— Я такая же слепая, как и наш Жарвис, — пропела, лукаво улыбаясь, женщина. Спускаясь и проходя мимо них в сторону кухни, она заговорщически подмигнула пунцовой Грой.
— Тиличка, обещай, что будешь ждать, — жарко шептал Николас расстроенной девушке. — Приму дела и приеду за тобой.
Горничная отвела взгляд.
— Не обещай ничего, не надо… Пусть уж так, без обязательств. Мне не так больно будет, если… — последние слова застряли в горле. Слёзы всё-таки не удержались и двумя крупными каплями скатились из-под её прикрытых ресниц.
— Я приеду, — твёрдым голосом повторил мужчина, — не знаю, как быстро, но обязательно приеду. Мне только надо быть уверенным, что здесь меня ждут. Понимаешь? Что именно ты меня ждёшь, — он пытливо смотрел в её глаза.
Тиль, оторвала от себя его руки и отошла на два шага. Вытерла ладошками мокрые щёки и подняла голову.
— Дай слово, что напишешь мне, когда буду не нужна… чтобы не терзалась напрасными надеждами.
Михельсен вздохнул и посмотрел в сторону замершего у окна дворецкого. У того, казалось, даже уши развернулись в обратную сторону и увеличились в размере. Усмехнулся деликатности служки и, стремительно сократив расстояние, вновь заключил Матильду в кольцо своих рук.
— Не будет от меня такого письма, слышишь? Не будет!
Потом, отпустив её, быстро отошёл и исчез в мареве возникшего портала, успев выкрикнуть: «Жди меня!».
Тиль, так и осталась стоять, погрузившись в свои думы. Вздрогнула, когда неожиданно рядом хмыкнул Жарвис.
— Хороший он парень, повезло тебе, девка.
Та зло фыркнула в ответ:
— Да все вы хорошие, пока не на привязи! — и, резко развернувшись, умчалась вверх по лестнице на второй этаж.
Мужчина тяжело вздохнул ей вслед.
— Паршивец ты, Теодор, такую девчонку веры лишил.
Шгрив как-то быстро оправился от потрясения после взрыва. Жизнь возвращалась в обычную колею. Ремесленники готовились к скорым ярмаркам. Из кузницы, то и дело, на всю округу весело перестукивались молоты, звенела наковальня. Краснодеревщики и кожевенники, гончары и корзинщики, сапожники, плотники, все будто встряхнулись от «спячки» и теперь спешили сотворить, удивить новыми идеями, воплотить фантазии, накопившиеся за эти два месяца зимы. Девицы перетряхивали свои сундуки с нарядами, проводя ревизию. Ждали первые торговые караваны, которые скоро, очень скоро уже появятся на покрытой укатанным снегом дороге. А потом опять их долго не будет. Снег начнёт таять, и путь превратится в непроходимое мучение до тех пор, пока Аом не подсушит землю. Метели и обильные снегопады уходили дальше на север. Здесь с ними простились. Та мелкая крошка, что сыпала с неба и оставляла после себя большие лужи, не давая просохнуть камню, коим был выстлан замковый двор, уже не пугала людей, а скорее раздражала. Сам воздух потерял морозность, очертания мира стали более чёткими, дни, согретые, все выше поднимающимся ярким светилом, потихоньку начали растворять зимнюю строгость.
Матильда ввалилась в покои герцогини, вооружившись большим ворохом одежды, ногой захлопнула дверь и, пройдя в спальню, вывалила свою ношу на постель с громким «Уф!».
Марс, вальяжно растянувшийся на мягком покрывале, не успел даже глаза открыть, как его погребло под тяжёлой грудой шмотья. Возмущённо урча, он выбрался из-под неё, кинул недобрый взгляд на нарушительницу своего покоя, встряхнул брезгливо задними лапами и, задрав хвост трубой, гордо прошествовал в гостиную, вынашивать план мести служанке, лёжа в любимом кресле у камина.
— Вот, Ваша светлость, мерить надо.
— Это что? — Юлия растерянно взирала на кучу из платьев и юбок.
— Как это что? Вы в чём на девичник пойдёте? В своих шелках?
— Ах… Тильда, я совсем забыла! Конечно, не в шелках! — она подошла к кровати и с опаской взяла в руки первую попавшуюся вещь. Это оказался сарафан из шерсти темно-синего цвета.
— Да вы не волнуйтесь, все новое, ни разу ненадёванное. Тёткин сундук разворошила.
Лия с сомнением посмотрела на неё.
— А я в нём не утону?
— Не утонете, — усмехнулась «великанша», — у нас в семье только я таких выдающихся размеров.
— А повеселей расцветочки не было? — как-то кисло спросила девушка, оглядывая эту серо-бурую массу, именуемой одеждой, но, заметив сердитое выражение лица горничной после своих слов, быстро пошла напопятную. — Нет, в общем, меня всё устраивает. Нам же главное, не выделяться?
— Поворачивайтесь, раздевать вас буду! — скомандовала Грой. И Юле не оставалось ничего, как повернуться покорно спиной, подставляя многочисленные крючочки под ловкие пальцы служанки.
Лия несмело постучалась в дверь герцогского кабинета и, немного приоткрыв её, просунула голову.
— Мой лорд? Не уделите мне несколько минут?
Дункан оторвался от чтения каких-то бумаг и поманил её к себе рукой. Зайдя в комнату, герцогиня нерешительно остановилась напротив его стола.
— Да, мой ангел, что ты хотела?
Супруга начала издалека:
— Через четыре дня будет праздник. Ночь Эута. У нас в графстве в эту ночь девушки собирались вместе, гадали, общались, пели песни… Я слышала, ваши женщины тоже очень любят эту ночь!
— И-и?.. — Эррол откинулся на спинку кресла и улыбнулся краешком губ.
— Так вот, во избежание недоразумения, спешу предупредить Вас о том, что я приглашена на такой вот девичник, — выпалила она скороговоркой и перевела дух.
— Ага, — герцог опустил голову, будто о чем-то размышляя, — ночь Эута, значит.
— Ага, Эута, — повторила маленькая хозяйка, тихонько подкрадываясь к мужу.
Подойдя к нему вплотную, плутовка положила руку ему на плечо. Смахнула несуществующую соринку.
— Я даже за ворота замка не выйду, ваша светлость. И Тиль будет со мной, — расценив его молчание как вероятный отказ, заверила она мужа.
Мужчина покосился на девушку и, обхватив её за талию, усадил к себе на колени.
— Полагаю, это на всю ночь?
— Как получится, — вздохнула Юлия и уткнулась носом ему в плечо.
— Девицы на суженых гадать будут? А ты на кого, если не секрет? — Дункан уже откровенно потешался.
— А мне интересен сам процесс. Вы знаете, ведь когда я жила с батюшкой, так вышло, что я ни разу не была на таких вот посиделках. Говорят, это весело!
— У меня только одна просьба — будь осторожна. Не отходи от Матильды ни на шаг.
— Я люблю тебя, мой лорд! — пискнула герцогиня, подарила ему быстрый поцелуй и, спрыгнув с колен супруга, выбежала чуть ли не вприпрыжку из кабинета, оставив ошарашенного Эррола глупо открывать и закрывать рот в немом изумлении.
