И, только услышав этот уже ставший знакомым мне голос, я наконец-то поняла, что в принципе не так в этом утре! В моей комнатке не было широкого окна, а по утрам солнце не проникало внутрь из-за густых ветвей дерева, растущего прямо напротив него.
Резко обернувшись, я увидела картину в полном масштабе. И, это была катастрофа.
Я сидела в центре огромной постели. Нет, не так, я разворошила эту огромную постель, превратив её в странное подобие гнезда, перевернув и сбив всё, до чего смогла дотянуться. Но, даже это было ничего, по сравнению с взлохмаченным наследником, который сиротливо приткнулся на крошечной кушетке в углу этой комнаты. Китарэ выглядел так, словно он не спал несколько дней. Кажется, у него под глазами залегли темные круги. Да, и сам он, как сказал бы Рэби, был «не первой свежести». Лохматый, в мятом кимоно и босой, он полулежал на этом маленьком диванчике, поджав ноги и подперев голову рукой.
— Ты, в курсе ведь, что вряд ли когда-нибудь женишься? — буркнул он. — Ни одна женщина не выдержит тебя в постели, — устало закатил он глаза и широко зевнул.
— Я в этом даже не сомневаюсь, — согласно кивнула, нервно сглотнув.
— Хорошо, иллюзии ни к чему хоро-о-о, — вновь зевнул он, поднимаясь с кушетки, и потянулся. — Демоны, это было лихо, — покачал он головой, направляясь, куда-то в противоположный угол комнаты и скрываясь за дверью. — Жди здесь, я не для того так мучился, чтобы ты по-быстрому убрался с утра, — проворчал он, прежде чем все звуки поглотил шум воды.
Я скажу честно, я не ушла бы, даже если бы он попросил. Сидя под одеялом, я глупо сверлила взглядом дверь, за которой исчез наследник, и понятия не имела, что мне делать в этой ситуации. А ещё, мне было интересно, зачем Китарэ поставил таз с водой рядом с постелью? И для чего рядом валялись разорванные влажные тряпки? Что вообще происходит?
— Ритуал, — выдохнула я, вспоминая свой позор.
Моё кимоно оказалось влажным в области шеи, и я боялась даже подумать, чем этот эвей занимался всю ночь… Неужели… Ухаживал за мной?
Сама мысль была настолько шокирующей и обескураживающей, что я продолжала сидеть, боясь лишний раз пошевелиться и до конца осознать саму возможность подобного.
Совсем скоро шум воды резко прекратился, а ещё через некоторое время из ванной вышел наследник в простых широких штанах, небрежно накинутом на обнаженное тело халате, с распущенными влажными волосами, которые он продолжал вытирать полотенцем. На самом деле, я не была такой уж прям высокосветской девой, которая не знала, как выглядят мужчины. Всё же тот же Рэби не стеснялся скинуть при мне рубашку и окатить себя из бочки ледяной водой. Но то был Рэби, а это… это… было другое. Чувство неловкости и стыда затопило меня с головой. Я не могла стыдливо прикрыть глаза руками или показать своё смущение, но и просто сделать вид, что всё нормально, было сложнее, чем я могла себе представить. Я даже про себя боялась озвучить мысль о том, что этот мужчина приковывает мой взгляд потому, что он…
— Значит так, — вывел меня из состояния, близкого к шоку, его высокомерный, холодный голос, — мои самые худшие опасения оправдались. Ты и сам это понимаешь, я надеюсь?
Я не понимала сейчас ровным счетом ничего, но согласно кивнула.
— Я надеялся, что мы сможем поговорить, как только ты придёшь в себя, но ты не приходил всю ночь и первую половину дня… Я не знал, где ты живёшь, поэтому ты здесь сейчас, — он бросил мимолетный взгляд туда, где стоял таз с водой. Потом посмотрел на меня, но к счастью, я вовремя отвела взгляд. Потому он, сделав вид, что закончил с волосами, швырнул своё полотенце на этот несчастный таз, чтобы я не успела его разглядеть и заподозрить наследника в уходе за мной. Молодец, избавил нас обоих от неловкой благодарности.
— Так или иначе, ты войдёшь в мою Нить, — сказал он, а я заметила, с какой силой он сжал челюсть, прежде, чем продолжить, — поэтому, нам стоит…
— Для тебя это сложно, — констатировала я очевидное, — я понимаю.
— Я не нуждаюсь в твоём понимании, — резче, чем должно быть хотел, ответил он.
Я не злилась на него в этот момент. Я действительно понимала. И будь я на его месте, то не уверена, что даже возможная целостность «нити» остановила меня прежде, чем его кровь на моих руках позволила мне отпустить мой гнев. Но, так или иначе, я знала и ещё кое-что — я просто не смогу стать той, кто ему нужен. В конечном итоге может стать только хуже.
— Есть несколько вещей, которые я хотел бы обсудить с тобой так же, как у меня есть множество вопросов, ответы на которые я хотел бы получить. Ты подходишь мне. Я не могу не признавать очевидного, как не могу и не имею права противиться этому, — в каждом его слове чувствовалось сожаление и нескрываемая досада. — Но прежде, чем нам, — сделал он глубокий вдох, будто пытаясь заставить себя говорить дальше, — стоит начать двигаться дальше, я хочу знать, что с тобой произошло в Храме?
Я могла ответить на любой вопрос, даже самый интимный и нелепый, но я не желала обсуждать с ним свои страхи и проблемы. Он был совершенно посторонним для меня. Единственным, кто знал и мог говорить со мной об этом был Рэби. Всякий раз, когда о моих слабостях пытался говорить кто-то посторонний, я внутренне ощетинивалась. Это была больная тема. Моя слабость. Точно так же, как я не выносила собственного отражения в зеркале, я не выносила, когда кто-то посторонний переступал те самые границы, которые даже для меня были под запретом.
— Есть ли шанс, что тебе может подойти кто-то другой? — вместо ответа, спросила я.
— Я задал вопрос, — точно так же проигнорировал он меня, делая шаг вперёд и почти нависая надо мной.
— Как и я, — вспыхнула я, решительно поднимаясь с постели.
Сейчас мы смотрели друг другу в глаза, находясь так близко, что я чувствовала его обжигающее дыхание на своих губах. Он был выше меня, потому мне ничего не оставалось, кроме как задрать голову вверх и с такой невыгодной позиции, пытаться выглядеть внушительно. И, вновь, стоило нашим взглядам пересечься, как картинки недавно пережитого сна, словно вспыхнули у меня перед глазами.
«Не забывай, Ив».
Слова, сказанные во сне неизвестным мальчиком или драконом, звучали так ярко, что у меня невольно подкосились ноги. Я бы упала, если бы в ту же секунду меня уверенно не подхватил за предплечья наследник, удерживая на ногах.
— Я хочу знать, что с тобой не так, — почти шепотом, спросил он.
Казалось бы, что такого, чтобы прямо ответить на вопрос?
«Я калека, Китарэ. Я боюсь огня, и мне кажется, что стоит слиться с собственной стихией, и я умру, а твоя Нить так и не станет полной. Я стану вторым эвейем, который поставит под угрозу разрушения наш мир».
Простые и честные слова, которые никак не желали вырываться из моего рта. Я так презирала себя в этот момент за собственное малодушие, что готова была провалиться сквозь землю. Но, я должна была это сделать.
