— Кругом одни хулиганы, — заметил Дорогин, знавший куда более мягкие способы открывания оснащенных кодовыми замками дверей.
Впрочем, Шахов наверняка знал таких способов не меньше, а может быть, и больше, чем Муму. Все они требовали времени, а ждать Михаил, похоже, уже не мог. Дорогин напомнил себе, что за Шаховым тоже необходимо присматривать: в спешке, от нетерпения он мог наломать дров и, чего доброго, поймать шальную пулю. Сергей терпеть не мог сообщать свежеиспеченным вдовам об изменениях в их семейном положении — так же, впрочем, как и освобождать заложников при непосредственном участии их близких родственников.
Квартира, которую снимал человек по имени Ваха, располагалась на девятом этаже. Они поднялись в лифте этажом выше, и здесь, на лестничной площадке десятого этажа, Дорогин вручил Михаилу черную трикотажную шапочку, нижний край которой, будучи раскатанным до конца, превращал головной убор в маску с прорезями для глаз и рта. Вторую шапочку Сергей, не откладывая дела в долгий ящик, напялил на себя и тут же опустил маску, сделавшись похожим на вооруженного грабителя. Сходство только усилилось, когда он вынул из-за пазухи полицейский «вальтер» с глушителем и оттянул затвор, досылая в ствол патрон.
— Ну, ты фокусник, — проворчал Шахов, следуя его примеру. — И откуда что берется?
— Из рукава, — любезно проинформировал его Дорогин. — Все, хватит болтать, погнали. Действуй, программист.
Ибрагим нервно пригладил ладонью смоляную шевелюру и позвонил в дверь квартиры, расположенной над той, которую снимал Ваха. За дверью немедленно раздалось заливистое, истеричное тявканье; потом послышалось неторопливое шарканье подошв, и басистый мужской голос свирепо прорычал: «Да заткнись ты, сучий выродок!» Тявканье смолкло, дверной глазок потемнел, и тот же голос, уже не такой свирепый, но дьявольски неприветливый, спросил:
— Что надо?
— Я ваш сосед снизу, — демонстрируя неожиданную в его положении сообразительность, просительно произнес Ибрагим. Его кавказский акцент, который до сих пор был почти незаметным, теперь вдруг стал почти карикатурным. — Откройте, пожалуйста, вы нас заливаете!
— Гнать вас отсюда надо поганой метлой, а не заливать, — щелкая многочисленными замками, откровенничал хозяин квартиры, для которого все кавказцы явно были на одно лицо. — Понаехали тут, мало того, что на улице шагу не ступить, так еще и дома покоя нет… Кто тебя заливает, джигит? — агрессивно осведомился он, открывая дверь.
Шахов, до сих пор стоявший у стены справа от двери, покинул укрытие и со сноровкой, говорившей о богатом опыте, одним точным движением припечатал его к дверному полотну. Кривоногая комнатная собачонка с громким лаем цапнула его за штанину и жалобно взвизгнула, получив хорошо нацеленный пинок в ребра.
— Не двигаться! — металлическим голосом приказал Михаил и, продолжая удерживать правое предплечье под подбородком хозяина квартиры, левой рукой сунул ему под нос и тут же спрятал в карман свое служебное удостоверение. — Федеральная служба охраны! Сколько человек в квартире?
Хозяин, крупный лысеющий мужчина с выпирающим из-под несвежей нательной майки животом, выронил недопитую бутылку пива, которую до сих пор держал в руке.
— Я один, — пролепетал он, шаря по сторонам вытаращенными от испуга глазами.
Дорогин проскользнул мимо них в прихожую, держа перед собой пистолет и изо всех сил стараясь как можно больше походить на героя полицейского кинобоевика.
— Где заложница? — продолжал выпытывать Шахов. Эта комедия, хоть и представлялась необходимой, раздражала его, и от этого голос майора звучал по-настоящему свирепо — так, как и должен звучать голос матерого спецназовца, берущего штурмом бандитский притон, где какие-то негодяи держат взаперти заложников. — Говори, падло, пристрелю!
— Какая заложница?! — с отчаянием прохрипел полузадушенный хозяин. — Это ошибка!
Дорогин обернулся к нему с порога тесной гостиной, где популярный комик отпускал с экрана телевизора плоские, набившие у всей страны оскомину остроты.
— По имеющейся у нас информации в вашей квартире незаконно удерживается несовершеннолетняя, — деревянным голосом сообщил он. — Предлагаю добровольно…
— Да вы совсем охренели в своей ФСО?! — неожиданно обретая боевой дух, возмутился хозяин. — Откуда у меня заложница, да еще несовершеннолетняя?!
— Спокойнее, гражданин Какоев, — вежливо попросил Михаил, давая хозяину возможность понюхать ствол «кольта», от которого отчетливо разило пороховой гарью.
— Какой я тебе Какоев?! — окончательно рассвирепев от мысли, что его могли принять за лицо кавказской национальности, просипел тот. Дорогин поспешно отвернулся, чтобы скрыть совершенно неуместную в данный момент улыбку. — Глаза разуй, ниндзя ты, пальцем деланный! Русаков моя фамилия, и нет у меня никаких заложников, и сроду не было!
— Проверим, — сказал Дорогин, подпустив в голос тщательно отмеренную толику неуверенности, присущей должностному лицу, которое начинает понимать, что принародно село в лужу, но пока не хочет этого признавать.
— Да проверяйте на здоровье! Делать вам больше нечего…
Шахов, наконец, отпустил его, и хозяин вслед за ним вошел в свое жилище, потирая отдавленное каменным локтем майора горло. На пороге он задержался, чтобы поднять оброненную бутылку. Дорогин мягко отнял у него это потенциальное оружие и поставил на полку под зеркалом.
— Программист, присмотри за ним, — распорядился окончательно вошедший в роль Михаил. — Если что, разрешаю стрелять на поражение.
— Слушаюсь… — растерянно откликнулся Ибрагим Акаев.
— И сам не шали, — многозначительно добавил Дорогин.
Осмотр квартиры, представлявшей собой стандартную малогабаритную «двушку», занял не более трех минут. По истечении этого срока они снова собрались в прихожей.
— Чисто, — отрывисто сообщил Михаил.
— И у меня чисто, — сказал Сергей таким тоном, словно это его безмерно удивляло.
— Я же говорил! — с робким торжеством воскликнул хозяин.
— Ничего не понимаю, — почти жалобно произнес Дорогин. — Точная же информация, из проверенного источника… Это ведь девятый этаж?
— Господи! — всплеснул руками хозяин. Собака поддержала его, робко тявкнув откуда-то из-под дивана. — Кого только берут в органы! Вы что, считать не умеете? Десятый это этаж! Десятый, а не девятый! А вот на девятом, как раз подо мной, живет один чернож… — Он осекся, бросив быстрый опасливый взгляд на Ибрагима. — В общем, лицо этой самой национальности. Такая бандитская харя, что пробу ставить негде! Вот у него — это да, это запросто. Все, что хотите — хоть заложники, хоть наркотики, хоть танк в сортире.
— Извините, — сухо сказал Дорогин. — Сами понимаете, служба. Надеюсь, вы понимаете также, что это должно остаться между нами. — Он повернулся к Шахову. — Действуй, майор. Объявляю пятиминутную готовность. Теперь или пан, или пропал.
