— Для начала нужно хотя бы выйти отсюда. Влад, ты воспользуешься свой уникальной способностью, пройдешь сквозь люк и откроешь его с наружной стороны. Зарин наверняка на палубе — тебе нужно будет ее отвлечь, пока мы с Тимом не выберемся, и не придем на помощь….
— А если она меня молнией долбанет, или вообще в жабу превратит?
— Значит, ты пожертвуешь собой ради правого дела. Пока ты будешь отвлекать Зарин, Тим сорвет с нее ожерелье, взломает дверь каюты, и отдаст ожерелье Карине. Она вернет свою магию, сотворит заклинание, и нейтрализует Зарин. Я в это время проберусь на нос, и спущу якорь, чтобы не могли доплыть до Рэвангерда. Затем собираемся на палубе, где ранят Влада…
— Меня ранят?
— В основном в промежность. Мы с Кариной, Тимом и Скарлетт окружаем Зарин, и предлагаем ей либо добровольную сдачу, либо смерть. Самое лучшее в этом плане — у нас нет никаких потерь вообще. Ну, кроме Влада, конечно….
Киборг кашлянул.
— Все это, конечно, здорово, но с ужасами ты переборщил, — заметил он без тени улыбки.
Артур вздохнул.
— Ладно, тогда проще: ломаем люк, нападаем на Зарин, и выбрасываем ее за борт.
— Вот это уже по мне, — Призрак расправил плечи. Тима, однако, и эта идея не привела в восторг.
— Я не смогу поднять руку на Зарин, — признался он. — Она сильно напоминает мне Вику, и я не смогу отделаться от мысли, что выбрасываю за борт своего единственного друга….
— Ты киборг, или кто? — резко спросил Артур.
— У меня только механическая рука, внутренняя система регенерации тканей и логично-навигационное мышление. Хоть я и не показываю эмоции или чувства в отличие от вас всех, у меня они тоже есть.
— Хорошо, и что ты предлагаешь? Сидеть и ждать, пока она хладнокровно не пустит нас ко дну вместе с «Ястребом»?
— Возможно, я смогу поговорить с ней.
— Если кому и разговаривать, то мне, — вмешался Влад. — У меня есть талант убеждения собеседника, а ты всего лишь однорукий калека, который хорошо разбирается в химии… — Артур поднял вверх сжатый кулак. — Извините, вырвалось.
— И все же, дайте мне попробовать, — с нажимом попросил Киборг. — Пожалуйста.
Наступила пауза. Артур несколько секунд глядел в серые глаза Тима, и чувствовал, что отлично его понимает.
— Даем тебе десять минут.
— Я позову, если что, — покрутив железной рукой, калека начал карабкаться по лесенке к запертому люку.
* * *
Крошечные существа с множеством рук подкатили телевизор на колесах, подключили его к проектору, и подали Сергею пульт. Ратаплан развалился на диване с видом ребенка, которому сейчас покажут любимый мультфильм. Анна устроилась поудобнее.
— Сразу предупреждаю — как только вы получите и осознаете эту информацию, вы с нами до конца, — заметил переводчик, строго посмотрев на женщину. — У вас еще есть возможность выйти отсюда, и никогда больше не вспоминать о нашей встрече.
— Мальчик, я не наивная провинциальная дурочка. Показывай.
Оказалось, что показать ей хотят слайд-шоу. Первый черно-белый снимок изображал белокурую молодую девушку. Несмотря на то, что была она красавицей — свежее юное лицо, стройная фигура — на лице ее застыло выражение какой-то отрешенности от мира, а в глазах и вовсе отражалась затаенная боль.
— Это Демельза Робинс, — сообщил Сергей. — С нее и начинается наша история.
Демельза Робинс родилась и выросла в Соединенных Штатах, период жизни — 1951–1972 годы. В возрасте двадцати лет попала в клинику для душевнобольных, причина — подралась с пьяным отчимом. По официальной версии случайно убила младшую сестру и нанесла отчиму серьезные ранения кухонным ножом. Сбежала из дома, и была найдена полицией на могиле матери, похороненной за два дня до этого.
В то время психология еще не была доступна врачам так, как сейчас, поэтому диагноз Демельзе поставили самый простой — замкнутость в себе и неконтролируемая агрессия в отношении окружающих. Лечил ее врач по фамилии Смит, и, к счастью, у нас сохранились копии его отчетов по этой пациентке.
Следующий слайд показал аккуратно отпечатанные на машинке записи.
— Смит указывал, что Демельза много времени проводит в странной прострации — она могла часами сидеть неподвижно, смотря в одну точку и шевеля губами в разговоре с самой собой. На сеансах психотерапии девушка не раз упоминала о некоем выдуманном мире, в котором она якобы укротительница драконов, замужем за викинга, и вообще у нее все хорошо. Смит решил, что это галлюцинации, и прописал ей обычные для таких случаев медикаменты. Но они вызвали обратный эффект — вместо выздоровления Демельза заснула летаргическим сном.
Новый слайд — та же белокурая девушка лежит без движения на больничной койке, и в отличие от первой фотографии на ее лице теперь был отпечаток умиротворенности и покоя. Ратаплан что-то забубнил под нос.
— Демельза проспала недолго — она проснулась в тот момент, когда ее собрались хоронить, — продолжил переводчик. — Ее вернули в клинику, но через некоторое время врачи вынуждены были сделать ей лоботомию. Судя по отчетам Смита, Демельза окончательно потеряла контроль — покалечила другую пациентку, устроила массовый побег, и даже делала отчаянные попытки сжечь больницу. Смит также обратил внимание на странную фразу, которая девушка неутомимо повторяла раз за разом: «Хочу вернуться в Лонтарию!»
— Ясно, — произнесла Анна.
— Возможно, тайна Демельзы и не была бы раскрыта, если бы врач, который делал ей лоботомию, не являлся своего рода хирургом-самоучкой. Он очень интересовался строением мозга, и после смерти Демельзы выкрал ее тело, чтобы вскрыть черепную коробку. И сразу наткнулся на нечто очень лишнее в сером веществе. Знакомо?
Анна прищурилась, разглядывая слайд.
— Опухоль.
— Опухоль, — подтвердил Сергей. — Этого врача звали Джеймс Хорхан, и в то время он водил тесную дружбу с местным фокусником по имени Септимус Трунд. Последний, кстати, был помешан на вере в магию, и сразу связал три фактора — рассказы Демельзы о воображаемом мире, летаргический сон и непонятная опухоль. Друзья решили, что они сделал важное открытие — первый в области медицины, другой в области магии. И сразу занялись поиском подобных случаев, чтобы провести дополнительные исследования.
Повезло им примерно через полтора года — тогда с такими же симптомами в другой психиатрической лечебнице наблюдался шестнадцатилетний юноша по имени Рональд МакАлистер. В этот раз сладкая парочка действовала умнее — Хорхан подделал документы и забрал мальчика под видом его опекуна, а Трунд обеспечил надежное укрытие. Несколько недель прошли в постоянных наблюдениях, записях симптомов и составлением рассказов об удивительном мире в голове МакАлистера. В них он воображал себя морским пиратом, капитаном собственного корабля, и постоянно делился впечатлениями несуществующей жизни. Затем Хорхану пришел в голову интересный вопрос — ведь если таблетки, прописанные Смитом Демельзе ввели ее в летаргический сон, тот как подействует то же самое средство на Рональда? Несмотря на то, что продажа этого препарата была действительной только для определенного типа людей, Трунду удалось его раздобыть. Юный МакАлистер принял таблетки, и спустя сутки впал в то, что сейчас по нашему называет «кома».
