– «Призрачный пес», – подсказала Нина, вспомнив название кондитерской, в которой попивала чай.
Мисс Ганнет засияла:
– Отлично! И велю ему ждать, пока я, то есть инспектор Дэвис, не приеду. И пусть ждет хоть три часа кряду – у нас будет предостаточно времени, дабы устроить шмон!
Вульгарное выражение явно доставило старой деве огромное удовольствие, и мисс Ганнет даже раскраснелась от накативших на нее чувств.
Нина же произнесла:
– Но как мы проникнем в «Золотой клюв»? Ведь рассчитывать на то, что мистер Осборн, следуя деревенской традиции, оставит дверь своего дома незапертой, мы вряд ли можем…
Мисс Ганнет рассмеялась:
– Тоже думаю, что он ее запрет, тем более у него там так много ценных вещей! И еще больше тех, которые должны быть надежно скрыты от чужих глаз. Однако, милая моя, ключи практически всех домов в нашей деревушке делаются у одного и того же слесаря, и открою вам страшную тайну: одним и тем же ключом можно открыть практически любой дом!
Нина не замедлила похвалить смекалку мисс Ганнет:
– Месье Пуаро будет в восторге, когда я ему поведаю о том, как вы нам помогли!
Старая дева, раскрасневшись еще больше, была явно польщена.
– Думаете, месье Пуаро снова приедет к нам и, быть может, даже навестит меня? Потому что во время своего первого пребывания он все время заходил к Каролине Шеппард, а со мной не общался…
– Вне всяких сомнений! Как только завершит свое дело крайней государственной важности в Египте, так сразу отправится прямиком в Кингз-Эббот.
Мисс Ганнет, взяв трубку телефона, отыскала в телефонном справочнике Кингз-Эббот номер аптеки и, зажмурившись, сказала:
– Так, мне надо войти в образ и настроиться…
И набрала номер. Когда Нина услышала на другом конце приглушенный голос Захарии Осборна, то мисс Ганнет голосом инспектора Дэвиса отчеканила:
– Осборн, это вы? Говорит инспектор Дэвис!
На том конце послышалось изумленное восклицание.
– Вы ведь узнали меня, Осборн? Так вот, у меня к вам крайне важное дело…
Завершив телефонный разговор, мисс Ганнет положила трубку на рычаг и хихикнула:
– Поверил, причем без малейших сомнений.
Испуганно взглянув на Нину, она добавила:
– Или вы думаете, что получилось недостаточно убедительно?
Нина горячо заверила ее:
– Вы были неподражаемы, Фелиция! Если бы я не знала, что это вы говорите, то тоже не сомневалась бы в том, что со мной ведет беседу этот грубиян Дэвис. У вас настоящий талант!
Старая дева опять зарделась:
– Мне это и Джеймс тоже говорил, причем неоднократно. Ах, милая моя, мы выведем на чистую воду его убийцу, этого подлого мистера Осборна!
Уже стемнело, когда они приблизились к «Золотому клюву». Аптека, погруженная во тьму, производила зловещее впечатление. Нина подошла к основному входу, но мисс Ганнет качнула головой:
– Нет, так нас может увидеть случайный свидетель. Лучше воспользуемся черным ходом…
Оказавшись у двери с обратной стороны аптеки, надежно укрытой от глаз посторонних, мисс Ганнет вынула из кармана плаща (снова накрапывал дождь) ключ от собственного коттеджа.
– Пришлось долго искать, так как я им и не пользуюсь…
Нина с волнением следила за тем, как старая дева поднесла ключ к замочной скважине – а что, если Захария Осборн заказал особые замки?
Не заказал, потому что ключ, войдя без малейших проблем, щелкнув, повернулся – и мисс Ганнет торжествующе распахнула дверь черного хода.
– Вы просто душка! – заявила Нина, целуя мисс Ганнет в щеку. – Теперь я понимаю, почему ваш Джеймс был от вас без ума!
Они прошли в аптеку и, оказавшись в подсобных помещениях, попытались сориентироваться.
Нина толкнула одну из дверей – и оказалась в помещении без окон, в котором что-то кипело и пыхтело. Это была действующая химическая лаборатория. Мисс Ганнет, зачарованно глядя на колбы и перегонные кубы, спросила:
– Он тут свои пилюли и микстуры производит?
Взгляд же Нины был прикован к груде небольших свертков, покоившихся на одном из столов. Осторожно взяв один в руки, она попыталась определить, сколько же он весит.
Но дело было даже не в весе, а в том, что эти свертки как две капли воды походили на тот, что она приобрела двадцать лет спустя в Нью-Йорке с целью подложить его Гумберту Гумберту.
Сверток с кокаином.
Причем на каждом из пакетов имелось клеймо в виде математического знака бесконечности.
Осторожно надорвав упаковку, она увидела мелкий белый порошок и дотронулась до него пальцем.
– Это мука? Или сахарная пудра? – произнесла явно далекая от подобных вещей мисс Ганнет. И Нина отрицательно качнула головой:
– Наркотик. Думаю, синтетический кокаин. Тот самый, который, как я теперь понимаю, Захария Осборн при помощи своего наркокурьера, стюарда на трансатлантическом лайнере «Орион», регулярно переправляет в Америку. А что, придумано гениально!
И это объясняло, что стюард с «Ориона» делал тогда, в день убийства, в Кингз-Эббот: он навещал аптекаря, дабы забрать у него очередную порцию наркотиков, перед тем как отправиться в новый рейс.
В страхе уставившись на пакеты, мисс Ганнет произнесла:
– Господи, нам надо немедленно вызвать полицию!
Осторожно запаковав пакет с кокаином (или, впрочем, иным наркотиком), Нина ответила:
– Мы это обязательно сделаем, только обратимся, конечно же, не к инспектору Дэвису. Не сомневаюсь, что он обо всем в курсе и, что называется, в доле.
Продажные полицейские, работающие на мафию, имелись не только в метрополиях, но, как оказалось, и в идиллических английских деревушках.
И не только в романах.
Нина первым делом отправилась в ту часть здания, которую занимал магазинчик, – и убедилась, что расписание «Ориона», лежавшее около кассового аппарата и привлекшее ее внимание, бесследно исчезло.
Значит, от Захарии Осборна не ускользнуло, что она проявила к буклету повышенный интерес, – и он его убрал. Если бы это не имело криминальной подоплеки, то аптекарь прятать бы его точно не стал, а оставил бы лежать на месте.
Но ведь не оставил.
Нина взяла трубку стоящего на прилавке телефона – и убедилась, что гудков нет. Так и есть, это всего лишь декорация, а не работающий аппарат.
Что означало: никто из посетителей, пользуясь отлучкой аптекаря, элементарно не мог позвонить отсюда без его ведома в «Три оленя».
