Сорэйя села в ванну, погрузившись целиком, за исключением головы. Сердце дико билось в груди, так и норовя выпрыгнуть, но она игнорировала его. Она старалась игнорировать и все свои мысли и порывы, все сомнения и сожаления. Она сама так решила. К тому же уже, возможно, было слишком поздно, чтобы передумывать. Она набрала полные легкие, закрыла глаза и окунулась с головой так, чтобы вся поверхность ее кожи оказалась под водой.
Сорэйя досчитала до десяти и вынырнула. Набранный в легкие воздух вырвался в виде громкого, едва ли не болезненного, всхлипа. Она закрыла лицо руками, по которым тут же потекли слезы. Ее колотило так, будто что-то пыталось выбраться из нее наружу.
Наконец Сорэйя выплакалась, и ей перестало казаться, что каждый вздох насильно вырывают из нее. Тогда она взглянула на запястья. Вены не налились темно-зеленым. Их едва можно было разглядеть. Возможно, для того, чтобы проклятие подействовало, потребуется время? Сорэйя поднялась и воспользовалась вторым ведром воды, чтобы смыть с себя кровь. Она завернулась в один из халатов, по-прежнему висящих в ее гардеробе вместе с остальными вещами. Она перевела взгляд на розовую воду и нахмурилась.
Заметит ли див, что вода порозовела? Окажется ли ей все равно, если все же заметит? Сорэйя могла бы сказать, что ненароком порезалась, да вот только в покоях не было ничего острого. Что, если ее попытка увенчалась успехом? Тогда Сорэйе будет не по себе от неведения о дальнейшей судьбе кровавой смеси. Возможно, мать именно поэтому хранила одеяльце все эти годы, а не попыталась сжечь или избавиться от него иным способом.
В итоге Сорэйя решила оттащить ванну к ведущим в сад дверям и вылить воду в гулистан. Она вытекла под дверь и стекла по ступеням на траву. Если кто-нибудь спросит ее о том, почему ванна оказалась пуста, она скажет, что решила увлажнить водой землю гулистана. Можно сказать, что она не была уверена, поливал ли кто-нибудь растения в ее отсутствие. В каком-то смысле это даже было правдой.
Сорэйя принялась ждать дива, оставленного следить за ней. То и дело она поглядывала на внутреннюю поверхность своих рук, но так и не заметила никаких перемен.
Наконец Див вновь вошла в покои, никак не прокомментировав отсутствие воды в ванной. Сорэйя прошептала что-то вежливое, когда та подошла, чтобы помочь ей. Она передала диву одно из ведер, позволив костяшкам их пальцев соприкоснуться. Сорэйя вдохнула, ожидая результатов.
Див взяла ведра с ванной, не сказав ни слова, и покинула покои, оставшись в добром здравии.
Последняя надежда Сорэйи растаяла.
27
Утром Сорэйя проснулась от проникающего в комнату солнечного света. Это показалось ей странным, так как ночью она оставила занавески закрытыми.
Она проморгалась, заслонив глаза от льющегося из окна солнца. Ночь у нее выдалась беспокойная. Она пыталась придумать, что ей делать после того, как оба ее плана не сработали. Ей не удалось ни добыть перо Симург, ни использовать кровь. На протяжении всей ночи у нее в голове крутились слова Азэда: «Я вырежу всех членов твоей семьи у тебя на глазах с той же легкостью, с какой вырезал членов собственной». Как же будет правильно поступить? Отказать ему, зная, что это может привести к смерти ее родных? Убить брата, чтобы спасти остальных? Было ли предложенное Насу решение единственным оставшимся вариантом? Через некоторое время Сорэйя все же уснула, так и не найдя ответа.
Она села в постели и посмотрела на источник света. Тогда она увидела, что гулистан пришел ей на выручку.
Одна из дверей в него была открыта. Через нее-то в комнату и лился свет. В дверном проеме и на полу виднелось переплетение шипов и роз, загибающихся вокруг двери и тянущихся в комнату. Сорэйя встала с постели и подошла поближе, желая рассмотреть их.
Когда она видела гулистан в последний раз, он по-прежнему был разрушен. Теперь же он не просто вернулся к своему прежнему состоянию – сейчас жизнь била в нем ключом. Розовые кусты протянулись по всей длине сада и карабкались вверх, едва ли не целиком закрывая собой стены. Однако внимание Сорэйи привлекли не сами розы, а их шипы. У ее роз они были всегда, однако нынешние выглядели совсем иначе. Они были длиннее и острее прежнего и больше напоминали иглы. Сорэйя склонилась над одной из оказавшихся у нее в комнате роз и взяла ее в ладони, изучая. Она тут же отпустила ее, готовая поклясться, что ощутила у нее пульс, будто держа в руках странной формы сердце. Но заметила она и кое-что еще, отчего она тут же поняла причину произошедшей с розами трансформации. Расположенные на нижней стороне лепестков роз прожилки имели темно-зеленый ядовитый оттенок вместо привычного белого.
Сорэйя слила воду из ванны в сад, и теперь сад напитался дивовой кровью.
Она открыла дверь и вышла наружу, следя за тем, чтобы не прикасаться к страшным шипам. Она была полностью уверена, что они ядовиты, хоть и не знала причины своей уверенности. «Столь же ядовиты, сколь должна была стать я», – подумала она. Но могло ли это означать, что крови просто было необходимо время на то, чтобы подействовать? Гулистан разросся за ночь. Возможно, она поторопилась с выводом о том, что ее план потерпел крах.
Вены ее выглядели, как и раньше, однако она тут же принялась выглядывать насекомых, к которым можно было бы прикоснуться. По гулистану стало тяжело передвигаться: шипы преграждали путь. Однако Сорэйя привыкла к тому, чтобы съеживаться и пролезать в узкие места. В итоге ей удалось найти пустой участок земли. Она принялась копать, пока не нашла извивающегося розового червя. Сорэйя провела по нему пальцем. Прошло несколько секунд, но прикосновение не возымело никакого эффекта.
Она раздраженно выдохнула, с завистью разглядывая окружавшие ее шипы. Однако негативные эмоции вскоре отступили, так как за шипами Сорэйя увидела очертания садовой двери.
«Возможность сбежать». Конечно, не из Гольваара – ей бы ни за что не пройти такого расстояния, к тому же она не могла бросить своих родных на произвол судьбы. Однако если ей удастся незаметно пробраться в подземелье…
Сорэйя вернулась в покои и поспешно оделась. Час был ранний, и она надеялась, что Азэд не станет посылать ей завтрак в это время. Было необходимо торопиться, и все же пробираться через преграждавшие ей путь колючки и розы, медленно и аккуратно отодвигая их в стороны, пришлось довольно долго. Несколько раз шипы зацепились за ткань рукавов, однако не дотронулись до кожи. Дойдя до двери, она потянула за ручку и с облегчением обнаружила, что та поддалась.
Сорэйя аккуратно приоткрыла дверь и выглянула наружу, проверяя, нет ли поблизости дивовых патрулей. Она вышла наружу, подложив под дверь камень, чтобы при необходимости иметь возможность вернуться. Ей приходилось бороться с желанием побежать со всех ног. Вместо этого она шла вдоль стены сада, пока не обогнула его и не оказалась у дворцовых стен. Она продолжила идти не спеша, радуясь многим годам опыта перемещения среди теней. Дивы все же патрулировали территорию: один из отрядов пошел ей навстречу. Однако чувства дивов обострялись в ночи, а потому они не заметили спрятавшуюся и замершую Сорэйю. Они даже не посмотрели в ее направлении.
