На площадке второго этажа ей послышалось жужжание машин и звуки голосов. Из двух дверей Франческа выбрала дальнюю.
Толкнув ее, она попала в огромную комнату, уставленную деревянными столами с рулонами материи. За столами усердно трудились портные и белошвейки. Из окон с трех сторон помещения лился солнечный свет. Освещение дополнял электрический свет от висящих на потолке люстр. После темноты вестибюля и лестницы яркий свет ослепил Франческу, и она невольно заморгала глазами.
Несколько мужчин и женщин повернулись к ней. Когда глаза Франчески наконец привыкли к свету, она окинула взглядом комнату, пытаясь определить, кто здесь Мэгги Кеннеди.
К ней направился коренастый мужчина в костюме и галстуке, несколько сбившемся набок.
— Мисс, могу я вам чем-то помочь? — Он говорил с сильным иностранным акцентом, сразу и не скажешь, немец он, русский или еврей.
— Я ищу Мэгги Кеннеди. Конечно, она занята. — Франческа улыбнулась. — Но мне срочно требуется с ней поговорить.
— Да, она работает здесь, но ей некогда. — Мужчина разглядывал Франческу.
— Мне очень нужно!
— Почему бы вам не прийти к шести часам? Она как раз уходит домой.
— Мне непросто было ее разыскать. У меня правда неотложное дело! — в отчаянии проговорила Франческа.
Мужчина сурово покачал головой:
— Нет и нет!
Внезапно ей кое-что пришло в голову. Покраснев, Франческа достала из черного атласного кошелька серебряный доллар и протянула мужчине. Тот улыбнулся.
— Она в красном платье, в заднем ряду. — Он махнул рукой в сторону работниц и отошел.
Франческа только что впервые в жизни дала взятку и не знала, изумляться этому или возмущаться. Так или иначе, она прошла между столами и оказалась перед Мэгги.
Занятая шитьем Мэгги прервала работу. Широко раскрыв от удивления голубые глаза, она смотрела на Франческу.
Вероятно, она ровесница Конни. Все еще миловидная, она уже начала увядать. На ее коже были заметны морщинки, губы потрескались, но, пожалуй, больше всего ее старил тусклый блеск глаз. У нее был взгляд человека, утратившего веру в мечту, потерявшего надежду.
У нее четверо детей, подумала Франческа. Джоэлу десять или одиннадцать. Должно быть, она родила Джоэла лет в тринадцать или, самое большее, четырнадцать. Франческа никогда прежде не встречалась лицом к лицу с женщиной, прожившей такую жизнь.
— Миссис Кеннеди?
— Сойдет просто Мэгги. — Рыжеволосая женщина, нагнувшись, опять взялась за шитье. Ее движения казались несколько замедленными, не то что у других белошвеек. На ее маленьком носике Франческа заметила несколько веснушек.
— Мы можем поговорить?
Мэгги не подняла головы.
— А в чем дело?
— Я в отчаянии, — просто проговорила Франческа. — Потому что пропал шестилетний мальчик, и только Джоэл может помочь найти его.
Мэгги перестала шить. Она сидела, опустив голову, и Франческа видела, как у нее дрожат руки. Затем она подняла на девушку свои голубые глаза:
— Мне очень жаль того мальчугана. Полицейский говорил мне об этом. Но такое часто случается в городе. Дети пропадают… Бывает и хуже… Очень жаль, но мне нечем вам помочь. Я не знаю, где Джоэл.
Кажется, к ее глазам подступили слезы, и она порывисто и резко принялась шить.
Франческа неожиданно накрыла ладонью руку Мэгги.
— Я знаю, вы опасаетесь за Джоэла. Не бойтесь за него. Он может помочь, Мэгги. Прошу вас как женщина женщину. У меня нет детей, но есть две племянницы. Не могу себе представить, что бы я делала, если бы одну из них похитили. Элиза Бартон, мать пропавшего мальчика, убита горем. Умоляю вас — я должна найти Джоэла. Я думаю, он может помочь. Пожалуйста…
Мэгги посмотрела ей в глаза:
— Я не знаю, где он. Он приходит и уходит, когда ему вздумается, когда он в беде. Он убегал из сиротского приюта столько раз, что я счет потеряла. Он весь в отца, только Дэниэль еще баловался травкой. Но они два сапога пара. Я от них устала. Я бьюсь, чтобы сохранить крышу над головами трех малышей, прокормить их. Я больше не вынесу! — Слезы брызнули из глаз Мэгги.
Франческа ничего не знала о приюте, но ухватила суть.
— Он вовсе не плохой мальчик, — шепотом сказала она. — Он спас меня от большой беды.
Мэгги вытерла глаза и посмотрела на Франческу.
— Я больше не вынесу, — пробормотала она.
Франческа сжала ей руку:
— Вы должны быть сильной. — Страшно представить, в каких условиях живет эта женщина.
— Я не сильная. Я слабая и усталая и все время реву над своими малышами… — Подняв мокрые от слез глаза, Мэгги переспросила: — Он спас вас от беды?
Франческа кивнула и слегка улыбнулась.
— Я оказалась в неподходящем месте, и ко мне привязался ужасный головорез. — По телу Франчески пробежала дрожь. — Джоэл набросился на него, и мы вместе удрали. Так что я его должница, Мэгги.
Мэгги слабо улыбнулась и шмыгнула носом.
— Порой он бывает хорошим.
— А вы видели его после воскресенья?
Мэгги отвернулась и отрицательно покачала головой.
Она лгала, и Франческа это видела.
— Прошу вас, Мэгги, Джоэлу ничего не грозит. Я не полицейский. Я такая же молодая женщина, как и вы.
Франческа тут же пожалела о своих словах.
— Вы совсем не такая, — вызывающе посмотрела на нее Мэгги. — Вы богатая, мисс, и бьюсь об заклад, что никогда не голодали. — Она положила на стол иглу и показала Франческе ладони. — Видите мозоли?
— Да. — Франческа подумала, что Мэгги или и вправду не знает, где прячется Джоэл, или все равно промолчит, потому что они из разных миров и пропасть между ними велика. — Вы правы. Но поймите меня, как женщина женщину. Я никогда не оставлю поиски, пока не найду пропавшего мальчика. Я молюсь лишь о том, чтобы он остался жив, ведь с каждой минутой надежды тают. Он в руках сумасшедшего.
Взгляды двух женщин встретились. Слезы подступили к глазам Франчески.
— Его не загребут? — спросила Мэгги.
— Загребут?
— Да. Не сцапают фараоны?
Это было похоже на разговор глухих.
— Вы имеете в виду — не возьмет ли его полиция?
Мэгги кивнула.
— Нет, его не возьмут, — твердо заявила Франческа. — Я не полисмен, я просто студентка колледжа.
Мэгги облизнула губы.
— Он у моей соседки… В четвертой квартире.
— Спасибо вам! — Франческа захлопала в ладоши и поцеловала Мэгги в щеку.
Франческа взяла экипаж, чтобы добраться до места. Здесь жилые дома соседствовали с бакалейными и винными лавками, было также по два-три бара и салуна в каждом квартале.
