– Господин комендант, у меня вести от дальних дозоров, – вытянувшись, четко доложил он. – Крупную банду нашли, те на караван собираются напасть, он как раз через день от нас пойдет.
Томаш нахмурился, а беспокойство Лании усилилось, она невольно вцепилась в руку мужа, придвинувшись ближе.
– Хорошо, завтра рано утром выходим, – кивнул он. – Пусть отряд подготовится. К пану Велешу не забудьте зайти за целительскими пакетами, и амулеты зарядить всем.
После чего Томаш направился к входу, Лания молча за ним, понимая, что это обязанность коменданта – обеспечить безопасность пути для торговцев. И ей придется смириться, что время от времени муж будет рисковать собой, выбираясь в такие вот рейды. Подавив вздох, она мягко высвободила руку, когда они зашли в гулкий холл, и на вопросительный взгляд Томаша пояснила:
– Попрошу Яруту собрать нам ужин в спальню, – и поспешила на кухню.
Не хотелось сейчас ни с кем видеться и ни с кем делить внимание супруга, пусть они и провели весь день вместе. Вскоре Лания поднялась с подносом наверх, а Томаш ждал, расположившись в кресле, и девушка, поставив поднос на стол, устроилась на его коленях, обняв за шею и уткнувшись в плечо. Мужчина потерся об ее макушку и тепло произнес:
– Не бойся, ничего страшного, просто рядовой рейд. Сколько их уже было таких. Но мне приятно, – шепнул он, легко поцеловав Ланию в висок, – что ты беспокоишься.
Она зашевелилась, прижавшись к Томашу и совершенно не скрывая эмоций.
– Ты же мой муж, – пробормотала Лания, вдыхая его чуть терпкий, вкусный запах. – Куда я теперь без тебя…
Они поужинали, и Томаш ненадолго ушел, чтобы подготовиться к завтрашнему рейду, а Лания, утомленная насыщенным днем, задремала в кресле. Раздевал и укладывал ее супруг, и она так и не проснулась до конца и, оказавшись под шкурой рядом с ним, устроилась на его плече, закинув руку и ногу, прижавшись всем телом. Пусть только попробует не вернуться, она лично отправится в горы и за шкирку притащит обратно. На этой решительной мысли Лания окончательно уснула.
Рано утром она проснулась сразу, как Томаш встал с кровати. За окном чуть посерело, даже солнце еще не показалось, но сон с Лании как рукой сняло. Она тоже поднялась, надела платье, зябко ежась, и, пока Томаш плескался в ванной, спустилась вниз распорядиться о завтраке. Во дворе уже царила суета, конюхи вывели лошадей, бряцало оружие. Эти звуки наполняли душу Лании тревожным ожиданием, и как ни пыталась она успокоить себя, что это обычная жизнь обычной приграничной крепости, не получалось. Это для них все как всегда, а ей страшно! Имеет она право на маленькую женскую слабость?
Когда в дверях столовой появился полностью готовый Томаш, завтрак уже стоял на столе, а Лания ждала его, усевшись на свое место. Он улыбнулся, подошел к ней и быстро поцеловал, опустившись на стул рядом.
– Спасибо, родная.
И вот это «родная» согрело изнутри, прогнало на время беспокойство, занозой засевшее в груди, и Лания даже смогла проводить его, не дав волю слезам.
– Храни тебя богиня, – прошептала она, глядя на исчезавший в воротах отряд и зябко кутаясь в теплую шаль.
А после поспешила в крепость. Раз уж встала рано, надо заняться делами, и так три дня прохлаждалась, пока болела. Ну и отвлечется от гнетущих мыслей.
…Томаша с отрядом не было три дня. Лания не показывала своих эмоций, занимаясь делами по крепости, и только по вечерам, свернувшись клубочком в большой постели, позволяла напряжению и тревоге вылиться в беззвучном плаче. Уткнувшись в подушку, Лания впервые, пожалуй, молилась богине, твердя, как заклинание, что все хорошо и с Томашем ничего не случилось. Как назло еще и погода испортилась, и хоть не было дождя, но небо затянули тучи, а холодный ветер свистел сквозняками, заставляя кутаться в теплый, подбитый мехом плащ. Как же не хватало теплых, надежных объятий мужа…
Отряд вернулся ближе к вечеру третьего дня. Лания как раз шла от гостевого крыла, там только что разместился приехавший караван, и она проверяла, как устроились гости. Она уже почти прошла двор, когда у ворот поднялась суматоха, и девушка замерла, сжав полы плаща и не отрывая взгляда от ворот, сердце тревожно заколотилось. Вот въехали несколько воинов, и Лания вытянула шею, выглядывая среди них рослую широкоплечую фигуру, однако, когда она показалась, госпожа Малек едва не вскрикнула. Бледное лицо, запавшие и лихорадочно блестевшие глаза и рука на перевязи заставили сердце замереть, а потом сорваться на суматошный стук. Не обращая больше внимания на холодный, пронизывающий ветер, она буквально подлетела к ним, пока воины осторожно помогали своему командиру спешиться.
– Яд горной гадюки, госпожа, – пояснил один из них, поддерживая пошатывавшегося Томаша. – Стрела оказалась отравленной, а у них был амулет, пробивающий защитную магию. Подготовились, тв… гады, – тут же поправился воин, зло прищурившись. – Простите, госпожа. Нужен пан Велеш, яд быстро распространяется, а травы лишь замедляют процесс.
– Ведите его в спальню, – быстро кивнула Лания, загнав рвущуюся истерику вглубь, и поспешила к домику целителя.
Он сам уже вышел на крыльцо, прищурившись, и едва завидел почти бегущую к нему госпожу Малек и раненого коменданта, на несколько мгновений скрылся, а потом снова появился с неизменной вместительной сумкой.
– Идемте, – скупо бросил он Лании.
Наверху Томаша уже уложили на кровать, и пан Велеш решительно вытолкал всех лишних людей, скомандовав девушке:
– Таз с горячей водой, и принесите с кухни кувшин молока. Будем лечить вашего мужа. Не смертельно, но господину Томашу придется несколько дней провести в постели.
Лания без слов повиновалась, бросив короткий взгляд на супруга: он лежал, закрыв глаза, и тяжело дышал, а на рубашке проступила кровь. Девушка проглотила ком в горле и заторопилась выполнять указания целителя. Слова пана Велеша ее не успокоили, и только увидев, как выровнялось дыхание Томаша, а лицо постепенно розовело, она убедилась, что все действительно не так серьезно, как она себе надумала.
– Ну вот, – удовлетворенно вздохнул целитель, вытирая руки тряпицей. – Яд я нейтрализовал, только надо еще попить дня три молоко вот с этим отваром, – он показал на пузырек на тумбочке. – И отдыхать, слабость еще будет держаться. Не переживайте так, госпожа, – улыбнулся пан Велеш, заметив прикушенную губу Лании и блестевшие от навернувшихся слез глаза. – Обычное дело, супостаты в горах часто какой-нибудь дрянью пользуются, но у меня травки на все случаи собраны, солдаты их всегда с собой носят. До крепости доехать точно хватит, а тут уже я подсуечусь. Знаете, отдыхайте-ка вы тоже, – решительно заявил он. – Я попрошу Яруту принести вам ужин сюда.
После чего целитель ушел, оставив супругов одних. Лания осторожно примостилась на краю кровати, взяв тяжелую ладонь и тихонько погладив. Томаш то ли спал, то ли находился в беспамятстве, по крайней мере, глаз не открывал. И тем неожиданнее оказалось для Лании услышать тихий, немного хриплый голос:
