— Вы позволите присоединиться к вашей беседе?
— Ну конечно, — поспешно согласилась Катарина и, позвав дворецкого, распорядилась, чтобы принесли еще чаю, печенья и две чистые чашки с блюдцами.
Виолетта вспыхнула и сильно сжала руки под столом. От внимания Блэйка не укрылась белизна ее перчаток. Удобно расположившись за чайным столиком, Блэйк обратил внимание на то, что Виолетта сидит с выпрямленной спиной, боясь шевельнуться.
— Должно быть, вы слышали о наших уроках? — поинтересовалась Катарина.
— Теперь я понимаю, о чем говорил мне Джон.
— Виолетта превосходная ученица. Она невероятно трудолюбива и усердна. Надеюсь, результат вам заметен.
— Да, я вижу, — сухо ответил Блэйк.
— Ах, если бы вы видели, как она вчера танцевала вальс! Виолетта полна грации!
Блэйк вовсе не удивился. Глядя на Виолетту, он готов был умолять оставить для него хотя бы один танец на ближайшем празднике. Но слова эти так и не сорвались с его языка. «Слишком опасно», — подсказывала Блэйку интуиция.
— Я учусь говорить, двигаться и даже одеваться как настоящая леди. Кроме того, я учусь читать и писать, — призналась Виолетта. — Я уже знаю весь алфавит и могу написать свое имя.
У Блэйка забилось сердце, как у зеленого юнца. Ему хотелось вскочить и искренне обнять ее, но он боялся быть неправильно истолкованным. Он пожалел, что пришел к Катарине в гости.
— Все, что вы делаете, вы делаете изумительно хорошо, — тактично похвалил он ее.
— Вы говорите искренне?
Блэйк кивнул и поспешно обратился к Катарине:
— Леди Деафильд, не желаете ли совершить завтра поутру конную прогулку?
— Если к нам не откажется присоединиться Виолетта, — улыбнулась предательница Катарина.
Блэйк молча выругался. Дело принимало непредвиденный оборот.
— Неужели леди Гудвин уже научилась ездить верхом?
Впрочем, если ответ будет утвердительным, он не удивится.
— Нет, этому Виолетта еще не обучалась. А почему бы вам не стать ее учителем верховой езды?
Виолетта впилась глазами в Блэйка. Согласие вертелось у него на кончике языка.
— Мое рабочее расписание не позволяет мне согласиться, — ответил он, представив себе, чем может обернуться урок верховой езды.
Блэйк тут же получил под столом удар такой силы, что едва не застонал. Это Катарина выразила свое отношение к его отказу.
— Виолетта приглашена завтра вечером на праздник к лорду Пирсу. Правда, неплохая возможность совершить дебют?
Блэйк тут же решил, что на завтрашний праздник его невозможно будет заманить никакими силами.
В это время явился дворецкий. На столе появился чайник со свежей заваркой, чистые чашки и блюдца.
— Виолетта, милочка, не могли бы вы налить всем чаю? — попросила Катарина. — Виолетта взялась за чайник, а Катарина продолжала: — Блэйк, вы обязательно должны быть завтра у Пирса.
— Я приглашен в другое место, — ответил Блэйк, рискуя быть облитым горячим напитком, потому что рука Виолетты, держащая горячий чайник, угрожающе задрожала.
— Неужели вы не приедете завтра? — в отчаянии спросила девушка, ставя чайник на поднос.
— Боюсь, что нет, — внутренне сжался Блэйк.
— Почему? Это из-за меня?
Блэйк снова поразился ее искренности. Он не успел ответить, а девушка уже выскочила из-за стола и, переходя на свой ужасный кокни, заверещала:
— Прошу прощения, мне нехорошо, мне надо выйти. С этими словами она бросилась вон из комнаты.
— Что такое! — встала из-за стола Катарина и набросилась на Блэйка. — Вы что, явились сюда, чтобы обижать малышку?
— Что вы от меня хотите? Что вам от меня надо? — на сей раз не выдержал Блэйк.
— Вы джентльмен, и вы ее друг, тогда почему вы отказываетесь принять участие в завтрашнем празднике и помочь мне ввести Виолетту в общество?
— Я уже помогал вам на балу, который устраивала моя матушка. Увольте от второй попытки! Что она хочет получить в результате своего самоусовершенствования? Нового мужа? А может, меня?
— Что ты за тщеславный человек, Блэйк, — сказала Катарина. Слова ее были подобны удару хлыстом. — В столице немало партий получше тебя.
— Да, но не для Виолетты, — холодно ответил Блэйк. — Дорогая моя, ты и Виолетта можете придумывать сколько угодно хитроумных планов, только не заставляйте меня быть действующим лицом ваших игр. Во всем остальном вам обеим я желаю удачи.
Неизвестно почему, Блэйк пришел в ярость. Его преследовала мысль о союзе Виолетты с Фэрроу.
— Мы не нуждаемся в твоих пожеланиях, — вскипела Катарина. — Должно быть, в этом сезоне ты будешь единственным джентльменом, который остался слеп и не заметил совершенств этой молодой женщины. Полагаю, что лорд Фэрроу сможет по достоинству оценить изменения, происшедшие с Виолеттой.
— Желаю ему удачи. Прошу простить меня, я опаздываю на деловую встречу.
Блэйк отчаянно врал. До вечера никаких дел у него не было. Он откланялся.
— Ты трус, — бросила ему на прощание Катарина.
— Что, что? — Блэйк сделал вид, что не расслышал.
— Ты прекрасно слышал, что я назвала тебя трусом. А теперь я скажу все, что думаю про тебя. Ты потрясен Виолеттой и бежишь от нее со всех ног, потому что боишься самого себя. И я не думаю, что тебя тянет к ней всего лишь желание. Ну, как?
— Ты сошла с ума, — холодно ответил Блэйк.
— Не думаю, — сладко улыбнулась ему Катарина. Блэйк резко развернулся на каблуках и вышел из комнаты.
Глава 17
Блэйк обсуждал денежные дела с отцом и братом в библиотеке Хардинг-Хауса. Неожиданно из-за двери показалась физиономия Талли.
— Сэр, — обратился он к графу, — внизу двое джентльменов хотят побеседовать с вами и уверяют, что их дело не терпит отлагательств.
— Талли, пусть эти джентльмены пришлют свои визитные карточки, и мой секретарь назначит им время встречи.
— Граф, эти господа осуществляют полицейский надзор и убеждают меня, что должны немедленно поговорить с вами.
Подумав, граф согласился.
— Не представляю, что им может понадобиться от меня, но проводите их сюда. Я уделю им десять минут.
У Блэйка в душе зародилось пренеприятнейшее подозрение. Через несколько минут в библиотеку вошли два джентльмена в черном. Оба нервно сжимали в руках котелки. Граф сделал пару шагов вперед, чтобы обменяться с ними рукопожатиями. Вошедшие оказались инспекторами Ховардом и Адамсом.
— Сэр, простите нас за вторжение, — извинился Ховард. Он переводил взгляд с графа на сыновей и обратно. — Мы не можем откладывать в долгий ящик расследование убийства.
