А дракон стоял смирно, давая возможность девушке рассмотреть себя хорошенько. От него пахло чем-то тёплым и приятным, запахом живого зверя, а ещё немного корицей и деревом. Черные чешуйки веером разбегались от его переносицы по лбу, достигая костяных наростов в виде двух изогнутых назад рогов, украшающих тяжёлую клиновидную голову размером с… Да что там! Лия с комфортом могла бы устроиться в его пасти! Огромные желтые глаза, необъятная могучая шея, мокрое вытянутое туловище, заканчивающееся (герцогиня чуть склонилась в сторону и заглянула за спину чудовищу) шипастым хвостом. Дракон медленно, стараясь не напугать Лию, стал открывать пасть.
— Подожди! — тихий вскрик леди Эррол заставил исполина чуть отпрянуть назад и застыть. Маленькая хозяйка сделала несколько глубоких вздохов и милостиво кивнула. — Продолжай.
Зубы. Острые, страшные. И на нижнем клыке, на самом кончике, сверкнуло надетое на него золотое кольцо с красным камнем. Юлия протянула дрожащую руку, сняла с зуба родовой перстень, сжала его в кулачке и прежде чем выдержка покинула её вместе с сознанием, она успела прошептать: «Верни мне мужа».
Её светлость очнулась на коленях у супруга в кольце его рук, завернутая вместе с ним в один большой плед. Дункан бережно прижимал голову жены к своему плечу и тихонько покачивался, баюкая своего ангела, сидя на скамеечке в глубине темного парка. Эут уже вовсю властвовал среди ярких звезд, усыпавших высокое, бескрайнее небо. Юлия уткнулась носом в шею любимого и вдохнула уже знакомый запах, древесный, с оттенком корицы.
— Ты раздет, — прошептала, проведя ладонью по голому торсу мужа, чувствуя, как напрягаются его мышцы.
— В обороте есть один минус, он исключает одежду, — хриплым голосом ответил ей Эррол и поцеловал в висок. — Голова не болит?
— Ты заставил себя долго ждать… — упрекнула Лия своего дракона, опустив вопрос о самочувствии.
— Кольцо занесло илом. Искал. Нашёл, когда уже воздух в легких закончился. Напугал?
— Да… нет… Не знаю. Он такой… восхитительный! Ну что ты вздрагиваешь? — возмущенно отстранилась и попыталась встать.
— У тебя руки холодные, — подняться ей не позволили, а с тихим смешком крепче прижали. — Хотел обнять тебя крыльями, но ты, оправдывая звание истинной леди, красиво хлопнулась в обморок.
Маленькая хозяйка нарочито огорченно вздохнула.
— Ты обещал показать настоящий полет.
— А это хоть сейчас! Держи плед, милая! — с этими словами Дункан подскочил со скамьи. И, не спуская с рук свое сокровище, бодро направился к чёрному входу в замок, шлепая босыми ногами по дорожке из парка.
— Хону на крыльях, — мечтательно протянула девушка, успев поймать ускользающее с их плеч покрывало. — Завтра слуги найдут твою одежду, что подумают?
— Будет и на крыльях… если не испугаешься высоты. На счет одежды не волнуйся, Вироша с утра отправлю.
— А как я буду держаться на тебе? — Юлия хитро улыбнулась и, дразня, поцеловала мужа в скулу, пощекотав кожу кончиком языка.
Герцог неожиданно резко остановился и, посмотрев на неё горящими от желания глазами, серьёзно сказал:
— В небе, родная, держит магия, а на земле — руки, крылья… даже хвост. И поверь мне, буду держать крепко и уже никогда не отпущу, потому что люблю. Люблю так сильно, как может любить настоящий дракон!
Эпилог
Антикварная лавка с большой витриной на торговой площади Мелькора, столицы Зейрасса, была чудесной. Это Харук понял сразу, едва приблизился, держа коня под уздцы, чтобы рассмотреть каким хламом торгуют в магазинчике со звучной вывеской «Альбрек и сыновья». Точнее, он думал, что торгуют хламом, пока не подошёл вплотную и не ткнулся носом в пыльное стекло, чтобы рассмотреть разложенный на прилавке за ним товар. На первый взгляд неприглядный и скучный: старые монеты, серебряные ложки в потёртом синем футляре, атрибут чайной церемонии — щипцы для сахара в виде куриных лапок, жирандоль на четыре свечи с неполным набором хрустальных подвесок, карманные часы на цепочке с чьим-то выгравированным именем на крышке, статуэтка из фарфора изображающая девушку с зайцем. Шкатулка, портсигар, пресс-папье с ручкой похожей на змеиную голову. Но взгляд графа приковала почерневшая от времени деревянная дощечка с вырезанными на ней рунами и знаком возрождения, символизирующим сияющий Аом. Кому-то подобная находка могла показаться никчёмной, но только не ему, помешанному на загадках древности.
Харук с тоской бросил взгляд на дверь, ведущую в лавку. На кованой железной ручке висела табличка: «Ушёл обедать. Буду обязательно». Мужчина вздохнул, а затем снова повернулся к стеклу, проведя по нему пальцем, словно пытаясь сквозь преграду почувствовать ценность экспоната. И когда кто-то закричал за его спиной: «Держи вора!», не сразу среагировал.
— Господин, что же вы рот-то так широко раззявили, у вас кошель срезали!
Гарольд машинально провёл по поясу… мешочка с монетами не было. Как и не было в поле зрения того, кто украл его. Он повертел головой, пытаясь высмотреть воришку, но только любопытные и насмешливые взгляды получил в ответ на свой немой вопрос, кто это сделал?
По всей видимости, для людей подобное было в порядке вещей. Торговцы, покупатели и просто праздные зеваки постоянно подвергались опустошению карманов со стороны местных бродяжек. Харук обычно не допускал подобной оплошности. Но увиденное за стеклом антикварной лавки, ради которой он заглянул в этот район Мелькора, на время заставило потерять бдительность. Усмехнувшись, он собрался было вернуться в гостиницу, где в снятых им апартаментах оставалась ещё достаточная сумма денег, как площадь огласил жалобный крик:
— Ай! Больно же! Ухо оторвёшь! — вопил босоногий мальчишка, которого за это самое ухо тащила необычная девушка.
То, что она вылезла из той же подворотни, было понятно, даже не имей никогда граф дело с беспризорной братией. Одежда на ней не отличалась чистотой и новизной. Узкие брюки, цвет трудно угадать, были заправлены в невысокие поношенные сапоги, покрытые толстым слоем пыли. Серый длинный жилет из грубого сукна и серая же рубаха с обтрёпанными манжетами. И в завершение этого ансамбля на голове девчонки красовалась широкополая мужская шляпа с загнутыми кверху краями, что делало её похожей на пиратку.
— У вас этот нахалёнок кошель спёр? — остановившись напротив, бесцеремонно поинтересовалась она у графа, по-прежнему не отпуская ухо мальчишки. Девица внимательно оглядывала мужчину с ног до головы.
— У меня, — немного растерянно признался Гарольд, рассматривая девушку в ответ не менее заинтересованно. Он дал бы ей лет двадцать. Красивая форма слегка обветренных губ и маленький нос с россыпью светлых веснушек, длинные светлые волосы, небрежно убранные в толстую косу, перекинутую через плечо, и потрясающая фигура. «Какая красота пропадает в нищете! Эти ноги просто преступление кутать в подобное тряпьё», — с досадой подумал мужчина и перехватил насмешливый взгляд серых глаз из-под головного убора.
