И руганью подавился, на мой пистолет уставился, замер в подвешенном положении. А я второго как раз к себе поманил и на пару шагов назад отступил. И ещё на пару, да одновременно ближе к носу сместился, чтобы их обоих хорошо видно было.
И оказался прав. Второй-то порешительнее своего напарника оказался. Уже совсем было каким-то гаечным ключом размахиваться начал, да тут я с пистолетом вынырнул. Нет, какой-то он слишком активный, глаз да глаз за ним будет нужен. Выбрал момент и огрел этого активного по затылку. Рукояткой пистолета, как в кино видел.
Только руку себе и отбил. Пришлось ещё несколько раз ударить. Только тогда он и упал. А в кино почему-то с первого раза все падали…
Зато первый механик ещё сильнее испугался. Забормотал что-то неразборчивое, затрясся, руки разжал, на землю задом шмякнулся, зубами при этом сильно лязгнул. Как бы язык себе не откусил. Мне же с ним ещё поговорить нужно!
Общий язык мы с австрийцем кое-как нашли. Да, это оказался австриец, не немец, и этот диалект я вообще не понимал. Так, с пятого на десятое кое-как. Но с помощью пистолета удалось быстро договориться. Особенно этому поспособствовало лежащее под самолётом тело с окровавленной головой.
Через несколько минут расспросов пришлось мне снова доставать свой трофейный комбинезон из мешка и переодеваться. В соседнем ангаре есть то, что меня интересует. А переодеваться пришлось, чтобы лишний раз внимание караульных не привлекать и не провоцировать их своим гражданским видом. Костюмчик выбрасывать не стал, в мешок запихнул. Мало ли где ещё он мне пригодиться сможет.
Тихонечко прошмыгнули в соседний ангар. Караульные даже не обернулись в нашу сторону. И зачем я только переодевался? Ну да ладно, тут не угадаешь.
Зато при виде стоящего в ангаре аппарата обрадовался. Я-то за целый день ни одного местного самолёта так и не смог увидеть, не выкатывали их на поле. Думал, что здесь находится какое-нибудь старьё. А это совсем другое дело! Целый и, как уверяет меня мой пленник, совершенно подготовленный к вылету аэроплан "Фоккер".
Сдвинули в сторону брезентовый полог, убрали колодки из-под колёс. От шлагбаума что-то прокричали обеспокоенные караульные. Мой новый механик им что-то ответил и рукой так небрежно отмахнулся. Похоже, правильно ответил и отмахнулся, потому как больше вопросов нам не задавали. Попробовал бы он неправильно ответить, если в спину пистолетом тычут.
А дальше я в кабину залез, зажигание включил и вновь незаметно пистолетом махнул. Австриец винт провернул и отскочил в сторону.
Мотор схватился сразу, пыхнул сизым дымом, затарахтел, набирая обороты.
Времени прогреваться нет – рычаг управления двигателем вперёд и самолёт бодро выкатывается из ангара, практически сдувая его потоком воздуха от стремительно раскручивающегося винта. Рулить на обозначенную взлётную полосу времени нет – караульные у шлагбаума как-то подозрительно засуетились, забегали. Хорошо еще, что за винтовками своими пока не потянулись.
Обороты на максимальный режим! Разбегаемся! Вот как выкатился из ангара, так и газую прямо на выезд. Полосатый шлагбаум всё ближе и ближе. Ручку от себя! Самолёт опускает нос и задирает хвост. Как медленно растёт скорость! Глаз не свожу с быстро приближающегося препятствия. И одновременно вижу разбегающихся в стороны солдат у меня на пути, замерших чуть в стороне за оградой припоздавших редких энтузиастов-зевак. Будет вам отныне тема для разговоров!
Ручку на себя в последний момент! Скорость ещё маловата, но и ждать больше нельзя! Аппарат подпрыгивает, задирает нос, перескакивает через полосатую жердину. Внизу проносится такая же полосатая будка. Чудом не задеваем её колёсами. Висим в воздухе, покачиваемся с крыла на крыло, захлёбывается от натуги мотор, тянет нас вперёд и вверх. Ещё немного, ещё… Кровь из носу, но нужно перетянуть эти приближающиеся дома… Да чтоб они провалились!
За спиной несколько раз еле слышно хлопают выстрелы, но мне сейчас точно не до них. Сбиваю колёсами флюгер над ближайшей крышей, закопчённая печная труба проскакивает между стоек… Карабкаюсь вверх ещё на десяток метров высоты и прекращаю набор. Самолёт висит на ручке, кое-как держится в небе. Дунь сейчас слабенький порыв ветерка, и мы моментом свалимся на крыло… Как раз на эти самые крыши. Нужно разогнаться и набрать скорость. Взлетели каким-то чудом! Ну и благодаря мастерству пилота, само собой!
Всё, ручка управления наконец-то перестаёт ходить ходуном от борта к борту и успокаивается. Есть скорость! И аппарат плотно «садится» в воздушный поток. Провожаю взглядом окраины городка. Взлетел и ушёл! Можно дальше набирать высоту и разворачиваться на восток. Вытираю тыльной стороной ладони пот со лба и расстёгиваю мокрый воротничок. Сколько времени с момента запуска прошло? Секунд тридцать? Сорок? А вспотел, словно вагон разгрузил.
Не помогает ладонь, не справляется – пот так и норовит залить глаза. Вытягиваю шею, выпрямляю спину, высовываюсь слегка над прозрачным козырьком в набегающий поток. Сразу же сдувает пот, сечёт глаза, холодный воздух врывается под комбинезон, раздувает его колоколом, промораживает тело. Бр-р. Сжимаюсь на сиденье. Уф-ф, пора домой…
Глава 10
Потихоньку карабкаюсь «в гору», набираю высоту. Количество топлива небольшое, с запасами «Муромца» даже близко не сравнить, поэтому нужно постоянно себя одёргивать, возвращать силком от уже успевшей устояться за последнее время привычки к грустной реальности.
А она, реальность-то эта, такова. Дальность полёта трофейного аэроплана около трехсот километров. Ну, плюс-минус. Буду считать, что на полтинник меньше. Поэтому ограничительную отметку карандашиком на карте сразу сделаю. Это так, на всякий поганый случай – чтобы потом в досаде себя ладонью по лбу не стучать. Когда мотор из-за нехватки топлива в воздухе встанет.
А что? Прибора, указывающего остаток топлива, я тут нигде не наблюдаю. А всё остальное, к чему я уже привык, здесь имеется. Высотомер и магнитный компас. Ну и авиагоризонт, как же без него.
Бедновато, конечно, но пилотированию помогает. Но не в этих условиях. Потому что день уже на исходе и стремительно катится к ночи.
Здесь, на высоте, пока ещё светло, а вот внизу становится всё темнее. И, чем дальше на восток, тем чернее впереди земля. Поэтому пока ещё более или менее можно что-то внизу различить, нужно спешно садиться. То есть, искать хоть какую-нибудь более или менее подходящую для приземления площадку. Тянуть до последнего, уйти в ночь и по темноте угробить самолёт при посадке как-то нет никакого желания. Да и не только ведь самолёт можно разбить, но и самому убиться. Или поломаться, что ещё хуже…
Кстати, парашюта под задницей, прошу пардону, я тоже не ощущаю. Поэтому дальше никаких авантюр, только один голый риск по оправданному расчёту. Ну, что тут у нас внизу?
Чуть правее наблюдаю ту самую дорогу, которая и привела меня на этот аэродром. Даже селения некоторые узнаю. Ну, не сами селения, конечно, а те места, через которые довелось проехать. Кстати, почему бы и не сесть рядом с одним из них? Никто меня искать не станет на ночь глядя. А утром я постараюсь улететь пораньше. Если на посадке машину не угроблю…
