И, тут я поняла и ещё кое-что. Эту женщину совершенно не интересовал баланс ожерелья. Насколько это важно для нашего мира! Если каким-то чудом, я обрету свою силу и отражение, она найдёт способ, как избавиться от меня. И не важно, насколько сильной я могу стать, она найдёт способ… Фактически, я уже совсем скоро буду ей не нужна. Возможно, уже сейчас этот момент настал.
Как забавно порой складывается жизнь? Ещё месяц назад, какой-то жалкий месяц, я готова была принять свою судьбу и просто умереть. По одной простой причине — я понимала бесполезность собственного существования. Я жила, дышала, ела, тренировалась с Рэби, но я знала, что никогда не смогу обрести себя так, как это возможно для эвейя. Я была лишь телом, которому был отмерен небольшой срок существования. Бесполезным, слабым существом, неспособным ни на что, кроме как закончить своё существование достойно. Это было так. Я знаю. Было ли мне больно от этого? Проще сказать, я не знала, как бывает, когда не больно. И сейчас, главная причина, почему я скатилась в ту бездонную яму лежит передо мной. Должна ли я просто встать и уйти, когда почувствовала, какой может быть жизнь? Я не могла согласиться с этим. Моя ярость лишь стала сильнее. От каждого её слова, каждого поступка, я готова была забыть обо всём, лишь бы она получила то, что заслужила за то, что сделала со мной.
С силой сжав кулаки, я склонилась над Дорэй и взглянула ей в глаза.
— Назови мне хотя бы одну причину, почему ты должна уйти отсюда живой?
Глаза моей тётки распахнулись так широко. Она смотрела на меня, словно не могла поверить в то, что я говорю. Этот взгляд, когда она осознала, что то к чему шла всю жизнь, может никогда не сбыться, я никогда не забуду его.
— Не сейчас, Ив, — голос, которого здесь никак не должно было быть, заставил меня резко выпрямиться.
Китарэ стоял прямо за спиной моей кузины. Кажется, появление наследника, стало неожиданностью не только для меня, но и для моих кузенов. Дорэй же, услышав, что больше не одна, вдруг надсадно зарыдала. Я клянусь, если бы не знала этой женщины, то поверила бы каждой её слезинке.
— Прошу вас, прошу, — молила она, обращаясь уже к Китарэ, — он безумен, совершенно безумен, как и его отец.
Китарэ молча обошел Расху и приблизился к нам. Наследник выглядел таким отстранённым, словно каждый его мускул застыл под налётом льда. Он опустился на колени рядом с Дорэй, которая уже пыталась приподняться и броситься к нему на грудь, и резко положил ладонь ей на лоб. Такого выпада, похоже, никто из присутствующих не ожидал.
— Как же так, — чуть слышно сказал он, — Эдор так неудачно упал и сломал себе руку. Я даже не успела поговорить с Ив, а тут такое. Бедная Расха так испугалась. И я испугалась. Мой дорогой сынок, — шептал он, прикрыв глаза. — Ну, ничего, ничего, мой мальчик такой сильный, всё быстро заживёт. Сейчас Ив позовет лекарей, и они ему помогут.
Дорэй невидящим взором смотрела на наследника и одними губами повторяла каждое произнесённое им слово. После Китарэ легко поднялся на ноги и подошел к прижавшимся друг к другу кузенам. В их глазах читался неприкрытый страх, но Китарэ словно не замечал этого. Он без толики сомнений, положил свои ладони на их головы и всё повторилось. Я сидела на земле, не в силах толком осознать, от какого шага он только что меня остановил. Мой гнев исчез, точно растворившись в холодности Китарэ. Осталось лишь странная пустота и усталость. Всё это не заняло дольше нескольких минут, после чего он подошёл ко мне и протянул руку. Впервые со дня нашей встречи он сделал первый шаг ко мне, предлагая свою помощь.
— Пойдём, стоит позвать лекаря. Падение было неприятным, — посмотрел он мне в глаза. Его необыкновенные голубые глаза, то и дело видоизменялись. Их, то рассекал тонкий, будто ниточка зрачок, то они возвращались в обычное состояние. И, кажется, я впервые начала понимать, чем платит наследник за свою силу.
Я осторожно взяла его за руку и поднялась. Ничего не спрашивая, не противясь и не устраивая ненужных сцен. Я знала, что теперь мне необходимо позаботиться о нем.
Он держал меня за руку так осторожно, бережно, его рука словно застыла в одном положении, будто он боялся сжать её гораздо сильнее. Но я шла рядом с ним в полной тишине, каким-то образом ощущая, насколько ему сейчас тяжело просто удержать своё сознание, чтобы покинуть этот сад.
Когда мы уже почти вышли туда, где сейчас гуляли и развлекались ничего не подозревающие эвейи, у нас на пути возникли встревоженные Дилай и Ари. Дилай тут же подошел к Китарэ, но трогать его не спешил. Лишь настороженно присматривался к нему.
— Пошли лекарей к северной стороне, — тихо сказал Китарэ, обращаясь к Ари. Наверное, это было нормально, что если Китарэ просил о чем-то, то лишних вопросов обычно не задавали, а может быть, потому, что понимали больше моего относительно состояния Китарэ. Ари тут же отправился выполнять порученное. Ни одного лишнего вопроса. Быстро и молча.
— А ты? Нам стоит в первую очередь позаботиться о тебе, — тихо сказал Дилай, заглядывая в глаза друга.
— Он позаботится, — кивнул наследник в мою сторону. — У тебя важный день сегодня, прости…
— Потом, всё потом, — оборвал его Дилай и бросил на меня взволнованный взгляд.
Казалось, он раздумывает над тем, стоит ли мне доверять. Это было естественно. Я понимала.
— Вам стоит вернуться в Храм, — смотря мне в глаза, всё же сказал он. — Его не должны видеть таким, понял? Это очень серьёзно, накосячишь, я тебя…
— Его никто не увидит, — просто сказала я. — Обещаю.
Мы уходили из сада рода Пэа, держась за руки, и мне всё больше начинало казаться, что стоит нам с Китарэ остановиться или разжать руки, как он потеряет остатки своей концентрации. Я знала, кто выйдет тогда из глубин его подсознания и могла лишь догадываться, знает ли сам Китарэ о существовании Аши? Скорее всего, да. И вероятнее всего он боится его появления. Раз их сознания существуют отдельно, то вероятнее всего, он не помнит того, что происходит, когда выглядывает его отражение. Рэби говорил, что когда сливаются воедино два сознания, то это вовсе не означает, что две личности: дракон и эвей начинают жить деля это самое сознание на двоих. По словам Рэби, это всё равно как наложить на обычный рисунок человека трафарет, который бы превратил его одежду и внешность в нечто изысканное и красивое. Порой его метафоры вгоняли меня в ступор. Я долго не могла понять, что он имеет ввиду, пока наставник не нарисовал для меня на бумаге простой круг, а потом он достал из кармана точно такой же по форме круг, только раскрашенный яркими красками и узорами, и просто положил сверху.
«— Круг всё тот же, — сказал он, — но поинтересней», — усмехнулся Рэби в ожидании моей реакции.
Когда мы, наконец, добрались до плато, на которое прибыли вчера, Китарэ едва переставлял ногами. Он был похож на куклу, которую заставляет двигаться неведомый кукловод. Я могла себе представить, каково ему сейчас. Должно быть, это можно сравнить с моими приступами, когда ты всё ещё пытаешься удержать ускользающее от тебя сознание, то очень важно, чтобы между тобой и твоей целью, было как можно меньше препятствий. А сейчас, самым главным для нас было как можно скорее покинуть дом Пэа.
