— Линда… — на грани слышимости прошептал Ирвин. Сзади, в спину лордам, с тихим свистом от быстрого бега, уже дышали подоспевшие Ивон, Гарольд и наёмник.
В этот момент откуда-то из глубины пещеры, утопающей в густой тени, куда не дотягивался свет от огня, появилась ещё одна фигура в таком же странном одеянии. «Колпак» этого представителя тёмного братства отличался от других ярко-красным, кровавым цветом.
— Верховный маг… тёмный, — прошелестела Ивон на ухо Дункану.
Главарь отшельников меж тем приблизился вплотную к камню и воздев руки вверх, пророкотал:
— Возрадуйтесь! Сегодня благодаря этой жертве мы восполним утраченную энергию наших тел и душ! Но существует закон. Прежде всего, капля живой крови должна быть подарена ЕМУ! — он протянул руку в сторону, и один из отшельников подал ему длинный изогнутый ритуальный нож.
Маг коротко взмахнул им и рассёк себе ладонь левой руки. Выступившая кровь тонкой струйкой потекла на гладкую поверхность камня у самых ступней замершей девушки. Её тонкие руки в оковах слабо дёрнулись и обмякли. Линда потеряла сознание.
Рядом с Эрролом раздался звук похожий на рык взбешённого зверя. Хозяин замка Гинтор ринулся на толпу фанатиков, готовый в одиночку порезать всех на части. Друзья будто все разом очнулись от наваждения. Блеснули в воздухе короткие метательные ножи, брошенные теггирцем. И двое отщепенцев, не успев даже обернуться на появление непрошеных гостей, свалились кулями на холодный пол пещеры. Великолепный фехтовальщик, Гарольд метнулся вслед за Бреуном и сцепился с двумя отшельниками, вооруженными короткими мечами. Дункан, прикрывая Ивонессу, отражал стремительные броски одного из «братьев». Он даже успел подивиться хорошей выучке этого отребья, прежде чем вогнал ему в сердце свой клинок. «Красный колпак», прячась за спинами троих подельников, уже формировал какое-то заклинание, когда в их группу врезался огненный шар, сотворённый Ивон. Слуги запретного культа вспыхнули как свечки, издавая нечеловеческий вой.
Предводитель, не обращая внимания на корчившиеся тела у своих ног, вдруг резко протянул вперёд руки и на странном гортанном языке что-то выкрикнул. С его пальцев сорвался веер зелёных брызг. И в тот же миг воздух вокруг словно превратился в вязкую болотную жижу. Он не хотел проходить в лёгкие, дышать становилось все труднее и труднее. Паника и удушье накатывали необратимой волной. Магия Древних, простая и грубая, валила с ног, сковывала движения, лишала сил. Один за другим друзья падали без чувств, как и их ещё оставшиеся в живых соперники. Дункан, не сводя глаз с Верховного, услышал, как за спиной Ивонесса шепчет колдовские слова.
На лице Верховного проступило удивление, когда он увидел мягкое свечение воздушного кокона, который опутал магиню и молодого мужчину рядом с ней.
— Умница, Ив, — похвалил девушку Эррол, и более не отвлекаясь, сделав глубокой вздох и растянув губы в многообещающем оскале, подкинул свой меч. Перехватил его на манер копья и метнул в Тёмного мага. Отщепенец издал короткий вскрик и опустил голову, оставаясь стоять на ногах и глядя на торчащий из его груди клинок. Ивонесса обессиленно сползла по телу Дункана и потеряла сознание. Щит, сотворённый леди Бреун, пропал, как и смертельная магия, заполнявшая пространство вместо воздуха. Его светлость обернулся к девушке и хотел уже наклониться, проверить её состояние, как пошатнулся от сильного воздушного удара с вплетённым проклятием. То, что это было оно, он понял сразу по тому холодку, который пробежал по его телу с ног до головы. Фанатик, коварно ударивший в спину герцога последним в своей жизни заклинанием, распластался в луже собственной крови, уставившись стеклянными мертвыми глазами в потолок пещеры.
На ослабевших вдруг ногах Дункан обошёл лежащих без движения друзей, проверил пульс и попытался привести в сознание хоть кого-то. Но безуспешно. У него закружилась голова, заплясали чёрные точки перед глазами. Как во сне Эррол добрался до алтаря. Дрожащими пальцами отстегнул оковы на щиколотках и запястьях леди Аддерли и, стащив её с этого ужасного камня, сел вместе с ней на пол, облокотившись о жертвенник спиной. С трудом стянул с себя куртку и укутал бесчувственную девушку. Потом взял в руки её ладони, поднёс к своим губам ледяные пальцы и отчаянно пытался согреть их горячим дыханием. Сколько они так просидели, он не знал, но ему казалось бесконечно долго. А он все дышал и дышал, как одержимый, на руки Линды. Уже находясь на краю сознания, он увидел, как дрогнули ресницы на её бледном лице, как она чуть приоткрыла рот, глубоко вздохнув. Кто-то к ним подошёл. Его тормошили и что-то кричали. Он не мог разобрать — в ушах появился неприятный звон, в глазах потемнело, и реальность уплыла…
— …Ивонесса очнулась первая и находилась в панике, не зная, что делать с нашими бессознательными телами.
Дункан ненадолго замолчал, переводя дыхание от долгого рассказа. Как-то незаметно он перебрался на диванчик, перетянув Юлию из кресла к себе на колени. Девушка держала его руку, задумчиво перебирая длинные пальцы. Её голова покоилась на его плече, и рыжие пряди щекотали кожу за ухом. Он, чуть повернув голову, уткнулся носом ей в волосы, вдыхая запах любимой женщины. В груди герцога будто лопнуло что-то. И там, где были горечь и отчаяние, поселились безграничная нежность и спокойствие.
— Через какое-то время очнулись Гарольд с Соолом, потом и Ирвин… — продолжал вспоминать Эррол, не осознавая, что уже обнимает герцогиню. — Как справились с остальными фанатиками, как выбирались из пещеры, как тащили вашего мужа, я рассказывать не буду, леди. Это долго и не столь важно… Самое неприятное то, что проклятие начало действовать на пути обратно. Меня, так и не пришедшего в себя, скрутила ужасная боль, выжигая все внутренности и выворачивая суставы. Мой личный ад, милая, длился семь дней. Когда все закончилось… Я не узнал себя в зеркале. Душа молодого парня оказалась «заперта» в теле старика… Это страшно, ангел мой.
Лия подняла голову и долго смотрела мужу в глаза. Медленно склонилась к его губам, нежно поцеловала, потом отстранилась и тихо сказала:
— Я чувствовала, — и обрушила на лицо супруга град мягких поцелуев. — Спасибо.
— За что, свет мой? — задыхаясь от переполнявших его эмоций, прошептал герцог.
— За то, что выжили. За то, что рассказали. За то, что я с вами.
Рафаэль с нежностью смотрел на свою жену. Как непривычно, однако, это звучит для слуха свободолюбивого лорда!
Обнажённая молодая женщина лежала в кровати и стонала, выгибаясь от малейшей ласки, даримой ей мужчиной. Гордячка и, по сути, изрядная стерва, Ивон теперь принадлежала ему, вместе с золотоносным прииском и Коралловым замком на побережье Восточного моря…
Тихий стон наслаждения прервал мечты Рафаэля. Задумавшись, он совершенно не контролировал действия своих рук, исследовавших её соблазнительные изгибы, поглаживавших, сжимавших прелестные выпуклости.
