— Таким образом, полагаясь на данные нашей воздушной разведки, можно считать, — вклинился в доклад начальника штаба командующий, — …что зенитное артиллерийское прикрытие крепости на данный момент практически отсутствует. Взаимодействие с наступающими частями будете осуществлять через представителя штаба фронта на аэродроме. От него же и будете получать приказы на бомбардировку…
Понятно… Ну какое тут может быть взаимодействие? Практически никакого. Говорить подобное, само собой, не стал. Всё равно толку не будет. Придётся самому принимать окончательное решение, куда бомбы сбрасывать…
— Приказ Ставки, — продолжил Иванов. — Затянувшаяся осада Перемышля должна в ближайшее время завершиться взятием крепости…
Многозначительно замолчал, словно давая мне время проникнуться этим приказом. Да мне-то что? От меня тут мало что зависит. И что-то у всех присутствующих слишком уж многозначительные выражения лиц. Поймал взгляд Руднева, уловил в нём чёткую ухмылку и приглашение к разговору. Похоже, не всё так завтра гладко будет. Обязательно с ним после совещания поговорим. Надеюсь, Евгений Владимирович правильно понял мой ответный мысленный посыл.
Ещё раз оглядел всех присутствующих. Нет, тут явно что-то другое… Или… Или моя основная задача вовсе не в бомбардировке крепости? Ну, конечно! Что может сделать десяток самолётов по сравнению с массированным ударом армейской артиллерии? Нет, кое-что сможет, например, слепые зоны обработать, но всё равно артиллерийская подготовка, это артиллерийская подготовка. Так что зуб даю – всё правильно я сообразил, наша эскадрилья прибыла для чего-то другого… Наверное, для поддержки с воздуха возможного прорыва через Карпаты? Ладно, хватит голову ломать, лучше послушаю пока.
— Сведения о прибытии во Львов вашей эскадрильи бомбардировщиков наверняка уже просочились к противнику. Поэтому первый удар вы будете наносить по Перемышлю. Сопровождать и прикрывать от атак с воздуха вас будут пилоты корпусных авиационных отрядов третьей и восьмой армий. У австрийского командования должно сложиться мнение, что именно для этого вы сюда и прибыли. Но это всего лишь отвлекающий манёвр! Основная же ваша задача будет в оказании всемерной помощи корпусам Восьмой армии генерала Брусилова, — командующий перевёл взгляд на Алексея Алексеевича…
Внимательно выслушал командующего. Теперь почти всё понятно! А молодец я! Сообразил-то всё верно! Осталось лишь уточнить кое-что и можно считать, что всё…
Из кабинета командующего вышли вдвоём с Рудневым.
— Здравствуйте, Евгений Владимирович. А вас-то сюда каким ветром занесло? Вы же в столице на нашем заводе последнее время находились, насколько я знаю? — пожимаю руку штабс-капитану в дружеском приветствии.
— Неисповедимы Пути Господни, — отшутился Евгений Владимирович. И тут же посерьезнел. — Не получилось у меня на «Муромцах» летать. Не моё это – тяжёлые самолёты. Попросил перевод. Теперь командую объединённым отрядом.
— Понятно, — протянул в ответ. Действительно, всё понятно. — А что вы мне хотели сказать?
— Над крепостью будьте осторожнее. Ниже двух тысяч метров вовсе не советую снижаться. Да, в последнее время у австрийцев мало снарядов, но мало ли что… Лучше не рисковать.
— Когда над крепостью летали в крайний раз?
— Почти каждый день. Австрийские самолёты так и норовят к ней прорваться. Правда, сейчас летают меньше, начали нас опасаться, прежней наглости уже нет. Да, шрапнельным огнём крепостной артиллерии было сбито два наших аэроплана. Лётчики и наблюдатели погибли. Мы сбрасывали бомбы с двух тысяч метров. Так высоко они стволы не могут задрать. Но и то пробоины от ружейного огня привозили. Самолётов у нас мало осталось. И ресурс по моторам заканчивается, отказов много. Генерал Брусилов подавал прошение великому князю о пополнении самолётами и моторами, так в результате получили всего лишь четыре старых аппарата. Хорошо хоть командующий оказывает нам всемерную поддержку…
— Понятно. Евгений Владимирович, если ваши механики будут оказывать нам всемерную, по словам командующего, помощь, то вы базируетесь рядом с нами?
— Это вы рядом, а мы здесь с самого начала, — пошутил Руднев. И уже серьёзно продолжил. — Видели на стоянке сборную солянку? Это и есть наши машины.
— М-да…
— Новые самолёты только обещают. А обещанного, как вы знаете, три года ждут. Повторюсь, если бы не позиция командующего и не его понимание наших нужд, то… Кстати, вы ознакомились с приказом № 6 по авиации Юго-Западного фронта?
— Нет. А что в нём?
— Если коротко, то не использовать аппараты по всяким мелочам, основной упор делать на разведку крупных скоплений противника. Выполнять полёты в утреннее время и не более одного раза в день на дальность двести, двести тридцать вёрст. Из-за ресурса моторов, — уточнил Руднев. — И, наконец-то, запретили разбрасывать прокламации.
— Слышал я что-то такое от Сикорского.
— Как Игорь Иванович? Правда ли то, о чём газеты пишут?
— Евгений Владимирович, мне в последнее время как-то не до газет было. Так что я совершенно не в курсе, о чём они там пишут.
— Ну как же! Участие эскадры Шидловского во взятии Константинополя и Босфора! И в его составе сводная эскадрилья из Петербурга под командованием Игоря Ивановича!
— Не читал, — развёл руками.
— Но поучаствовали? — прищурился Евгений Владимирович. — Вы же прямо из Константинополя перелетели?
— Поучаствовал, — вздохнул. — Давайте я вам позже об этом расскажу? Ещё будет у нас время на разговоры…
Просто так покинуть штаб не получилось. На выходе меня остановил Брусилов:
— Господин полковник…
Тормознул, развернулся лицом к генералу, приготовился внимать. Понятно же, что не просто так остановил, наверняка ведь именно меня и дожидался внизу.
— Владимир Михайлович по какой-то ему одному понятной причине, а может и по приказу командующего, не упомянул о начавшейся за Карпатами передислокации немецких войск. Я обратил внимание – вы с Рудневым только что говорили?
— Так точно, ваше превосходительство.
— Знакомы?
— Да. По совместной работе у Сикорского.
— Тогда вам проще будет найти с ним общий язык. Именно его отряд будет оказывать вам поддержку. Вам сверху лучше видно, и дальность полёта у ваших самолётов значительно больше, так вы там поглядывайте внимательно вниз. Если заметите нечто подобное, — Брусилов замялся. — Прошу вас, обязательно доложите мне.
— Почему не командующему? — выпрямился я. Не нравится мне такое предложение. Неужели и тут идут подковёрные игры?
— Можете доложить и командующему. Хуже не будет. Но, в прорыв по австрийским тылам пойду я, поэтому чем быстрее и точнее буду знать обстановку там, в и за Карпатами, тем меньше у меня будет потерь, тем эффективнее будет прорыв и дальнейшее продвижение вглубь территории противника. По данным разведки, австрийцы и немцы подтягивают к Карпатам свои войска. Надеюсь, вы понимаете смысл моей просьбы?
