Конгрегация Пропаганды (Propaganda Fide) — официальный институт в Риме, — занимавшаяся миссионерскими делами, в июле 1762 г. попыталась разрешить вопрос разделением властей в Китае. Шесть провинций были отданы португальцам, тридцать шесть — французам, две — испанцам, две — итальянцам и т. д. Все они фактически оказывались независимыми от трех дальневосточных епископов
[160].
Иезуитов много критиковали за недостаточно уважительное отношение к Конгрегации Пропаганды, и трагедия кардинала де Турнона подтвердила эту критику. В конечном счете печальному финалу во многом поспособствовали национальные и внутренние раздоры.
Приведем маленький, но весьма симптоматичный пример некоего иезуита де Лионна из Няньчжоу, которому из каких-то административных соображений было необходимо получить подтверждение его личности для поддержки прошения. Либу передал запрос Перейре, поименовав де Лионна, по обычаю, китайским именем. Перейра ответил, что такового не знает, и тем самым провалил запрос французского священника. Подобная атмосфера только подогревала ситуацию вокруг спора о ритуалах.
Суть дискуссии сводилась к двум основным аспектам: об имени Бога и о разрешении для обращенных отправлять культ Конфуция и предков. Термины тянь и шанди — носят достаточно общий характер даже в понимании самих китайцев. Иезуиты были поборниками использования обоих. Шанди они считали Верховным правителем, адекватным Иегове. Хотя они считали Тянь вполне материальным небом, но Богом в значении «Небеса» почитали тоже. Доминиканцы утверждали, что китайцы были атеистами, доказывая, что Конфуцию было ничего неизвестно о загробной жизни и о Верховном существе. В их аргументацию входил постулат о том, что в конфуцианстве не существует концепции духовного начала отдельно от материального. Конфуцианское небо было, по их мнению, вполне материально. Первопричина всего сущего не оставляет места духу: существует лишь одно бесконечное вещество, универсальное и неопределенное, из которого эманирует тайцзи, тоже своего рода универсальная субстанция, состоящая, в свою очередь, из инь и ян, имеющая различные качества и атрибуты, являющаяся причиной всего сущего. Существует также ли или дао — «неопределенный хаос». Этот комплекс понятий ограничивает физические, равно как и моральные причины всего сущего. Духи (по Ли Чжи) — это посланники дао и должны почитаться людьми. Шанди находится среди четырех классов духов. Таким образом, китайский Шанди не адекватен Богу (живому всезнающему всемогущему Существу без начала и конца, Создателю всего и Правителю), так как Шанди по китайской схеме идет после тайцзи и подчинен ему.
В аргументации доминиканцев был вес. Разногласия касались и вопроса о бессмертии. По китайским представлениям, человеческий дух окунается в дао по смерти, т. е. для китайцев не существует вопроса о бессмертии души. Китайцы не верят ни в загробную жизнь, ни в воздаяние. Китайцы, в сущности, атеисты, так как они насмехаются над Тяньчжу, говоря, что небесами управляет добродетель, находящаяся во всех нас. Так, например, обращенные иезуитами китайцы Мишель Ян, Павел Сюй и Лев Ли свидетельствовали, что христианский Бог — не Шанди. Доминиканцы говорили, что если китайцы — монотеисты, из этого отнюдь не следует, что у них нет системы поклонения, а ведь никто никогда не поклонялся ни дао, ни тайцзи.
Вопрос о терминах, то есть вопрос о том, можно ли оправдать сравнение христианской концепции Бога и бессмертия души с китайскими понятиями, был главным образом философским, теологическим и эсхатологическим диспутом, больше затрагивавшим ученых, чем проповедников. Тогда как вопрос о ритуалах явился гораздо более актуальной проблемой и наносил удар в самое сердце религиозных и социальных отправлений нации. Самым сложным для иезуитов было, конечно, искоренить практику поклонения предкам. Эта практика включала в себя все самое священное для семьи и государства. Пьер Грисон имел основания написать свою фразу об абсурдности и законности спора о ритуалах. Иезуиты утверждали, что китайские ритуалы имеют политическое и социальное, но не религиозное значение. Их оппоненты видели в ритуалах проявление идолопоклонничества.
Развитие спора можно условно разделить на 5 периодов:
— начиная со смерти Риччи в 1610 г. до назначения Мэгро (Maigrot) апостольским викарием в 1682 г.;
— приезд Мэгро в Китай в 1683 г. и его доклад в Рим в 1697 г., подвигший Папу распорядиться о пересмотре вопроса;
— 1697–1702 гг. — Missions Ettrangeres осудила работу Лекомта во Франции;
— 1702–1710 гг. — легатство кардинала де Турнона;
— 1710–1742 гг. — декреты Папы Ex illudae, Ex quo singulari.
После смерти Риччи в делах миссии вообще и в вопросе о ритуалах в частности сохранялся определенный порядок. Его можно было объяснить успехами, которых добился первый руководитель миссии за время своей жизни в Китае благодаря личным талантам и огромному влиянию не только на миссию, но и среди образованного класса столицы. При жизни Риччи все внешне соглашались с его аргументами.
Однако еще тогда отец Никола Лонгобарди написал, что в Китае не существует знаний об истинном Боге. Доминиканский монах, отец Доминго Наваретт (Domingo Navarette), еще не только не написал свои «Трактаты» ("Tratados"), но и не родился. А тем временем доминиканцы и францисканцы делали активные попытки проповедовать на юге Китая. Члены этих орденов не допускали компромисса с религиозной практикой «идолопоклоннической» страны. Они открыто проповедовали на своих языках через переводчиков на улицах. Некогда- эта тактика-с успехом была использована Франциском Ксавье в других восточных странах, но совершенно не подходила к китайской ситуации — она ранила национальное самосознание китайцев. Иезуитов такой подход не мог не беспокоить. Было абсолютно ясно, что два столь различных стиля работы не совмещаются. Из Макао и Гоа в Рим приходили рапорты о том, что методы Риччи "смущают" проповедников из других орденов.
Преемник Риччи на посту главы миссии с 1610 г. Лонгобарди считал, что надо искать выход из тупика. Проконсультировавшись с отцами Пасио (Pasio) и Руиц (Ruiz), он провел опрос миссионеров по трем темам: есть ли у Китая, по их мнению, истинная концепция 1) Бога (выражаемого термином шанди); 2) духов (тяньшэнь) и 3) души (линхуань)?
В результате описанных событий Рим, принимающий решения с профессиональной медлительностью, сделал свои выводы. В 1704 г. конфуцианские ритуалы были осуждены и термин тяньнжу (Небесный господин) был объявлен единственным приемлемым выражением понятия «Бог». Декрет был послан в Китай с папским легатом кардиналом Шарлем Мэларом де Турноном, который должен был наблюдать за его соблюдением. Даже незначительные ритуалы были расценены как языческие вследствие их «загрязнения». А ведь в 1684 г. Вербист пошел на косвенное лоббирование, доложив в Рим о том, как документ, полученный от Папы, был принят на коленях, возложен на стол и торжественно зачитан.
