Закутанную в теплый плед Юлию отпаивали горячим травяным отваром. Мужчина сидел напротив, сочувствующе поглядывая на девушку, и потягивал какое-то другое горячительное, предложенное Вирошем Даикином.
— Мне очень жаль, что нам пришлось познакомиться при таких печальных обстоятельствах, — тихо сказал друг герцога. После того как он убедился, что Юлия в состоянии понимать, о чем ей говорят, Харук коротко поведал, что произошло на перевале.
— Мы потеряли под лавиной троих человек. Потеряли бы и вашего мужа, если бы он успел выскочить из кареты, как собирался. Лошадей и экипаж вместе с нами закрутило в снежном водовороте, а потом с огромной скоростью потащило по склону вниз. Выбило окна… корпус стало сминать под тяжестью снежной массы и от ударов о твердый наст, по которому нас несло… И тут, видно, богам было мало посланных на нас испытаний, короб кареты со всей силы ударило о каменный валун, стоявший на пути… Заднюю стенку разнесло в щепки, и Дункана выбросило наружу… Мне очень жаль.
Лия подняла на лорда глаза, полные отчаяния, и прошептала:
— Мне страшно. Скажите, что с ним все будет хорошо. Скажите!
Граф тяжело вздохнул. Лгать не было сил, но и правду сказать он не мог. Гарольд видел, во что превратилось тело Дункана, когда герцога вытащили из-под снега. Три обоза были вынуждены прервать свой путь из-за сошедшей лавины. Люди кинулись на выручку несчастным, которым не повезло оказаться жертвами коварных гор. Самого Харука вытащили из покореженной кареты, каким-то чудом вынесенной на поверхность во время той страшной мясорубки, с синяками по всему телу, вывихнутым предплечьем и сломанным мизинцем на правой руке. Эррола откопали последним, и то сумели его обнаружить лишь с помощью какого-то мага, сопровождавшего торговый караван из порта Винкол. Еще трое парней из охраны и семь лошадей навечно остались погребенными под снегом перевала Селла.
— Я всегда реально стараюсь смотреть на вещи, и мне совсем не хочется вас обманывать и давать ложную надежду… Посмотрим, что скажет лекарь. Нам придется немного подождать.
— Что вы пьете? — неожиданно спросила Юлия.
— Э-э-э, не знаю, как называется эта штука, — Гарольд покрутил в руках бокал с чем-то мутным, желтого оттенка, — ваш секретарь порекомендовал, сказал, что это хорошее лекарство от стресса.
— Дайте и мне, — герцогиня протянула руку, и Харук растерялся.
— Вам сделается дурно, леди, не стоит…
Юлия почувствовала, как волна гнева начинает подниматься откуда-то из самых глубин ее души. Да такая волна, о которой герцогиня и не подозревала! Лия и представить не могла, что в ней таится нечто подобное!
— Налейте! — зеленые глаза сверкнули на лорда. И тот, глядя на преобразившуюся герцогиню, потерял всякое соображение от непререкаемо властного тона. И еще он понял одну вещь, вот прямо сейчас, в эту минуту, в этом кресле, в этой комнате… его накрыло! Лишило воздуха и здравого смысла — ему больше, чем «просто понравилась» чужая жена…
Никого не надо было звать специально. Гости молча, с напряженными лицами, собирались в покоях Его светлости, занимая все диванчики, пуфики и кресла. Один Бурже стоял у окна, вглядываясь в вечереющее небо и о чем-то сосредоточенно размышляя. Это было видно по тому, как он морщил лоб или начинал играть желваками. Все ждали вердикта лекаря.
Открылась дверь, из нее выбежал Томас и скрылся в коридоре. Следом появился Кален. Все присутствующие подались навстречу.
— М-да, вот уж не знаю, под какой звездой родился лорд, но… Думаю, не так все страшно, как выглядит на первый взгляд, — начал он, крутя в руках трубочку для прослушивания сердца и легких. — Множественные вывихи и переломы конечностей, ушиб головного мозга и обширная гематома в области поясницы. Хвала Всевышнему Медикусу, внутренних повреждений нет. Вот, собственно, что мы имеем на данный момент. Неплохо было бы найти хорошего мага-целителя, чтобы он влил силы для скорейшего выздоровления Его светлости. Моих способностей на эту процедуру, увы, не хватит. Вывихи я вправил, но вот все остальное… есть у меня один способ…
После этих слов граф Харук резко подскочил с кресла и, выходя из покоев, обронил:
— Будет вам маг.
Юлия перевела вопросительный взгляд на Рафаэля.
— Граф, а вы…
— Я не целитель! — довольно резко ответил мужчина. — Простите, леди, — добавил он уже мягче и вышел следом за Гарольдом. Оставшиеся в комнате недоуменно переглянулись.
— Кален, когда мой муж придет в себя?
— Завтра утром, ваша светлость. Я дал ему снотворное… Почему так долго?! — гаркнул он на своего помощника, вошедшего в комнату с большим тазом, в котором была какая-то грязно-белая жижа. Следом зашли Матильда и еще одна служанка, неся две стопки белых бумажных простыней.
Леди Эррол с беспокойством проводила взглядом эту странную процессию.
— Что вы собрались делать? Что это такое? — недоуменно спросила она.
Лекарь коварно улыбнулся и торжественно произнес:
— Лучшее средство для сращивания переломов! Гипс!
Через два часа герцогу Бреуну передали записку, доставленную голубем из замка Шгрив, в которой было лишь несколько слов.
«Дункан. Лавина. Состояние критическое. Нужен сильный маг. Подпитка. Есть? Гэрольд.»
Ирвин, прочитав, мрачно усмехнулся: «Ну как не быть?» — и отправился в подземелье, а из Гинтора вылетела птица, неся ответ.
«Буду утром. Не один.
Ирвин».
Поздно вечером Юлия вошла в спальню к супругу. Кивнула сиделке, отпуская ее. Придвинула кресло вплотную к кровати, на которой лежал Эррол, весь закатанный в: «Как там Свонсон назвал… гипс?». И села рядом, рассматривая то, во что превратили его светлость. От самой шеи до пояса и от верхней части бедер до кончиков пальцев мужчина был в несколько слоев обмотан затвердевшей тканью. Левую нижнюю конечность подняли, привязав к длинной веревке, которую перекинули через откуда-то взявшийся крюк в потолке. Противовесом служила взятая у кузнеца тяжеленная кувалда. Как сказал врачеватель: «Нога на вытяжке». Девушка осторожно постучала костяшками по этой «броне», поковыряла ноготком, проверяя на прочность. И склонилась над супругом, перебирая рукой его седые мягкие волосы, пропуская их сквозь свои пальчики, слегка массируя кожу на макушке. Заправила прядь за ухо и замерла, когда раздался тихий вздох и слабое:
— Ангел мой…
Прислушалась к ровному дыханию мужа и, продолжив осторожно наводить полный «беспорядок» на его голове, зашептала:
— Дорвались до вашего тела сегодня целители, мой лорд. Если бы вы видели, на кого сейчас похожи! На голема белого цвета, — она грустно усмехнулась, а потом сварливо продолжила, — Вы меня напугали, Дункан. Если это месть за все те моменты, что произошли со мной, то она вам удалась. А сейчас я злюсь. Вы заставляете меня жалеть, что я не какая-нибудь деревенская баба и не могу взять скалку в руку, чтобы раз и навсегда выбить из вас эти тайны, недосказанность, молчаливые отлучки… Я… я очень соскучилась, а вы… являетесь домой в таком виде! Покойник и то краше! Лекарь сказал, что вы переломали себе все, что только можно сломать. А теперь вот лежите…
