— В любом случае, мы все, и я лично, очень тебе благодарны! Ты просто не представляешь себе…
— Дорн, — перебил мага Саня. — Извини, конечно, что перебиваю, но давай поговорим о том как вам было тяжело по пути к порталу?
— Тебе говорили, что ты умен не по годам? — не смутился маг.
— Говорили, — хмыкнул Саня, — ну так что, пошли?
— У меня есть идея получше, — улыбнулся маг. — Хватай свою куклу и забирайтесь в эту повозку.
«Эх, с Левым не успел попрощаться, — с сожалением подумал Саня, беря куклу за руку.
— Стойте! — со стороны колонны с рабами послышался знакомый голос. — Маг Саня, подожди!
Мир-колония псоглавцев. Левый
События последних часов никак не желало укладываться у гладиатора в голове.
Сначала бой с деканом песеголовых, в которому ему была уготована роль добычи, потом неожиданное появление мага, хладнокровное убийство Баклажана, освобождение гладиаторов, захват Школы, вскрытие арсенала…
У него с детства была хорошо развитая интуиция и, возможно, благодаря ей он все еще был жив, несмотря на сотни проведённых в Колизее боев. Он точно знал, когда стоит идти в отчаянную атаку, а когда лучше переждать житейскую бурю в надежном укрытии.
К сожалению, десять лет назад его отец не пожелал прислушаться к смутным опасениям своего бастарда и уйти еще дальше в леса. Да и кто в здравом уме и трезвой памяти послушает десятилетнего мальчишку, у которого в отличие от матери — местной целительницы — не было даже искры таланта? Тем более не так-то просто было найти их городок, разбитый на развалинах храма Древних богов и окруженный непроходимыми болотами.
Единственные люди, которые ему с ходу поверили была мама, да старший брат-погодка. Ну и что, что сводный? Подумаешь, отцы разные, мать-то одна!
Была мысль плюнуть на все и уйти с семьей в леса, но все же решили остаться — негоже своих бросать.
Так всем городком и попали в плен. Все, кроме матери. Целительница выжгла себе источник и с улыбкой на губах отправилась к праотцам, сумев забрать с собой некроманта и целых две контуберии псов.
Ему с братом повезло — их вместе определили в Школу гладиаторов, где они вместе учились драться и тщательно лелеяли жажду мщения. Братья быстро стали лучшими воинами и поскольку всегда действовали в паре получили прозвища — Левый и Правый.
Им даже довелось несколько раз поучаствовать в межклановых войнах и обагрить свои мечи в крови песеголовых. Наверно именно тогда Правый и поверил в себя. И как Левый не отговаривал брата не спешить и дождаться подходящего случая, Правый не послушал.
Поднятое им восстание захлебнулось кровью и обернулось для гладиаторов урезанием итак немногочисленных прав и послаблений. А сам Правый исчез в застенках Дворца.
Но Левый знал, что брат жив и терпеливо ждал подходящего случая, чтобы прийти к нему на помощь. Вот только с каждым днем, неделей, месяцем ждать становилось сложнее. Чаще накатывало чувство безнадежности, а сам Левый допускал все больше и больше ошибок на арене.
По ночам он твердил слова матери: «Сможешь? Смогу!», глотал слезы и посылал брату свою любовь и веру в то, что все будет хорошо.
И в тот момент, когда он уже простился с жизнью на арене Колизея, ему выпал Шанс.
И Левый его не упустил.
Никогда еще за всю свою жизнь двадцатилетний парень не убивал столько, сколько за сегодняшний день. Надсмотрщики школы. Слуги и прислужники псов. Сами песеголовые и даже элита клана Степные волки — преторианцы отведали остроту его меча.
Удачней всего вышло с поместьем легата внутренней стражи.
Левый без сожалений прикончил всю прислугу легата, не понаслышке зная, из-за кого сорвалось восстание Правого. А взятые из атриума доспехи позволили ему практически невредимым дойти до самого Дворца. И ведь шел в первых рядах, своим примером вдохновляя товарищей.
Добравшись до Дворца, он передал командование Тини и понесся во внутренние покои главы Степных волков, с каждым метром чувствуя ауру брата все ярче и ближе. В тронный зал, откуда доносился шум боя и несло магией, он не пошел, свернув к тренировочным залам.
Там он и нашел Правого, цепями прикованного к белоснежной стене.
Тело брата покрывала сеть заживших и полузаживших шрамов, а из свежих ран неохотно текли тонкие струйки крови. Голова безвольно висела на груди, а скрюченные пальцы сжались вокруг цепей, давая стертым кандалами запястьям временное облегчение. Но даже значительно потеряв в весе, брат не превратился в безвольный скелет, хоть смотреть на тугие канаты мышцы, перекатывающие под свисающей кожей, было жутковато.
— Брат, — прохрипел прикованный к стене воин. — Я знал, что ты придешь!
— А ты схуднул, братик, — отчаянно смаргивая непрошеные слезы, криво усмехнулся Левый. — Хватит сил, чтобы меч удержать?
— Хватит, — Правый поднял голову и облизал пересохшие губы. — попить бы…
— Наверное, сейчас не лучшее время, — произнес Левый, бережно протягивая флягу, подаренную Саней к губам брата. — Но пребывание во Дворце явно пошло тебе на пользу.
Не дожидаясь ответа, он убрал флягу и принялся вытряхивать из мешка все собранные по пути ключи прислужников.
Левому было немного не по себе. Идя сюда, он ожидал увидеть в глазах брата ненависть или безудержную злобу, или даже равнодушие сломавшегося под пытками человека, но никак не спокойный расчетливый взгляд, присущий их матери.
— Я бы сказал пошло на пользу голове, но не телу, — горько усмехнулся воин. — Но отчасти ты прав, очень хорошо, знаешь ли, прочищает мозги, когда юных отпрысков главы клана учат отрабатывать смертельные удары.
— Потом расскажешь, — попросил Левый, чувствуя, как волна бешенства и дикой злобы накрывает его с головой.
— Потом расскажу, — согласился Правый, внимательно рассматривая сваленные в кучу ключи. — Вон тот бронзовый! А Патрик…
— Патрик подавился моей спатой, — усмехнулся Левый.
— Жаль, — заметил Правый, с плохо скрываемым предвкушением наблюдая за тем, как брат воюет с замком. — Я бы с ним… побеседовал.
— Там этих Патриков еще на два легиона наберется, — успокоил брата Левый. — Что думаешь делать дальше?
— Ты мне скажи, — насторожился Правый, — раньше у нас был всего один вариант.
— Понимаешь, — вздохнул Левый, — Ты сам знаешь, какой из меня лидер…
— Это да, — согласился Правый, прекрасно понимая, о чем говорит брат.
В их дуэте именно Правый был лидером и идейным вдохновителем, тогда как Левый обычно занимался решением хозяйственных вопросов.
Цепь звякнула, освобождаясь от оков замка и блестящей змеей скользнула вниз, освобождая узника.
— От кандалов вон тот, с длинной царапиной на дужке, — подсказал Правый.
