Сейчас я ясно слышала его сердцебиение и даже улавливала запах. Что ни говори, но славно, что у них был приказ лишь наблюдать, но не вмешиваться. Реши он остановить меня прежде, чем я наведалась в Турийские леса, не представляю, чем бы это могло закончиться.
— Да, я присмотрю за ним, — усмехнулась я, передав родовой клинок Игнэ Рэби. Пожалуй, лишь элементаль, как естественное продолжение моей энергии, мог удержать его в руках. — А ты присмотри за этим, — неохотно попросила я. Выпускать меч из рук не хотелось совершенно, но и ходить с ним по Храму не следовало. — Я сильно изменилась? — поинтересовалась я у наставника, когда тот взял из моих рук меч так, словно он был величайшей святыней этого мира.
— Есть маленько, — уклончиво ответил он, отдав всё своё внимание мечу, а уж никак не моей внешности.
— Волосы темные? — вновь попыталась я привлечь его внимание.
— Не знаю, они грязные, — пробурчал он. — Глаза поменяли цвет, но за челкой их всё равно не видно, — отмахнулся он.
А ведь, правда, на кого я похожа после своего марш-броска по лесу, плаванию в озере, вновь бегом по лесу? Опустив взгляд на своё ученическое кимоно, я вдруг поняла, что оно безнадежно испорчено и его легче выбросить, чем отстирать.
Впервые я так остро сожалела о том, что не могу привести себя в порядок перед встречей с мужчиной, который так много значил для меня, чтобы показать ему как изменилась. Эта мысль была откровением для меня, что я невольно смутилась.
— Потерпи ещё немного, — моего запястья коснулись пальцы Рэби. Наставник смотрел на меня так, словно понимал гораздо больше, чем я могла себе предположить. — Никому лишнему в этом месте не стоит знать, что произошло. Эвейи почувствуют, но любому из них можно доверять, а вот тем, у кого отражения нет, пока не стоит. Ты всё тот же проклятый Игнэ, об остальном я позабочусь, и мы чуть позже придумаем, как скрыть изменения. Но, — вдруг замялся он, — ты очень красива, девочка моя.
От его последних слов у мня по спине пробежал холодок и вдруг стало неловко. Я думала, что уже позабыла о таких чувствах, но Рэби так запросто считывал меня и так метко говорил о том, о чем я сама всё ещё не решалась.
— Тебе всегда было легче драться, чем говорить о том, что на сердце. То, что ты обрела себя, не сделало из тебя кого-то другого, а лишь позволило сделать каждую черту твоего естества более яркой и отчетливой. Понимаешь? Ты не только дракон, Ив, но ведь ты ещё и девушка.
На некоторое время между нами воцарилась неловкая пауза. Мы молча смотрели друг на друга, совершенно не понимая, как подвести к завершению эту слезливую мелодраму, что столь не к месту разыгралась между нами. Несмотря на то, что Рэби растил меня с пелёнок, он никогда не знал, как из девочки вырастить девочку. А я всё же никогда не умела быть нормальной девочкой. И оба мы были в этой теме как два топора на поверхности озера, то есть быстро шли ко дну, толком и не барахтаясь.
— К демонам!
— Ну, на фиг!
Синхронно пробормотали мы оба.
— Я пошла, — отмахнулась я.
— Да, — кивнул он, — я добуду чего-нибудь поесть.
— Да, давай, — неуклюже махнула я рукой, направляясь в сторону дорожки ведущей в склеп, где был всё ещё заперт Китарэ.
Глава 19
Стоило камню, ведущему в склеп отодвинуться в сторону, позволяя утру пролиться во мрак, как я невольно затаив дыхание, поспешила спуститься вниз. Было столько всего, что мне следовало сказать ему. Было столько всего, что следовало объяснить и за что попросить прощения, но, пожалуй, когда я впервые начала ощущать себя такой сильной, я поняла, что рядом с этим мужчиной я всегда буду просто Ив. Я больше не сомневалась в себе. Я знала, что выбрала его очень давно, но разве в вопросах, которые решают двое имеет значение решение принятое кем-то одним? Всё, что я могу это открыть ему то, что чувствую, но уже ему решать, нужны ли они ему после всего? И, как это обычно бывает с просто Ив все слова вдруг растворились и исчезли, где-то глубоко в сердце, стоило мне оказаться внутри. Я стояла у самой лестницы, надгробный камень затворил выход, и помещение вновь погрузилось в полумрак развеваемый лишь светом солнечных камней. Он стоял спиной ко мне среди осколков камня. За его спиной лежали вырванные из стены цепи. Китарэ не солгал, когда говорил, что этому металлу под силу удержать Аши… вот, только к камню это, похоже, не относилось.
Стоило нам оказаться вновь отрезанными от мира вокруг, как Китарэ вздрогнул, словно всё это время он был так глубоко погружен в себя, что не заметил моего прихода. Он обернулся как-то особенно медленно, взглянув на меня продолжая стоять вполоборота. Взгляд его голубых глаз точно остро заточенное лезвие клинка прошелся по моей фигуре. Я кожей почувствовала его гнев, а то, что он был именно зол не вызывало никаких сомнений. Этот пронзающий взгляд, аура его несомненного превосходства, доставшаяся в наследство от рода, который привык править тысячелетиями. Холодная отстранённость, которая ощущалась моим огнем так болезненно, что я невольно вновь захотела сбежать. Если Акаши хотел сделать больно, дать почувствовать нечто желаемое им, он знал, как это донести.
— Почему ты ушла? — должно быть, останься я прежней, я даже не смогла бы расслышать этот вопрос. Но мой новый слух позволил сделать это.
— Разве я не вернулась? — ответила я вопросом, который ему следовало понять, как утверждение.
Китарэ прищурился, словно что-то такое, уловив в моём ответе, и повернулся ко мне уже всем корпусом. Это его движение было странно пугающим, немного хищным, словно он только что определился со своей добычей. Должно быть, все мои новообретённые инстинкты растворились вместе с остатками разума, когда он столь быстро приблизился ко мне. Его ладони вдруг оказались на моей шее, а губы обожгли необыкновенным, будоражащим всё внутри поцелуем. Он целовал так, что каждая клеточка моего тела отвечала ему. Сперва несмело мои руки сжались на его талии, но ещё одно уверенное движение его губ, и словно нечто столь тщательно сдерживаемое внутри столько лет, вдруг очнулось ото сна, пришло в движение, и я уже цеплялась за его плечи, позволяя себе то, о чем даже не догадывалась, что способна. Каждое его прикосновение оставляло огненный болезненный след на коже. Казалось, Китарэ испытывал нечто похожее, когда я оказалась прижата к каменной стене, то мои ноги уже обвивали его бёдра, а его руки судорожно пытались разделаться с завязками на моём кимоно. И должно быть этот краткий миг, позволил нам на секунду оторваться друг от друга. Руки Китарэ сжались в кулаки на вороте моего кимоно, и он с силой втянул воздух, прикусив кожу на моей шее.
— Не останавливайся, — рокот, который прокатился глубоко в груди, немного испугал меня, не говоря уже о том, что такое я только что сказала?!
Но пожалуй, мой невольный рык, отрезвил Китарэ куда больше, чем меня. Всё ещё тяжело дыша, он посмотрел мне в глаза, а я увидела, как в полумраке комнаты, на его бледной коже отразилось бледно-золотое сияние моих драконьих глаз.
