Сорэйя занесла меч и дотронулась до основания шеи Соруша плоской стороной клинка. Он вздрогнул от прикосновения холодной стали. «Этого ты проигнорировать не можешь, не так ли?»
– Склони голову, – холодно сказала Сорэйя, понимая, что Азэд следит за ней.
Она не могла проявлять чрезмерных сомнений, иначе он ее заподозрит. «Это проще, чем ты думаешь».
Соруш склонил голову. В этот момент Таминэ посмотрела на нее. Она единственная из троих стоявших на коленях людей подняла на нее взгляд. Глаза ее были красными, но она не плакала. Сорэйя посмотрела в них и увидела, что губы Таминэ беззвучно прошептали одно-единственное слово: «Прости».
Меч дрогнул в руке Сорэйи. Ей захотелось расплакаться. Бросить меч на землю и забраться матери на колени, как она мечтала, будучи ребенком. Вместо этого она взглянула на вьющиеся у затылка Соруша волосы, выглядывающий из-под них позвоночник и задалась вопросом, хватит ли ей сил, чтобы убить его одним ударом.
Потому как вопроса о том, придется ли ей его убивать, теперь не стояло. Она пользовалась драматичностью происходящего, лишь оттягивая неизбежное. Сорэйя надеялась, что Азэд воспримет ее поведение за желание помучить брата, однако она не могла вести себя подобным образом бесконечно. Парвуанэ не успеет. А если она не убьет Соруша, то это сделает Азэд, который затем примется за ее оставшихся родных. Это была не казнь – это была жертва. Если бы только Соруш посмотрел на нее, Сорэйя могла бы постараться сказать ему об этом. Чтобы он знал, что погибает ради чего-то важного.
Она подняла меч…
…и едва не уронила его от пронесшегося в воздухе пронзительного крика. То не был человеческий крик – то был боевой клич хищной птицы. Сорэйя взглянула в небо и увидела роскошные цвета Симург, спускающейся на фоне кипарисов. «Мать, спешащая защитить свое потомство», – подумала она с облегчением.
Все взгляды устремились в небеса, обрушившиеся на них градом стрел.
– В чем дело? – донесся до Сорэйи голос Азэда.
В момент, когда он произнес эти слова, несколько дивов пали наземь, пронзенные стрелами в грудь. Сорэйя обратила внимание на то, что все павшие имели крылья. В небе парило не менее двадцати крылатых существ, обрушивающих все новые и новые потоки стрел, оставаясь вне досягаемости. «Парвуанэ нашла пэри́к», – подумала Сорэйя с гордостью.
Действуя так быстро, как могла, Сорэйя встала на колени возле Соруша и перерезала его путы.
– Держи, – обратилась она к Сорушу, вкладывая ему в руку меч. – Будь их шахом.
– Сорэйя…
Соруш наконец-то посмотрел ей в глаза. Несколько мгновений он простоял на месте с открытым ртом, но затем взгляд сделался решительным. Сорэйя увидела себя в его глазах впервые с тех пор, как он стал шахом. Сейчас они прекрасно понимали друг друга. Он кивнул и кинулся в бой.
Затем Сорэйя освободила Ло-ле́. Сорэйе ничего не потребовалось ей объяснять: Ло-ле́ схватила ее за голову и поцеловала в щеку, а затем бросилась ко дворцу, где толпились ее отец и плененные азатаны.
– Я знала, – произнесла Таминэ, когда Сорэйя принялась за ее путы. – Я знала, что ты найдешь их.
Однако прежде, чем Сорэйя успела освободить мать, Азэд схватил ее за запястье железной хваткой. Он поднял ее, будто та ничего не весила, и повернул к себе лицом.
– Ты знала, – прорычал он, однако Сорэйя различила в его голосе нотку обиды. – Ты обманула меня.
– Ты сам меня этому научил.
– Я предупреждал тебя, Сорэйя, – сказал он, крепче сжимая пальцы на ее запястье.
Возможно, он хотел сказать что-то еще, однако после этих слов ему в плечо воткнулась стрела, застряв в покрытой чешуей плоти. У него вырвался крик боли, и он отпустил Сорэйю, отшатнувшись от нее.
– Ты, – прорычал он, обращаясь к кому-то за спиной у Сорэйи. – Но как…
– Неужели ты думал, что я пропущу возможность наблюдать твое падение? – произнесла Парвуанэ, приближаясь к Сорэйе с натянутым луком в руках и нацеленной на Азэда стрелой. – Я пришла бы сюда, чего бы мне это ни стоило.
Азэд вырвал стрелу из плеча и швырнул ее на пол, достав из-за пояса кинжал.
– Держись позади, – предупредила Парвуанэ Сорэйю. – Я сдержу обещание: поставлю его перед тобой на колени.
Сорэйя сжала плечо Парвуанэ и поспешила вернуться к Таминэ.
– Взгляни на них, – обратилась к ней Таминэ. – Они тоже сражаются.
Сорэйя проследила за взглядом матери и поняла, что та была права. Симург и пэри́к продолжали сражаться с дивами как с небес, так и на земле, однако теперь они были не одни. Присутствовавшие в саду люди подняли оружие павших дивов и сражались с оставшимися, пока тех отвлекали их парящие в небесах противники. Видимо, Соруш воодушевил их своим примером.
Сорэйя освободила Таминэ и оглянулась проверить, как шли дела у Парвуанэ. От увиденного она похолодела: разломанный на две части лук Парвуанэ валялся на полу. Рядом с ним лежала и сама Парвуанэ, над которой стоял Азэд с кинжалом в руке. «Совсем как тогда в дахме», – подумала Сорэйя. С той разницей, что сейчас Азэд выступал в роли йату. Тогда она спасла Азэда благодаря яду, которого в ней больше не было. Было ли у нее что-то на этот раз?
Из небес донесся новый яростный крик Симург. Сорэйя подняла глаза вверх и увидела, что к ней что-то летит. Перо. Зеленое, с оранжевым кончиком, принадлежащее ей по праву рождения и добровольно дарованное.
Сорэйя подпрыгнула и схватила его в полете, а затем бросилась на Азэда. Она не была уверена, что ей хватит сил воткнуть перо промеж чешуек, чтобы оно коснулось его кожи… а вот у Парвуанэ это должно получиться.
Азэд заносил кинжал над Парвуанэ. Сорэйя осознавала, что, как и в случае с йату, схватить его за запястье будет недостаточно. Она закрыла Парвуанэ своим телом и посмотрела на Азэда со всем тем неповиновением, что сдерживала все это время.
Тот замер с занесенным над ними с Парвуанэ кинжалом. Его вертикальные зрачки сузились пуще прежнего, и он опустил руку.
– Она дорога тебе, ведь так? – печально спросил он. – Все это время ты строила против меня козни.
Продолжая смотреть на Азэда, Сорэйя нащупала руку Парвуанэ и вложила в нее перо.
– Ты и вправду удивлен? – спросила она.
Сорэйя поднялась на ноги, стоя между Азэдом и Парвуанэ. Вокруг царили насилие и разрушение, однако им казалось, что это происходит где-то далеко. Все внимание Азэда было приковано исключительно к ней.
– Ты использовал меня с самого начала. Использовал, чтобы навредить моей семье…
– Ты сама приняла решение. Я всего лишь не стал тебя останавливать.
– Нет, – неистово возразила Сорэйя.
От удивления он сделал шаг назад, что немало порадовало Сорэйю. Она столько корила себя за произошедшее, за принятые ею решения. Однако за всеми ее ошибками и их ужасными последствиями стоял кое-кто весьма конкретный.
