– Я бы попросил, – лениво подал голос Рим.
Вокруг него по левое и правое плечо встали Борх с Роном. Остальные стрелки беззвучно подтянулись к своим товарищам, оперативно разобрав сектора обстрела.
– Бунт? – опасно прищурился полковник, наблюдая за разделением отряда.
– Смена командования, – оскалился в ответ воздушник.
– Ещё кто так думает? – полковник окинул взглядом уменьшившийся отряд.
Практически все лучники заняли позиции за троицей революционеров. Лишь два парня остались около полковника, в числе которых был спасший отряд от песчаной бури Сэнди.
– Ольха постоянно перегибала палку, но сегодня это было слишком неправильно, – отвечая на вопросительный взгляд Рима, ответил второй из оставшихся на стороне полковника лучников. – Не знаю, что за игру вы затеяли, мужики, но я хочу вернуться домой без клейма предателя.
Сэнди молча кивнул, соглашаясь с товарищем.
– Подождите, – удивлённо посмотрел на полковника Сахарок, – мы сейчас что ли друг с другом драться будем?
– И вправду, дети мои, не самая лучшая мысль, – подал голос отец Моррис, опуская зеркальное забрало шлема, – у нас больше шансов выбраться вместе.
– Заткнись, святоша, – прогрохотал Борх, полностью отошедший от недавнего испуга. – Вы свою задачу выполнили и больше не нужны. Спасибо, что нашли подземный форт Древних!
– Зря вы, ребят, – вздохнул Константин, заворачивая рукава. Аналитик посмотрел не на Борха с Римом и Роном, а на остальных стрелков. – Ладно эти трое из-за потери своей подружки психуют и на конфликт нарываются, а вы-то куда?
Лучники даже не пошевелились.
– Понятно, – ещё раз вздохнул Константин, – вот оно что за пятно такое у вас… Значит не из-за подружки, да? Бросайте луки по-хорошему.
– Я слышал, что когда убиваешь «сундука», все вещи, которые у него есть, появляются на трупе, – гадко улыбнулся Рим.
Клирик мгновенно сместился влево, прикрывая щитом мэтра Раби. Борх же, расценив движение, как угрозу, мгновенно сорвал с плеча лук.
– Если они хотят от нас избавиться, то почему до сих пор не стреляют? – задумчиво протянул Константин. – Чего-то ждут?
– Ксур’да лан! – выдавил из себя стоявший за Борхом лучник, после чего из его носа и ушей хлынула черная кровь, а сам он, безжизненным кулем свалился на землю, как будто из него разом выдернули все кости. Но, судя по довольным взглядам Борха, Рима и Рона, его смерть не была напрасной.
«Дождались», – согласно подумал Андрей Николаевич и, опережая Борха, уже набравшего в легкие воздух, коротко бросил:
– Бой!
Глава 13
Интерлюдия I. Часть 3. Полковник и компания
Полковник взмахнул рукой, которая тут же окуталась золотистым сиянием, указывая на перебежчиков. События понеслись вскачь, а сердце наоборот замедлило свой перестук, замораживая вместе с собой и течение времени. Полковник словно воспарил над схваткой и одновременно увидел десятки деталей ожесточенной схватки.
– ТУК! – глухо звучит первый удар сердца.
Два крайних лучника-перебежчика подавились кинжалами, вошедшими им аккурат под подбородок…
…Константин сделал отталкивающий жест рукой и светящиеся наконечники стрел тут же погасли…
…Сахарок могучим прыжком преодолел сразу половину расстояния до лучников…
…Рон и Рим выпустили каждый по стреле в здоровенного воина с двуручником…
… Лучники, стоящие на левом фланге синхронно выпустили стрелы в «Сундука», который пытался спрятать свое пузо за клириком и потянулись к колчанам за снарядами…
…Отец Моррис окутался белым свечением, ловя на щит сразу с пяток стрел, посланных в мэтра Раби…
…Предсказатель погоды, бросив на Сахарка пепельно-серый щит, прыгнул за валун, разумно расценив, что у него нет ни малейшего шанса против быстрых жал стрелков…
…Лид со своими бойцами, прикрывшись щитами и лязгая железом, молча, но быстро двинулись на лучников…
…Молчаливый Шарп, размазавшись в воздухе, отбил две стрелы, летящие полковнику в голову…
…Оливер медленно разводил ладони, не успевая метнуть огненное копьё, стрела Борха летела точно в горло огненному магу…
…Сэнди и второй стрелок, оставшийся на стороне полковника только тянулись за стрелами…
…Мэтр Раби, спрятавшийся за клириком, выхватил из-за пояса простенький деревянный жезл с большим изумрудом в навершии…
Изумруд ярко сверкнул и рассыпался искристой пылью, которая изумрудным облаком зависла в воздухе.
Начавшаяся схватка в представлении мэтра Раби, сносно владевшим магией пространства, превратилась в сцену восковых фигур. Он, в простонародье презрительно именуемый «сундуком», как никто другой знал о могуществе времени, и сейчас перед ним стоял выбор. Чем-то его контроль над временем был схож с полковничьим, но мэтр использовал заемную силу, заключенную в артефакт и мог лишь выбирать одну вероятностную развилку из сотен.
И сейчас у него было ровно две секунды, для того, чтобы принять единственно-верное решение.
Две секунды растягиваются в вечность, проносясь слишком быстро, но и выбор непрост - Оливер или его собственная нога.
Хорошо заниматься самопожертвованием со стороны, когда слушаешь истории о том, как командир заслонил своим телом ополченца, вставая на пути опускающегося на него меча, или когда герои былин, ничтоже сумняшеся, грудью ловят стрелу, защищая своего полководца или командира.
Но в реальности жизнь товарища меркнет по сравнению с предчувствием боли от взрывающейся стрелы, которая вот-вот вонзится тебе в колено. Смерть едва знакомого тебе человека меркнет по сравнению с предчувствием безнадёжности и дикой тоски, ведь инвалиду не выжить на войне.
Но в неизведанном подземелье, да ещё и без мага, не выжить никому из отряда.
«Эх, Ксуры меня дери!»
Толстячок в кожаной жилетке, зажмурив глаза и стиснув зубы, взмахивает коротким деревянным скипетром в сторону Оливера.
– ТУК! – бьет по вискам второй.
Мэтр Раби валится на землю со стрелой в бедре…
…Стрелки полковника, спускают тетивы луков и синхронно опускают их вниз, боясь задеть кого-то из своих…
…Оливер, отпуская на свободу заклинание, с удивлением смотрит на увязнувшую в изумрудном щите стрелу, которая лишь слегка оцарапала кадык огневика…
…Шарп одновременно отбивает сразу две стрелы, перетекая из одной стойки в другую…
…Пятёрка Лида, не сбавляя строй, входит в строй лучников словно горячий нож в масло…
…Константин, поймавший откат своей антимагии, с побелевшим от напряжения лицом, приваливается к стене…
