко сев на постели, герцогиня не смогла скрыть своего любопытства.
— А что сегодня было?
— Всю ночь стража замок обыскивала! Говорят, вор залез! Уж не знаю, как ему это удалось, но слуги шепчутся на каждом углу, что якобы проникнуть — проник, а замка-то не знает, ну и понесла его нелегкая впотьмах, да все на углы и тумбы! Посносил в холле вазы, переломал скамеечки, сорвал гобелен со стены, тот, веселенький, с оленями, и ушел. А еще, говорят, у уборщицы ночной, Аглаи, швабра пропала! Кошмар! А Жарвис так и сказал: «Гордись, девка, из всего богатства хозяйского вор выбрал самое ценное — твою швабру!»
