Осмотревшись по сторонам, Нина быстро сказала:
– Ты говори потише, прошу тебя! Условие простое – если ты возьмешь деньги, то обещаешь мне, что завязываешь с прошлой жизнью. Ты же сама понимаешь, что ни к чему хорошему она не приведет. Работать будешь здесь, у Дорис, я уже договорилась, а затем мы съездим к миссис Гейз, и я сумею убедить ее, чтобы она сдала тебе комнату, хотя могу себе представить, что в данный момент о квартирантах она и думать не желает. Но ей ведь нужны деньги!
Ада, уставившись на нее, молчала, а Нина продолжила:
– Только если ты примешь мои условия, то обратного пути к твоей прежней жизни не будет. Но ведь ты и сама не хочешь возвращаться в этот ад, Ада?
Та, взглянув на нее, причем уже не как подросток, а как умудренная жизнью женщина, каковой, по сути, она и была, ответила:
– Ну почему же? Там ведь были и занятные моменты, и много роскоши, и встреча с очень влиятельными людьми…
Однако, кладя руку на банкноты, девушка заявила:
– Но ты права, я все время мечтала о том, чтобы появился ангел и забрал меня из этого кошмара. И надо же, он и появился. Ты! Кстати, ты ведь не сказала, как тебя зовут! И вообще, почему ты это делаешь?
Нина, усмехнувшись, поняла, что правильно оценила ситуацию – нет, рецидива у Ады не будет, и она, желая забыть о том кошмаре, в котором жила по злой воле чужих людей, точно не вернется к нему.
– Делаю я это потому, что это единственно верное. А зовут меня Нина. Ну что, еще по порции блинчиков, а потом я отвезу тебя к миссис Гейз?
Убедить Шарлотту было гораздо проще, чем ожидала Нина. Она-то думала, что та в свете ареста своего квартиранта, месье Г.Г., и слышать ничего не пожелает о новой жилице, однако, вняв убедительному шуршанию банкнот, миссис Гейз, которая, как верно писал Набоков, являла собой крайне слабый, несколько мутноватый раствор Марлен Дитрих, во время их делового разговора непрестанно куря вонючую сигарету в бирюзовом мундштуке, сказала:
– Что же, сдам комнату вашей кузине, но только с условием, что она будет помогать мне по хозяйству. Потому что Ло так неряшлива, а Луиза столь нерасторопна!
Гейзиха томно вздохнула, и Нина поняла, что финансовый аргумент – самый весомый.
– Только никаких мужчин! – заявила Шарлотта тоном настоятельницы монастыря. – Я этого не потерплю, да и хватит пока с меня всех этих мужчин, в особенности подозрительных иностранцев. И вообще, у меня малолетняя дочка!
Столкнуться с Лолитой Нине снова не повезло – та была в школе.
Нина энергично кивнула головой:
– Мэм, вы так правы!
А сама подумала, что еще накануне мэм, готовая с головой и в одежде прыгнуть в омут чувственных приключений с месье Гумбертом, и думать ничего не хотела о своей малолетней дочке.
Не вышло.
Смягчившись, Шарлотта пустила в потолок кольцо сигаретного дыма и сказала:
– Ах, милая моя, вы, надо сказать, пришли как раз вовремя. Мне ведь так нужны деньги… Знаете, воспитание непоседливого ребенка в наши дни так дорого… А Ло так прожорлива!
Сгребая деньги, которые в качестве трех первых недельных взносов вручила ей Нина за свою кузину, она добавила:
– Вы буквально спасли меня, милая моя!
Нина не стала просвещать жадную Шарлотту, что и в самом деле спасла ее – от смерти под колесами автомобиля. А также ее непоседливую и прожорливую Ло, являющуюся самой обыкновенной здоровой девочкой двенадцати лет от роду, – от горькой судьбы.
– Рада это слышать, мэм! Ну, тогда моя кузина может вселиться в свою комнату прямо сейчас?
Тепло попрощавшись с Адой, которая уже считала ее свой закадычной подругой и в считаные минуты сумела растопить сердце подозрительной Дорис, лихо обслужив нескольких клиентов в кафе, Нина поцеловала ее в щеку и произнесла:
– Ну, мне пора…
Ада произнесла:
– Так ты уезжаешь? Но ведь мы увидимся?
Нина знала, что нет. Потому что если она вернется в «Лолиту», то все вернется на изначальные позиции, и месье Гумберт со своим пижонским желтым чемоданом въедет к ничего не подозревающей Шарлотте.
Но знать об этом Аде было вовсе необязательно.
– Да, обещаю тебе, что вернусь. Просто у меня сейчас дела в… в Канаде, причем надолго. Но рано или поздно я приеду в Рамздэль и навещу тебя!
Вздохнув, Ада, облаченная уже в форменную одежду кафе Дорис (они находились там, потому что смена Ады должна была вот-вот начаться), произнесла:
– Ну да, как и надлежит ангелу, ты полетишь дальше.
Нина протянула ей ключи от автомобиля.
– Это – мой прощальный подарок.
Не веря своему счастью, Ада подозрительно спросила:
– А как же ты в Канаду поедешь?
– Об этом ты не беспокойся. А мне же обещай, что больше не свернешь с правильного пути.
Ада, бросив на нее полный трагизма взгляд, ответила:
– Я ангелов не обманываю. Потому что не дура, понимаю, что такой шанс бывает раз в жизни. И я уже давно не ребенок, понимаю, что в мире много зла. Но есть и добро!
Она порывисто обняла Нину и прошептала:
– Думаю отчего-то, что мы больше не увидимся. Потому что ангелы дважды не прилетают. Но если у тебя получится снова спуститься с небес на грешную землю, то заходи, буду очень рада!
Послышался грозный окрик Дорис:
– Ада, к пятому столику, клиент уже готов сделать заказ!
Поцеловав в щеку Нину, Ада, на глазах которой сверкали слезы, удалилась, а Нина, чувствуя, что и сама готова расплакаться, зашла в дамскую комнату.
Сполоснув лицо, она схватилась обеими руками за грязноватую раковину, закрыла глаза и сконцентрировалась.
А когда открыла их, то увидела свою дверь, лакированную, темно-синюю, с ручкой в виде разинутой пасти льва, возникшую в стене.
Она сделала все, что могла. И вывела из обоймы не только Г.Г., но и К.К., при этом спасла не только Лолиту, но и Аду.
Делать ей здесь больше нечего.
Она плавно повернула ручку двери – и поняла, что та по-прежнему не поддается.
Отступив на шаг, Нина заметила, как дверь исчезла, но не стала вызывать ее снова.
Волнения на этот раз не было, как и страха тоже. Одно из двух: или сбой в работе портала до сих пор продолжается, что маловероятно, потому что это затронуло бы не только ее, но и всех прочих, посвященных в тайну «Книжных ковчегов», или…
Или ее миссия в «Лолите», несмотря на все, что ей удалось сделать, до сих пор не подошла к концу.
