С места поднялся один из министров правительства Москвы, отвечавший за распределение земли.
— В ближайшее время возможности подмосковных кладбищ будут исчерпаны и хоронить усопших горожан будет попросту негде, — сообщил он. — Знаю, что ничего нового я не сказал. Тем не менее проблема остается. Сегодня резерв земли составляет около шестидесяти гектаров. Этой территории, как правильно сказал Руслан Альфонсович, хватит на пять лет. Не больше.
— А в чем причина того, что мы не покупаем новых земель под кладбища у Подмосковья? — поинтересовался мэр, который прекрасно это знал, но хотел услышать ответ Купцова.
— Приобретение новых земель, — официально заявил Купцов, — их оформление в собственность города и строительство соответствующей кладбищенской инфраструктуры также займет около пяти лет, поэтому проблему дефицита земли для захоронений необходимо решать немедленно. Для покупки кладбищенских земель у Подмосковья столице необходимо более миллиарда рублей. Наш департамент экономической политики и департамент финансов не спешат выделять деньги из городского бюджета, считая стоимость земли сильно завышенной. Я с этим категорически не согласен.
— Мы пригласили независимых оценщиков, согласовали результаты оценки с департаментом экономической безопасности, однако рыночная цена этой земли все равно составляет более четырнадцати миллионов рублей за гектар, — начал оправдываться представитель финансового департамента Глаголев. — Это неподъемно…
— Стоимость земли продолжает расти, и если Москва не выкупит эту землю по заявленной цене сегодня, то завтра ее придется покупать уже по тридцать миллионов за гектар! — парировал Купцов. — А то и больше…
Однако аргументы Купцова не пробили мощную защиту, которую финансисты воздвигли вокруг городского бюджета.
— Выкуп земли у коммерческих структур приводит к неоправданному росту затрат. Почему мы покупаем землю у частников, а не у государства? Почему не можем воспользоваться землями государственного резерва? — возражали экономисты. — Государственные земли выкупаются не по рыночной, а по кадастровой стоимости, которая гораздо ниже и растет не так быстро.
— В Подмосковье больше нет государственных земель, которые могли бы быть выкуплены по кадастровой стоимости, — грустно сообщил Купцов. — Если вы найдете нам хоть один такой участок, то мы вас только поблагодарим… И предоставим вне очереди участок вам и вашей семье…
— Спасибо, — поклонился Глаголев. — В таком случае меня и мою семью похоронят на Луне.
— Впрочем, есть альтернатива, — заявил Купцов. — Можно не тратить столько денег, а применить английский опыт, то есть ввести в оборот могилы секонд-хенд.
— То есть? — не понял мэр.
— Вот, слушайте, — Купцов пододвинул к себе бумагу. — Зачитываю:
«Британское кладбище предлагает могилы «секонд-хенд» с отреставрированными памятниками, надгробными камнями, обелисками и крестами, которые могут быть использованы еще раз… — Это цитата из английской газеты «Дейли телеграф», — пояснил он. — На запускаемых в повторное использование кладбищенских участках с исходными памятниками до сих пор находятся останки тех, кто скончался не менее чем 75 лет назад. Имена умерших просто-напросто соскабливаются с монументов, чтобы можно было сделать новые надписи.
Городское кладбище Лондона продает тысячу таких участков, рекламируемых как «захоронения в традиционном стиле». Их могут купить семьи, готовые заплатить три тысячи фунтов за аренду на пятьдесят лет. Кладбище площадью двести акров было основано в 1853 году викторианцами в Манор-парке в Восточном Лондоне. Оно является одним из крупнейших в Европе.
Однако, как и всем кладбищам в Соединенном Королевстве, ему не хватает места для новых захоронений. Это кладбище стало первым, которое в качестве решения проблемы начало продавать памятники и старые могилы. По словам представителей «Сити оф Лондон Корпорейшн», которая владеет кладбищем, многие могилы выкопаны так глубоко, что в них можно поместить больше гробов, а повторное использование памятников — это хорошая мера их сохранения.
“Вопрос нехватки места для захоронений давит уже давно, — заявил Ян Хусейн, управляющий кладбищем. (Фамилия-то какая! — по ходу заметил Купцов.) Далее он говорит: — Единственный видимый способ решения — это повторное использование старых могил. Мы также повторно используем и памятники. Во многих могилах находятся один-два гроба, так что сверху остается достаточно места для других. Мы не ожидали, что это предложение будет таким популярным, ведь это радикально меняет наше мировоззрение. Однако мы были удивлены спросом. Обычно люди думают: “О, это неуважительно”. Но я говорю людям: “Лучше использовать старый английский камень, который уже был добыт, чем использовать камень, привезенный неизвестно из какой части света, который, по сути, не очень-то подходит”»…
Ну что, может, давайте и на Новодевичьем, и на Ваганьковском такую практику введем? — в упор посмотрел он на мэра, сидевшего во главе стола.
Мэр потупил взгляд. В зале для заседаний наступила зловещая тишина. Купцов понял, что первый раунд он выиграл.
* * *
Три недели Даниил скрывался от отца, от Марины, от дочери, от всех, кто был связан с ним чем-то большим, чем работа. Впрочем, ни отец, ни Марина его не беспокоили; очевидно, вторая ничего так и не рассказала первому о «ресторанном позоре». Звонила только Алла с просьбой забрать на выходные Катюшу, но он ответил ей, что на выходные уезжает из города. И только Купцов поздним вечером того самого дня, когда он столь экспрессивно выступил перед мэром и получил санкцию на ведение переговоров с частными и юридическими лицами о покупке в Подмосковье земли под кладбища, смог пробить стену, которой окружил себя горящий от стыда и ярости Даниил.
— Быстро ко мне, — распорядился Купцов, наконец дозвонившийся до Даниила. — Если бы ты не поднял трубку… мне бы пришлось задействовать…
— Ну так и задействовали бы… — Даниил отставил в сторону стакан водки, стоявший на табуретке около его постели, и добавил: — Что вы хотите?
— Тебя хочу. Что у тебя произошло с любовницей отца?
— Не ваше дело да и… Откуда вы знаете?
— Откуда я знаю — не твое дело, равно как пока не мое дело, что у тебя там с этой бабой происходит. Быстро ко мне, я сказал!
— Понял. Куда?
— В «Клуб».
— Сейчас приеду…
Даниил допил водку, с большим трудом поднялся с тахты, на которой лежал в ожидании прихода благословенного бога сна Морфея, со стоном и скрежетом сбросил халат и принялся одеваться. «Приглашениями» Купцова манкировать было слишком опасно для здоровья.
В клуб, который предпочитал Купцов, пропускали далеко не всех; даже те представители московского истеблишмента, которые «стоили» миллион долларов, должны были заручиться существенными рекомендациями, чтобы попасть в это суперэлитное заведение. Видать, поэтому клуб, в котором собиралась политико-экономическая элита столицы, назывался просто «Клуб», без излишних изысков.
